Неточные совпадения
—
Ну вот,
а ты и веришь, — оживленно говорил Рутилов. — Сказать все можно.
А ты сам отчего к княгине не явился?
—
Ну, что ж княгиня! — сказал Рутилов. — Тебе с ней не котят крестить. Пусть бы она тебе место сначала дала, — окрутиться успеешь.
А то как же так, зря, ничего не видя!
— Уж слишком вы полагаетесь на слова вашей сестрицы, — злорадно говорила Вершина. —
Ну,
а скажите, она много старше вас? Лет на пятнадцать? Или больше? Ведь ей под пятьдесят?
—
Ну вот, нет. Шаферов достанем сейчас же, пошлю за ними, они и приедут прямо в церковь. Или сам за ними заеду.
А раньше нельзя было, сестрица твоя узнала бы и помешала.
—
Ну, погоди, пойду скажу им. Вот-то чудодей! Только ты во двор войди пока,
а то еще кого-нибудь чорт понесет по улице, увидят.
—
Ну,
а я не хочу быть быком, — объяснил Передонов.
—
Ну, если по дружбе, то я рад, я очень рад, — говорил Володин с радостным и глупым смехом, сдавая карты, — ты хороший человек, Ардаша, и я тебя очень даже люблю.
А если бы не по дружбе, то это был бы другой разговор.
А если по дружбе, то я рад. Я тебе туза сдал за это, — сказал Володин и открыл козыря.
—
Ну вот, — радостно сказала она, — наконец-то.
А то я уже ждала, ждала, да и жданки потеряла.
А только как же конверт, — если он спросит, что я скажу?
—
Ну, что крепость, — пробормотал он, — до этого далеко,
а только вообще про меня всякие глупости говорят, так это больше из зависти. Вы ничему такому не верьте. Это они доносят, чтоб от себя отвести подозрение,
а я и сам могу донести.
—
Ну да, это вы только так говорите,
а вы русских ненавидите.
—
Ну, да, — возразил Передонов, — хозяйки, сверху чисто,
а юбки грязные.
Ну, да за что у вас Мицкевич был. Он выше нашего Пушкина. Он у меня на стене висит. Прежде там Пушкин висел, да я его в сортир вынес, — он камер-лакеем был.
— Хорошая погодка,
а к вечеру, пожалуй, дождик соберется.
Ну, и пусть дождичек, мы с будушим инспектором дома посидим.
—
Ну,
а в старших классах они сами все знают, — сказал Передонов, — да я и там худых слов не говорю.
А что вы пожаловали, так это мне лестно, потому что мы хоть и лыком шиты, дальше уездного училища свету не видали,
ну,
а все-таки почтен доверием общества, третий срок головой хожу, так мое слово у господ горожан чего-нибудь да стоит.
— С повинной? человека убили? поджог устроили? почту ограбили? — сердито закричал Авиновицкий, пропуская Передонова в зал. — Или сами стали жертвой преступления, что более чем возможно в нашем городе? Город у нас скверный,
а полиция в нем еще хуже. Удивляюсь еще я, отчего на этой вот площади каждое утро мертвые тела не валяются. Ну-с, прошу садиться. Так какое же дело? преступник вы или жертва?
—
Ну,
а если вы ничего такого, — со свирепыми ударениями на словах сказал прокурор, — так я вам предложу чего-нибудь этакое.
—
Ну, это вы из другой оперы хватили, — бесцеремонно сказал Авиновицкий. — «Колокол» Герцен издавал,
а не Мицкевич.
Попрежнему ворожащими зовами заманивала его Вершина, попрежнему Рутилов выхвалял сестер. Дома Варвара уговаривала его скорее венчаться, — но никакого решения не принимал он. «Конечно, — думал он иногда, — жениться бы на Варваре всего выгоднее, —
ну,
а вдруг княгиня обманет? В городе станут смеяться», — думал он, и это останавливало его.
