Неточные совпадения
Зашел
он ко мне однажды вечером, а мы сидим и
с сыщиком из соседнего квартала в табельку играем.
Глаза у нас до того заплыли жиром, что мы и не замечаем, как сыщик к нам в карты заглядывает. То есть, пожалуй, и замечаем, но в рожу
его треснуть — лень, а увещевать — напрасный труд: все равно и на будущее время подглядывать будет.
Глядит и
глазам не верит. В комнате накурено, нагажено; в сторонке, на столе, закуска и водка стоит; на нас человеческого образа нет:
с трудом
с мест поднялись, смотрим в упор и губами жуем. И в довершение всего — мужчина необыкновенный какой-то сидит: в подержанном фраке,
с светлыми пуговицами, в отрепанных клетчатых штанах, в коленкоровой манишке, которая горбом выбилась из-под жилета.
Глаза у
него наперекоски бегают, в усах объедки балыка застряли, и капли водки, словно роса, блестят…
Вообще этот человек был для нас большим ресурсом.
Он был не только единственным звеном, связывавшим нас
с миром живых, но к порукой, что мы можем без страха глядеть в
глаза будущему, до тех пор, покуда наша жизнь будет протекать у
него на
глазах.
Лицо у
него было отекшее, точно у младенца, страдающего водянкой в голове;
глаза мутные, слезящиеся; на бороде, в виде запятых, торчали четыре белые волоска, по два
с каждой стороны; над верхнею губой висел рыжеватый пух.
Вопрос этот настолько озадачил нас, что мы смотрели на Очищенного, вытаращив
глаза. Но Глумов уже что-то схватил на лету.
Он один
глаз зажмурил, а другим вглядывался: это всегда
с ним бывало, когда
он соображал или вычислял.
Исключение составлял молодой дьякон
с белесым лицом, белесыми волосами и белесыми же
глазами, в выцветшем шалоновом подряснике,
он шатал взад я вперед по палубе, и по временам прислонялся к борту (преимущественно в нашем соседстве) и смотрел вдаль, пошевеливая намокшими плечами и как бы подсчитывая встречавшиеся на путл церкви.
Но
он уж и сам сознавал свою ошибку. Сконфуженно смотрел
он на Фаинушку, как бы размышляя: за что я легкомысленно загубил такое молодое, прелестное существо? Но милая эта особа не только не выказывала ни малейшего уныния, но, напротив,
с беззаветною бодростью глядела в
глаза опасности.
В грациозно откинутой руке
его блестел золотой пенсне; сочные губы (созданные для поцелуя) слегка вздрагивали;
глаза (
с поволокою) смотрели грустно.
Щука (разевает пасть, чтобы лжесвидетельствовать, но при виде ее разинутой пасти подсудимым овладевает ужас.
Он неистово плещется в тарелке и даже подпрыгивает,
с видимым намерением перескочить через край. У щуки навертываются на
глазах слезы от умиления, причем пасть ее инстинктивно то разевается, то захлопывается. Однако ж мало-помалу движения пискаря делаются менее и менее порывистыми;
он уже не скачет, а только содрогается. Еще одно, два, три содрогания и…)
Человек
он был молодой, крупитчатый,
с пунцовыми губами, пухлыми руками,
с глазами выпяченными как у рака и
с некоторою наклонностью к округлению брюшной полости.
Нас охватил испуг. Какое-то тупое чувство безвыходности, почти доходившее до остолбенения. По-видимому, мы только собирались
с мыслями и даже не задавали себе вопроса: что ж дальше? Мы не гнали из квартиры Очищенного, и когда
он настаивал, чтоб
его статью отправили в типографию, то безмолвно смотрели
ему в
глаза. Наконец пришел из типографии метранпаж и стал понуждать нас, но, не получив удовлетворения, должен был уйти восвояси.
Неточные совпадения
По левую сторону городничего: Земляника, наклонивший голову несколько набок, как будто к чему-то прислушивающийся; за
ним судья
с растопыренными руками, присевший почти до земли и сделавший движенье губами, как бы хотел посвистать или произнесть: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев день!» За
ним Коробкин, обратившийся к зрителям
с прищуренным
глазом и едким намеком на городничего; за
ним, у самого края сцены, Бобчинский и Добчинский
с устремившимися движеньями рук друг к другу, разинутыми ртами и выпученными друг на друга
глазами.
Помещик так растрогался, // Что правый
глаз заплаканный //
Ему платочком вытерла // Сноха
с косой распущенной // И чмокнула старинушку // В здоровый этот
глаз. // «Вот! — молвил
он торжественно // Сынам своим наследникам // И молодым снохам. — // Желал бы я, чтоб видели // Шуты, врали столичные, // Что обзывают дикими // Крепостниками нас, // Чтоб видели, чтоб слышали…»
Спустили
с возу дедушку. // Солдат был хрупок на ноги, // Высок и тощ до крайности; // На
нем сюртук
с медалями // Висел, как на шесте. // Нельзя сказать, чтоб доброе // Лицо имел, особенно // Когда сводило старого — // Черт чертом! Рот ощерится. //
Глаза — что угольки!
С козою
с барабанщицей // И не
с простой шарманкою, // А
с настоящей музыкой // Смотрели тут
они. // Комедия не мудрая, // Однако и не глупая, // Хожалому, квартальному // Не в бровь, а прямо в
глаз! // Шалаш полным-полнехонек. // Народ орешки щелкает, // А то два-три крестьянина // Словечком перекинутся — // Гляди, явилась водочка: // Посмотрят да попьют! // Хохочут, утешаются // И часто в речь Петрушкину // Вставляют слово меткое, // Какого не придумаешь, // Хоть проглоти перо!
Простаков. Да
он сам
с Правдиным из
глаз у меня сгиб да пропал. Я чем виноват?