Неточные совпадения
Девочка знала, что между отцом и
матерью была ссора, и что
мать не могла быть весела, и что отец должен знать это, и что он притворяется, спрашивая об этом так легко. И она покраснела за отца. Он тотчас же
понял это и также покраснел.
— Ну-с, он появился здесь вскоре после тебя, и, как я
понимаю, он по уши влюблен в Кити, и ты
понимаешь, что
мать….
Матери не нравились в Левине и его странные и резкие суждения, и его неловкость в свете, основанная, как она полагала, на гордости, и его, по ее понятиям, дикая какая-то жизнь в деревне, с занятиями скотиной и мужиками; не нравилось очень и то, что он, влюбленный в ее дочь, ездил в дом полтора месяца, чего-то как будто ждал, высматривал, как будто боялся, не велика ли будет честь, если он сделает предложение, и не
понимал, что, ездя в дом, где девушка невеста, надо было объясниться.
Он
понимал, что с стариком говорить нечего и что глава в этом доме —
мать.
— Ах, я уж ничего не
понимаю! Нынче всё хотят своим умом жить,
матери ничего не говорят, а потом вот и…
Как будто ребенок чувствовал, что между этим человеком и его
матерью есть какое-то важное отношение, значения которого он
понять не может.
Действительно, мальчик чувствовал, что он не может
понять этого отношения, и силился и не мог уяснить себе то чувство, которое он должен иметь к этому человеку. С чуткостью ребенка к проявлению чувства он ясно видел, что отец, гувернантка, няня — все не только не любили, но с отвращением и страхом смотрели на Вронского, хотя и ничего не говорили про него, а что
мать смотрела на него как на лучшего друга.
— Как не думала? Если б я была мужчина, я бы не могла любить никого, после того как узнала вас. Я только не
понимаю, как он мог в угоду
матери забыть вас и сделать вас несчастною; у него не было сердца.
Кити отвечала, что ничего не было между ними и что она решительно не
понимает, почему Анна Павловна как будто недовольна ею. Кити ответила совершенную правду. Она не знала причины перемены к себе Анны Павловны, но догадывалась. Она догадывалась в такой вещи, которую она не могла сказать
матери, которой она не говорила и себе. Это была одна из тех вещей, которые знаешь, но которые нельзя сказать даже самой себе; так страшно и постыдно ошибиться.
Увидав
мать, они испугались, но, вглядевшись в ее лицо,
поняли, что они делают хорошо, засмеялись и с полными пирогом ртами стали обтирать улыбающиеся губы руками и измазали все свои сияющие лица слезами и вареньем.
По тону Бетси Вронский мог бы
понять, чего ему надо ждать от света; но он сделал еще попытку в своем семействе. На
мать свою он не надеялся. Он знал, что
мать, так восхищавшаяся Анной во время своего первого знакомства, теперь была неумолима к ней за то, что она была причиной расстройства карьеры сына. Но он возлагал большие надежды на Варю, жену брата. Ему казалось, что она не бросит камня и с простотой и решительностью поедет к Анне и примет ее.
Он слышал слова: «всегда в девятом часу», и он
понял, что это говорилось про отца и что
матери с отцом нельзя встречаться.
Мать отстранила его от себя, чтобы
понять, то ли он думает, что говорит, и в испуганном выражении его лица она прочла, что он не только говорил об отце, но как бы спрашивал ее, как ему надо об отце думать.
Левину досадно было и на Степана Аркадьича за то, что по его беспечности не он, а
мать занималась наблюдением за преподаванием, в котором она ничего не
понимала, и на учителей за то, что они так дурно учат детей; но свояченице он обещался вести учение, как она этого хотела.
Кроме того, тотчас же по нескольким словам Дарья Александровна
поняла, что Анна, кормилица, нянька и ребенок не сжились вместе и что посещение
матерью было дело необычайное.
И эта последняя ревность более всего мучала ее, в особенности потому, что он сам неосторожно в откровенную минуту сказал ей, что его
мать так мало
понимает его, что позволила себе уговаривать его жениться на княжне Сорокиной.
Сидя на звездообразном диване в ожидании поезда, она, с отвращением глядя на входивших и выходивших (все они были противны ей), думала то о том, как она приедет на станцию, напишет ему записку и что̀ она напишет ему, то о том, как он теперь жалуется
матери (не
понимая ее страданий) на свое положение, и как она войдет в комнату, и что она скажет ему.
Она улыбалась тому, что, хотя она и говорила, что он не может узнавать, сердцем она знала, что не только он узнает Агафью Михайловну, но что он всё знает и
понимает, и знает и
понимает еще много такого, чего никто не знает, и что она,
мать, сама узнала и стала
понимать только благодаря ему.
«Я, воспитанный в понятии Бога, христианином, наполнив всю свою жизнь теми духовными благами, которые дало мне христианство, преисполненный весь и живущий этими благами, я, как дети, не
понимая их, разрушаю, то есть хочу разрушить то, чем я живу. А как только наступает важная минута жизни, как дети, когда им холодно и голодно, я иду к Нему, и еще менее, чем дети, которых
мать бранит за их детские шалости, я чувствую, что мои детские попытки с жиру беситься не зачитываются мне».
Неточные совпадения
— Я не веровал, а сейчас вместе с
матерью, обнявшись, плакали; я не верую, а ее просил за себя молиться. Это бог знает, как делается, Дунечка, и я ничего в этом не
понимаю.
Он внимательно и с напряжением посмотрел на сестру, но не расслышал или даже не
понял ее слов. Потом, в глубокой задумчивости, встал, подошел к
матери, поцеловал ее, воротился на место и сел.
Все это, как вы
понимаете, с целью поссорить меня с
матерью и сестрой, внушив им, что я расточаю, с неблагородными целями, их последние деньги, которыми они мне помогают.
В последнее время она стала все чаще и больше разговаривать с своею старшей девочкой, десятилетнею Поленькой, которая хотя и многого еще не
понимала, но зато очень хорошо
поняла, что нужна
матери, и потому всегда следила за ней своими большими умными глазками и всеми силами хитрила, чтобы представиться все понимающею.
Соня упала на ее труп, обхватила ее руками и так и замерла, прильнув головой к иссохшей груди покойницы. Полечка припала к ногам
матери и целовала их, плача навзрыд. Коля и Леня, еще не
поняв, что случилось, но предчувствуя что-то очень страшное, схватили один другого обеими руками за плечики и, уставившись один в другого глазами, вдруг вместе, разом, раскрыли рты и начали кричать. Оба еще были в костюмах: один в чалме, другая в ермолке с страусовым пером.