Неточные совпадения
Пол сама моет и
на черном
хлебе сидит, а неуважения к себе не допустит.
Конечно, тут у вас общий коммерческий оборот, предприятие
на обоюдных выгодах и
на равных паях, значит, и расходы пополам; хлеб-соль вместе, а табачок врозь, по пословице.
— Садись, всех довезу! — опять кричит Миколка, прыгая первый в телегу, берет вожжи и становится
на передке во весь рост. — Гнедой даве с Матвеем ушел, — кричит он с телеги, — а кобыленка этта, братцы, только сердце мое надрывает: так бы, кажись, ее и убил, даром
хлеб ест. Говорю, садись! Вскачь пущу! Вскачь пойдет! — И он берет в руки кнут, с наслаждением готовясь сечь савраску.
Он спал необыкновенно долго и без снов. Настасья, вошедшая к нему в десять часов
на другое утро, насилу дотолкалась его. Она принесла ему чаю и
хлеба. Чай был опять спитой и опять в ее собственном чайнике.
Через несколько минут он поднял глаза и долго смотрел
на чай и
на суп. Потом взял
хлеб, взял ложку и стал есть.
Раскольников в бессилии упал
на диван, но уже не мог сомкнуть глаз; он пролежал с полчаса в таком страдании, в таком нестерпимом ощущении безграничного ужаса, какого никогда еще не испытывал. Вдруг яркий свет озарил его комнату: вошла Настасья со свечой и с тарелкой супа. Посмотрев
на него внимательно и разглядев, что он не спит, она поставила свечку
на стол и начала раскладывать принесенное:
хлеб, соль, тарелку, ложку.
— А? Что? Чай?.. Пожалуй… — Раскольников глотнул из стакана, положил в рот кусочек
хлеба и вдруг, посмотрев
на Заметова, казалось, все припомнил и как будто встряхнулся: лицо его приняло в ту же минуту первоначальное насмешливое выражение. Он продолжал пить чай.
— То есть сесть за чужую хлеб-соль и тут же наплевать
на нее, равномерно и
на тех, которые вас пригласили. Так, что ли?
Завтра же опять все
на вас обрушится, до последнего куска
хлеба; это уже нелепо-с.
Как нарочно, кто-то переслал с другого конца стола Соне тарелку с вылепленными
на ней, из черного
хлеба, двумя сердцами, пронзенными стрелой.
— Петр Петрович! — закричала она, — защитите хоть вы! Внушите этой глупой твари, что не смеет она так обращаться с благородной дамой в несчастии, что
на это есть суд… я к самому генерал-губернатору… Она ответит… Помня хлеб-соль моего отца, защитите сирот.
В день похорон мужа гонят с квартиры после моего хлеба-соли,
на улицу, с сиротами!
На столе догорала свеча, стоял почти пустой графин водки, рюмки,
хлеб, стаканы, огурцы и посуда с давно уже выпитым чаем.
— Вот смотрите, в этом месте уже начинаются его земли, — говорил Платонов, указывая на поля. — Вы увидите тотчас отличье от других. Кучер, здесь возьмешь дорогу налево. Видите ли этот молодник-лес? Это — сеяный. У другого в пятнадцать лет не поднялся <бы> так, а у него в восемь вырос. Смотрите, вот лес и кончился. Начались уже хлеба; а через пятьдесят десятин опять будет лес, тоже сеяный, а там опять. Смотрите
на хлеба, во сколько раз они гуще, чем у другого.
Я старался вообразить себе капитана Миронова, моего будущего начальника, и представлял его строгим, сердитым стариком, не знающим ничего, кроме своей службы, и готовым за всякую безделицу сажать меня под арест
на хлеб и на воду.
Дьякон все делал медленно, с тяжелой осторожностью. Обильно посыпав кусочек хлеба солью, он положил
на хлеб колечко лука и поднял бутылку водки с таким усилием, как двухпудовую гирю. Наливая в рюмку, он прищурил один огромный глаз, а другой выкатился и стал похож на голубиное яйцо. Выпив водку, открыл рот и гулко сказал:
Неточные совпадения
Такая рожь богатая // В тот год у нас родилася, // Мы землю не ленясь // Удобрили, ухолили, — // Трудненько было пахарю, // Да весело жнее! // Снопами нагружала я // Телегу со стропилами // И пела, молодцы. // (Телега нагружается // Всегда с веселой песнею, // А сани с горькой думою: // Телега
хлеб домой везет, // А сани —
на базар!) // Вдруг стоны я услышала: // Ползком ползет Савелий-дед, // Бледнешенек как смерть: // «Прости, прости, Матренушка! — // И повалился в ноженьки. — // Мой грех — недоглядел!..»
Что свадеб там игралося, // Что деток нарождалося //
На даровых
хлебах!
— Жду — не дождусь. Измаялся //
На черством
хлебе Митенька, // Эх, горе — не житье! — // И тут она погладила // Полунагого мальчика // (Сидел в тазу заржавленном // Курносый мальчуган).
Нет
хлеба — у кого-нибудь // Попросит, а за соль // Дать надо деньги чистые, // А их по всей вахлачине, // Сгоняемой
на барщину, // По году гроша не было!
Во время градоначальствования Фердыщенки Козырю посчастливилось еще больше благодаря влиянию ямщичихи Аленки, которая приходилась ему внучатной сестрой. В начале 1766 года он угадал голод и стал заблаговременно скупать
хлеб. По его наущению Фердыщенко поставил у всех застав полицейских, которые останавливали возы с
хлебом и гнали их прямо
на двор к скупщику. Там Козырь объявлял, что платит за
хлеб"по такции", и ежели между продавцами возникали сомнения, то недоумевающих отправлял в часть.