—
Ну, прощайте, — сердито сказал Передонов, —
а только я скажу директору. Это надо расследовать.
—
Ну вот, мы их наказали, то есть отец их наказал,
а вы знаете, кто это вам сделал.
— Какие там свидетели? Коли шкуру драть с человека станут, так он во всем признается, чего и не было. Они, конечно, мерзавцы, им и досталось,
ну а судом с них ничего не возьмете.
— Я за него буду говорить, — сказал Передонов, — он скромный, не решается сам.
А он человек достойный, не пьющий, добрый. Он мало получает, но это наплевать. Ведь кому что надо, кому деньги,
а кому человека.
Ну, что ж ты молчишь, — обратился он к Володину, — скажи что-нибудь.
— Так, значит, окончательно, Надежда Васильевна? Эх! Коли так, — сказал он, махнув рукою, —
ну, так давай вам бог всего хорошего, Надежда Васильевна. Значит, уж такая моя горемычная судьба. Эх! Любил парень девицу,
а она не любила. Видит бог!
Ну, что ж, поплачу, да и все.
—
Ну, бог с нею, — печально сказал Володин, — еще поймают. Нет,
а мальчишка-то каков! Господи боже мой, что я ему сделал, что он вздумал мне вредить? Уж я ли не старался для него,
а он, изволите видеть, какую мне подпустил интригу. Что это за ребенок такой, что из него выйдет, помилуйте, скажите?
—
Ну, я — жених,
а ты, Ардаша, — сват, — рассудительно сказал Володин.
—
А, духами!
Ну, это еще куда ни шло.
—
Ну да, дела, — сердито отвечал Передонов, — какие у вас дела! Вы не служите,
а так деньги наживаете. Это вот у меня дела.
— Эти порядки нам хорошо известны, — возразил сейчас же Творожков, не давая ему продолжать, — провинится гимназист, его в гимназии накажут, как по правилам следует; коли ему неймется, родителям дадут знать или там в гимназию вызовут, классный наставник или там инспектор скажет, в чем его вина;
а уж как с ним дома поступить, это родители сами знают, по ребенку глядя,
ну и опять же по вине.
—
Ну, на это у меня и денег не хватит, — ответил Передонов, не замечая насмешки, — я не банкир.
А только я на-днях во сне видел, что венчаюсь,
а на мне атласный фрак, и у нас с Варварою золотые браслеты.
А сзади два директора стоят, над нами венцы держат, и аллилую поют.
—
Ну, и все барашки, все барашки,
а тут я и проснулся, — кончил Володин.
—
Ну, слава богу, ушли.
А то я и не знала, что и говорить-то с ними. Что значит, как мало-то знакомые люди, — не знаешь, с какой стороны к ним и подъехать.
—
Ну вот, вру.
А что она платила-то мне даром, что ли? Она ревнует к Варваре, потому мне и места не дает так долго.
—
Ну, какая там душа! — грубо сказала Грушина, — что у пса, то у человека, один пар,
а души нет. Пока жил, пота и был.
—
Ну, еще накажите, — строптиво, с видом несправедливо обижаемого, сказал Саша. — Сами тогда простили,
а теперь мало.
А я ведь вас тогда не просил прощать, стоял бы на коленях хоть весь вечер.
А то, что ж все попрекать!
—
Ну вот, придумали! — ответила Грушина со смехом, — вовсе не Дианкой,
а богиней Дианой.
—
Ну, с госпожой-то Пыльниковой мы мирно сговорились, — весело сказала Людмила, —
а вот вы на Сашу не нападайте из-за нас. Если уж наш дом такой опасный для гимназистов, то мы его, если хотите, и пускать не будем.
— Не таракан,
а баран, — поправил Передонов. —
Ну, мы с тобой, Павлуша, будем пить, только вдвоем. И ты, Варвара, пей — вместе выпьем вдвоем.