Неточные совпадения
Нормальные отношения помещиков того времени
к окружающей крепостной среде определялись
словом «гневаться».
При
словах «беглый солдат» Анна Павловна бледнеет. Она прекращает умыванье и с мокрым лицом обращается
к ключнице...
Поэтому он не только не встречает Анну Павловну
словами «купчиха», «ведьма», «черт» и проч., но, напротив, ласково крестит ее и прикладывается щекой
к ее щеке.
Это говорил Алемпиев собеседник. При этих
словах во мне совершилось нечто постыдное. Я мгновенно забыл о девочке и с поднятыми кулаками, с
словами: «Молчать, подлый холуй!» — бросился
к старику. Я не помню, чтобы со мной случался когда-либо такой припадок гнева и чтобы он выражался в таких формах, но очевидно, что крепостная практика уже свила во мне прочное гнездо и ожидала только случая, чтобы всплыть наружу.
К несчастию, и с Агашей я редко мог перемолвить
слово, потому что она постоянно обязана была сидеть возле матушкиной комнаты и ожидать приказаний.
Одним
словом, праздность одолевала меня и располагала
к нездоровым мечтам.
На другой день, с осьми часов, мы отправились
к обедне в ближайшую городскую церковь и, разумеется, приехали
к «часам». По возвращении домой началось именинное торжество, на котором присутствовали именитейшие лица города. Погода была отличная, и именинный обед состоялся в саду. Все сошло, как по маслу; пили и ели вдоволь, а теленок, о котором меня заранее предупреждала тетенька, оказался в полном смысле
слова изумительным.
Словом сказать, чем дольше он жил, тем больше весь дом привыкал
к нему.
По
словам матушки, которая часто говорила: «Вот уйду
к Троице, выстрою себе домичек» и т. д., — монастырь и окружающий его посад представлялись мне местом успокоения, куда не проникают ни нужда, ни болезнь, ни скорбь, где человек, освобожденный от житейских забот, сосредоточивается — разумеется, в хорошеньком домике, выкрашенном в светло-серую краску и весело смотрящем на улицу своими тремя окнами, — исключительно в самом себе, в сознании блаженного безмятежия…
При этом
слове кот Васька мгновенно вскакивает на подоконник и ждет, пока рыбник подойдет
к кирпичному тротуару и уставит лохань с рыбой на столбике. Во время этой процедуры Васька уже успел соскочить на тротуар и умильно глядит прищуренными глазами на рыбника.
Желала ли она заслужить расположение Григория Павлыча (он один из всей семьи присутствовал на похоронах и вел себя так «благородно», что ни одним
словом не упомянул об имуществе покойного) или в самом деле не знала,
к кому обратиться; как бы то ни было, но, схоронивши сожителя, она пришла
к «братцу» посоветоваться.
Одним
словом, Аннушка, сколько ни хлопотала, осталась ни при чем. Справедливость требует, однако ж, сказать, что Григорий Павлыч дал ей на бедность сто рублей, а сына определил в ученье
к сапожному мастеру.
Словом сказать, малиновецкий дом оживился. Сенные девушки — и те ходили с веселыми лицами, в надежде, что при старом барине их не будут томить работой. Одно горе: дедушка любил полакомиться, а
к приезду его еще не будет ни ягод, ни фруктов спелых.
С этими
словами он развязно подходит
к столу, берет персик и кладет в карман. Дедушка недоумело смотрит на него, но молчит.
В чистый понедельник великий пост сразу вступал в свои права. На всех перекрестках раздавался звон колоколов, которые как-то особенно уныло перекликались между собой; улицы
к часу ночи почти мгновенно затихали, даже разносчики появлялись редко, да и то особенные, свойственные посту; в домах слышался запах конопляного масла.
Словом сказать, все как бы говорило: нечего заживаться в Москве! все, что она могла дать, уже взято!
Не возобновить ли переговоры с Стриженым, благо решительное
слово еще не было произнесено. Спосылать
к нему Стрелкова — он явится. Старенек он — да ведь ей, «дылде», такого и нужно… Вот разве что он пьянчужка…
— Нет, я не про то… Теперь он вам визит сделал, а потом — и не увидите, как вотрется… Эти «отчаянные» — самый этот народ… И
слова у них какие-то особенные…
К нам он, конечно, не приедет, но если бы… Ну, ни за что!
И девичья, и прилегавшие
к ней темные закоулки представляли ночью в полном смысле
слова клоаку.
Отец не сидел безвыходно в кабинете, но бродил по дому, толковал со старостой, с ключницей, с поваром,
словом сказать, распоряжался; тетеньки-сестрицы сходили
к вечернему чаю вниз и часов до десяти беседовали с отцом; дети резвились и бегали по зале; в девичьей затевались песни, сначала робко, потом громче и громче; даже у ключницы Акулины лай стихал в груди.
Матушка широко раскрыла глаза от удивления. В этом нескладном потоке шутовских
слов она поняла только одно: что перед нею стоит человек, которого при первом же случае надлежит под красную шапку упечь и дальнейшие объяснения с которым могут повлечь лишь
к еще более неожиданным репримандам.
