Неточные совпадения
— Малиновец-то ведь золотое дно, даром что в нем только триста шестьдесят одна душа! — претендовал брат Степан, самый постылый из всех, — в прошлом году одного
хлеба на десять тысяч продали, да пустоша в кортому отдавали, да масло, да яйца, да тальки. Лесу-то сколько, лесу! Там онадаст или не даст, а тут свое, законное.Нельзя из родового законной части не выделить. Вон Заболотье — и велика Федора, да дура — что в нем!
— Сказывают, во ржах солдат беглый притаился, — сообщают друг другу девушки, — намеднись Дашутка, с села, в лес по грибы ходила, так он как прыснет из-за ржей да
на нее.
Хлеб с ней был, молочка малость — отнял и отпустил.
— Дай им по ломтю
хлеба с солью да фунта три толокна
на всех — будет с них. Воротятся ужо, ужинать будут… успеют налопаться! Да за Липкой следи… ты мне ответишь, ежели что…
Бьет восемь,
на дворе начинает чувствоваться зной. Дети собрались в столовой, разместились
на определенных местах и пьют чай. Перед каждым стоит чашка жидкого чая, предварительно подслащенного и подбеленного снятым молоком, и тоненький ломоть белого
хлеба. Разумеется, у любимчиков и чай послаще, и молоко погуще. За столом председательствует гувернантка, Марья Андреевна, и уже спозаранку выискивает, кого бы ей наказать.
То мазала жеваным
хлебом кресты
на стенах и окнах, то выбирала что ни
на есть еле живую половицу и скакала по ней, рискуя провалиться, то ставила среди комнаты аналой и ходила вокруг него с зажженной свечой, воображая себя невестой и посылая воздушные поцелуи Иосифу Прекрасному.
— Ах-ах-ах! да, никак, ты
на меня обиделась, сударка! — воскликнула она, — и не думай уезжать — не пущу! ведь я, мой друг, ежели и сказала что, так спроста!.. Так вот… Проста я, куда как проста нынче стала! Иногда чего и
на уме нет, а я все говорю, все говорю! Изволь-ка, изволь-ка в горницы идти — без хлеба-соли не отпущу, и не думай! А ты, малец, — обратилась она ко мне, — погуляй, ягодок в огороде пощипли, покуда мы с маменькой побеседуем! Ах, родные мои! ах, благодетели! сколько лет, сколько зим!
— Прибежала она в девичью, как полоумная, схватила корку
хлеба… места живого
на лице нет!
Тетенькины слова сбылись: жареная курица пригодилась
на ужин. Мы уже успели настолько проголодаться, что я даже не знаю, досталось ли что Агаше, кроме черного
хлеба.
На этот стук подходил к окну сосед и разговаривал с стариком, а иногда и высылал ему рюмку водки с ломтем черного
хлеба.
Станешь к нему
на работу — и он рядом с тобой, и косит, и молотит, всякую работу сообща делает; сядешь обедать — и он тут же; те же щи, тот же
хлеб…
— Хорошо, папенька, коли у кого деньги свободные
на прожиток есть. А кто в деньгах нуждается, поневоле будет и в дешевое время
хлеб продавать.
— Лимоны-то у него были, а
хлеб плохо родился. Весь навоз
на сады да
на огороды изводил. Арбузы по пуду бывали. Вот ты и суди.
— Вот белый
хлеб в Москве так хорош! — хвалит матушка, разрезывая пятикопеечный калач
на кусочки, — только и кусается же! Что, каково нынче
на дворе? — обращается она к прислуживающему лакею.
В час или выезжают, или ожидают визитов. В последнем случае сестра выходит в гостиную, держа в одной руке французскую книжку, а в другой — ломоть черного
хлеба (завтрака в нашем доме не полагается), и садится, поджавши ноги,
на диван. Она слегка нащипывает себе щеки, чтобы они казались румяными.
В два часа и матушка и сестрица сидят в гостиной; последняя протянула ноги
на стул: в руках у нее французская книжка,
на коленях — ломоть черного
хлеба. Изредка она взглядывает
на матушку и старается угадать по ее лицу, не сделала ли она «распоряжения». Но
на этот раз матушка промахнулась или, лучше сказать, просто не догадалась.
По праздникам давали размазню
на воде, чуть-чуть подправленную гусиным жиром, пироги из ржаной муки, отличавшиеся от простого
хлеба только тем, что середка была проложена тонким слоем каши, и снятое молоко.
— Что делала!
хлебы на продажу пекла.
И приставили Маврушу для барского стола ситные и белые
хлебы печь, да кстати и печенье просвир для церковных служб
на нее же возложили.
— Иконостас — сам по себе, а и она работать должна. На-тко! явилась господский
хлеб есть, пальцем о палец ударить не хочет! Даром-то всякий умеет
хлеб есть! И самовар с собой привезли — чаи да сахары… дворяне нашлись! Вот я возьму да самовар-то отниму…
— Скатертью дорога! — сказала матушка, — по крайности,
на глазах не будет, да и с господского
хлеба долой!
Считалось выгодным распахивать как можно больше земли под
хлеб, хотя, благодаря отсутствию удобрения, урожаи были скудные и давали не больше зерна
на зерно.
Он требует, чтоб мужичок выходил
на барщину в чистой рубашке, чтоб дома у него было все как следует, и
хлеба доставало до нового, чтоб и рабочий скот, и инструмент были исправные, чтоб он, по крайней мере, через каждые две недели посещал храм Божий (приход за четыре версты) и смотрел бы весело.
К концу мясоеда Пустотеловы продали остатки
хлеба, отложив только то, что потребуется
на семена и
на собственное продовольствие, и засели
на Масленицу дома.
Неточные совпадения
Такая рожь богатая // В тот год у нас родилася, // Мы землю не ленясь // Удобрили, ухолили, — // Трудненько было пахарю, // Да весело жнее! // Снопами нагружала я // Телегу со стропилами // И пела, молодцы. // (Телега нагружается // Всегда с веселой песнею, // А сани с горькой думою: // Телега
хлеб домой везет, // А сани —
на базар!) // Вдруг стоны я услышала: // Ползком ползет Савелий-дед, // Бледнешенек как смерть: // «Прости, прости, Матренушка! — // И повалился в ноженьки. — // Мой грех — недоглядел!..»
Что свадеб там игралося, // Что деток нарождалося //
На даровых
хлебах!
— Жду — не дождусь. Измаялся //
На черством
хлебе Митенька, // Эх, горе — не житье! — // И тут она погладила // Полунагого мальчика // (Сидел в тазу заржавленном // Курносый мальчуган).
Нет
хлеба — у кого-нибудь // Попросит, а за соль // Дать надо деньги чистые, // А их по всей вахлачине, // Сгоняемой
на барщину, // По году гроша не было!
Во время градоначальствования Фердыщенки Козырю посчастливилось еще больше благодаря влиянию ямщичихи Аленки, которая приходилась ему внучатной сестрой. В начале 1766 года он угадал голод и стал заблаговременно скупать
хлеб. По его наущению Фердыщенко поставил у всех застав полицейских, которые останавливали возы с
хлебом и гнали их прямо
на двор к скупщику. Там Козырь объявлял, что платит за
хлеб"по такции", и ежели между продавцами возникали сомнения, то недоумевающих отправлял в часть.