Неточные совпадения
Молится
царь и кладет земные поклоны. Смотрят на него звезды в окно косящатое, смотрят светлые, притуманившись, — притуманившись, будто думая: «Ах ты гой еси,
царь Иван Васильевич! Ты затеял дело не в
добрый час, ты затеял, нас не спрошаючи: не расти двум колосьям в уровень, не сравнять крутых гор со пригорками, не бывать на земле безбоярщине!»
— Лукьяныч! — сказал
царь, обрадованный приходом любимца, —
добро пожаловать; откуда?
— Нет, не один. Есть у него шайка
добрая, есть и верные есаулики. Только разгневался на них
царь православный. Послал на Волгу дружину свою разбить их, голубчиков, а одному есаулику, Ивану Кольцу, головушку велел отсечь да к Москве привезти.
— Эх, куманек! Много слышится, мало сказывается. Ступай теперь путем-дорогой мимо этой сосны. Ступай все прямо; много тебе будет поворотов и вправо и влево, а ты все прямо ступай; верст пять проедешь, будет в стороне избушка, в той избушке нет живой души. Подожди там до ночи, придут
добрые люди, от них больше узнаешь. А обратным путем заезжай сюда, будет тебе работа; залетела жар-птица в западню; отвезешь ее к
царю Далмату, а выручку пополам!
— А, это ты, товарищ! — сказал он, —
добро пожаловать! Ну, что его княжеская милость, как здравствует с того дня, как мы вместе Малютиных опричников щелкали? Досталось им от нас на Поганой Луже! Жаль только, что Малюта Лукьяныч ускользнул да что этот увалень, Митька, Хомяка упустил. Несдобровать бы им у меня в руках! Что, я чай, батюшка-царь куда как обрадовался, как царевича-то увидал! Я чай, не нашел, чем пожаловать князь Никиту Романыча!
— Человече, — сказал ему
царь, — так ли ты блюдешь честника? На что у тебе вабило, коли ты не умеешь наманить честника? Слушай, Тришка, отдаю в твои руки долю твою: коли достанешь Адрагана, пожалую тебя так, что никому из вас такого времени не будет; а коли пропадет честник, велю, не прогневайся, голову с тебя снять, — и то будет всем за страх; а я давно замечаю, что нет меж сокольников
доброго строения и гибнет птичья потеха!
—
Добро,
добро, — сказали сокольники, — в другой раз побалякаем с вами. Теперь едем кречета искать, товарища выручать. Не найдет Трифон Адрагана, быть ему без головы; батюшка-царь не шутит!
— Надёжа, православный
царь! Был я молод, певал я песню: «Не шуми, мати сыра-дуброва». В той ли песне
царь спрашивает у
добра молодца, с кем разбой держал? А молодец говорит: «Товарищей у меня было четверо: уж как первый мой товарищ черная ночь; а второй мой товарищ…»
— Ребята! — сказал князь, — а если поколотим поганых да увидит
царь, что мы не хуже опричников, отпустит он нам вины наши, скажет: не нужна мне боле опричнина; есть у меня и без нее
добрые слуги!
—
Добрые молодцы, — сказал Серебряный, — я дал
царю слово, что не буду уходить от суда его. Вы знаете, что я из тюрьмы не по своей воле ушел. Теперь должен я сдержать мое слово, понести
царю мою голову. Хотите ль идти со мною?
Царь был в
добром расположении духа, он отведывал от каждого блюда, милостиво шутил и вел душеспасительные речи. С Басмановым он был ласковее обыкновенного, и Басманов еще более убедился в неотразимой силе тирлича.
— Довольно болтать! — сказал он грозно, переходя от насмешливости к явному гневу, — твои глупые речи, старик, показали, что ты
добрым будешь шутом. Надевай дурацкое платье! Вы! — продолжал
царь, повернувшись к опричникам, — помогите ему; он привык, чтоб ему прислуживали!
Ты же дерзнул злыми, кусательными словами поносить самого государя,
царя и великого князя всея Руси, и
добрых слуг его на непокорство подымать.
Годунов пожелал
царю доброго отдыха и удалился с низким поклоном.
—
Добрый у тебя стремянный! — сказал
царь Серебряному. — Пусть бы и мои слуги так ко мне мыслили! А давно он у тебя?
— Полно ломаться, бабушка, — сказал
царь, — я тебе
доброго мужа сватаю; он будет тебя любить, дарить, уму-разуму научать! А свадьбу мы сегодня же после вечерни сыграем! Ну, какова твоя хозяйка, старичина?
После обычного осушения кубков во здравие
царя, царевича, всего царского дома и высокопреосвященного митрополита Годунов поднял золотую братину и предложил здоровье Ермака Тимофеевича и всех его
добрых товарищей.
Неточные совпадения
Не шуми, мати зелена дубровушка! // Не мешай
добру молодцу думу думати, // Как заутра мне,
добру молодцу, на допрос идти // Перед грозного судью, самого
царя…
Тут ахнул
царь и весь звериный свет; // Повесил головы Совет, // А Лев-старик поздненько спохватился, // Что Львёнок пустякам учился // И не
добро он говорит;
Что заутра мне,
доброму молодцу, в допрос идти // Перед грозного судью, самого
царя.
Привалов пошел в уборную, где
царила мертвая тишина. Катерина Ивановна лежала на кровати, устроенной на скорую руку из старых декораций; лицо покрылось матовой бледностью, грудь поднималась судорожно, с предсмертными хрипами. Шутовской наряд был обрызган каплями крови. Какая-то
добрая рука прикрыла ноги ее синей собольей шубкой. Около изголовья молча стоял Иван Яковлич, бледный как мертвец; у него по лицу катились крупные слезы.
— Людмила Андреевна! — сказал он, торжественно протягивая ей руку, — я предлагаю вам свою руку, возьмите ее? Это рука честного человека, который бодро поведет вас по пути жизни в те высокие сферы, в которых безраздельно
царят истина,
добро и красота. Будемте муж и жена перед Богом и людьми!