Сатир высказывал эти
слова с волнением, спеша, точно не доверял самому себе. Очевидно, в этих
словах заключалось своего рода миросозерцание, но настолько не установившееся, беспорядочное, что он и сам не был в состоянии свести концы с концами. Едва ли он мог бы даже сказать, что именно оно, а не другой, более простой мотив, вроде, например, укоренившейся в русской жизни страсти
к скитальчеству, руководил его действиями.
Но когда она прятала эту квитанцию в денежный ящик, то ей невольно пришли на память
слова, сказанные Сережкой в тот раз, когда он, еще пятилетний мальчишка, явился
к ней с пшеничной лепешкой...
Это было последнее его
слово. Федот перестал существовать. Матушка заплакала и наклонилась
к нему…
— А ты знаешь ли, что я тебя за эти
слова к исправнику отправлю, да напишу, чтобы он хорошенько тебя поучил! — пригрозил Федор Васильич, не теряя самообладания.
Собрался утром пораньше, когда еще публики мало, и, не говоря худого
слова, прямо
к Дюрану.
Словом сказать, мы целый час провели и не заметили, как время прошло.
К сожалению, раздалось призывное: pst! — и Струнников стремительно вскочил и исчез. Мы, с своей стороны, покинули Эвиан и, переезжая на пароходе, рассуждали о том, как приятно встретить на чужбине соотечественника и какие быстрые успехи делает Россия, наглядно доказывая, что в качестве «гарсонов» сыны ее в грязь лицом не ударят.
Одним
словом, ничто не могло его сломить. Даже Филанида Протасьевна, всегда безусловно верившая в правоту мужа, — и та поколебалась. Но разуверять его не пробовала, потому что боялась, что это только поведет
к охлаждению дружеских отношений, исстари связывавших супругов.
— «Ничего»! — разве можно так говорить! Это чудно, дивно, божественно! Никогда Мочалов не был так в ударе, как сегодня! Иногда он бывает неровен, но нынче… От первого до последнего
слова все было в нем божественно!
К сожалению, он, кажется, запивать начал.
Вообще она резвилась, танцевала, любезничала с кавалерами и говорила такие же точно
слова, как и другие. И даже от времени до времени, в самый разгар танцев, подбегала
к мужу, целовала его и опять убегала.
По окончании всенощной все подходят
к хозяевам с поздравлениями, а дети по очереди целуют у старой полковницы ручку. Старушка очень приветлива, всякому найдет доброе
слово сказать, всякого спросит: «Хорошо ли, душенька, учишься? слушаешься ли папеньку с маменькой?» — и, получив утвердительный ответ, потреплет по щеке и перекрестит.
Обыкновенно в углу залы садилась одна из гувернанток и выкликала: «Ворона летит! воробей летит!» — и вдруг, совсем неожиданно: «Анна Ивановна летит!» Ежели
слово «летит» было употреблено в применении
к действительно летающему предмету, то играющие должны были поднимать руку; если же оно было употреблено неподлежательно, то руку поднимать не следовало.
Неточные совпадения
Артемий Филиппович. О! насчет врачеванья мы с Христианом Ивановичем взяли свои меры: чем ближе
к натуре, тем лучше, — лекарств дорогих мы не употребляем. Человек простой: если умрет, то и так умрет; если выздоровеет, то и так выздоровеет. Да и Христиану Ивановичу затруднительно было б с ними изъясняться: он по-русски ни
слова не знает.
Я
слово вам скажу!» // Притихла площадь людная, // И тут Ермил про мельницу // Народу рассказал: // «Давно купец Алтынников // Присватывался
к мельнице, // Да не плошал и я, // Раз пять справлялся в городе, // Сказали: с переторжкою // Назначены торги.
Ты дай нам
слово верное // На нашу речь мужицкую // Без смеху и без хитрости, // По совести, по разуму, // По правде отвечать, // Не то с своей заботушкой //
К другому мы пойдем…»
— Уж будто вы не знаете, // Как ссоры деревенские // Выходят?
К муженьку // Сестра гостить приехала, // У ней коты разбилися. // «Дай башмаки Оленушке, // Жена!» — сказал Филипп. // А я не вдруг ответила. // Корчагу подымала я, // Такая тяга: вымолвить // Я
слова не могла. // Филипп Ильич прогневался, // Пождал, пока поставила // Корчагу на шесток, // Да хлоп меня в висок! // «Ну, благо ты приехала, // И так походишь!» — молвила // Другая, незамужняя // Филиппова сестра.
«Дерзай!» — за ними слышится // Дьячково
слово; сын его // Григорий, крестник старосты, // Подходит
к землякам. // «Хошь водки?» — Пил достаточно. // Что тут у вас случилося? // Как в воду вы опущены?.. — // «Мы?.. что ты?..» Насторожились, // Влас положил на крестника // Широкую ладонь.