Неточные совпадения
—
Вот, покуда, что в результате получилось, — молвил он, — ну, да ведь мы с Финагеичем не отстанем. Теперь
только коровы и выручают нас. Сами молоко не едим, так Финагеич в неделю раз-другой на сыроварню возит. Но потом…
—
Вот на этом спасибо! — благодарит Авдей, — добёр ты, Петр Матвеич! Это так
только вороги твои клеплют, будто ты крестьянское горе сосешь… Ишь ведь! и денежки до копеечки заплатил, и косушку поднес; кто, кроме Петра Матвеича, так сделает? Ну, а теперь пойти к старосте, хоть пятишницу в недоимку отдать. И то намеднись стегать меня собирался.
— Ах, как я тебе завидую, и тебе, и всем вам, благородным и преданным… но
только немножко нетерпеливым!.. С каким бы удовольствием я сопровождал тебя, и
вот… Долг приковал меня здесь, и до шести часов я нахожусь в плену… Ты думаешь, мне дешево достается мое возвышенье?
Франция — это
только отвод, — говорил он, — с Францией он на Бельгии помирится или выбросит ей кусок Лотарингии — не Эльзас, нет! — а главным образом взоры его устремлены на Россию, — это узел его политики, —
вот увидите!"По его мнению, будь наше время несколько менее тревожно, и деятельность Бисмарка имела бы менее тревожный характер; он просто представлял бы собой повторение твердого, спокойного и строго-логического Гизо.
—
Вот пройдет весенняя сумятица — и вам легче будет, — говорил студент, — поедете домой — там совсем другой будете.
Только в Петербург уж — шабаш! Ежели хотите учиться, так отправляйтесь в другое место.
Распускать о нем невероятные слухи; утверждать, что он не
только писатель, но и «деятель», — разумеется, в известном смысле; предумышленно преувеличивать его влияние на массу читателей; намекать на его участие во всех смутах; ходатайствовать"в особенное одолжение"об его обуздании и даже о принятии против него мер —
вот задача, которую неутомимо преследует читатель-ненавистник.
Думали, что он несколько преувеличивает значение благонамеренности, но
вот теперь на поверку оказывается, что он не
только не преувеличивал, а даже был мягок и снисходителен.
— А то вы думаете? — говорит он, — все зло именно в этой пакостной литературе кроется! Я бы
вот такого-то… Не говоря худого слова, ой-ой, как бы я с ним поступил! Надо зло с корнем вырвать, а мы мямлим! Пожар уж силу забрал, а мы
только пожарные трубы из сараев выкатываем!
— Ну да, ну да! — поощряет его собеседник-ненавистник, —
вот именно это самое и есть! Наконец-то ты догадался!
Только, брат, надо пожарные трубы всегда наготове держать, а ты, к сожалению, свою
только теперь выкатил! Ну, да на этот раз бог простит, а на будущее время будь уж предусмотрительнее. Не глумись над исправниками вместе с свистунами, а помни, что в своем роде это тоже предержащая власть!
— Со временем у нее разовьются отличные педагогические способности, — говорили о ней классные дамы, — она аккуратна, точна в исполнении обязанностей, никогда не позволит себе отступить от правил.
Вот только чересчур добра… даже рассердиться не умеет!
— Нет, уж позвольте мне, господин адвокат, по порядку, потому что я собьюсь. И
вот муж мой выдал Аггею Семенычу вексель, потому что хоть мы люди свои, а деньги все-таки счет любят. И
вот, накануне самого Покрова, приходит срок. Является Аггей Семеныч и говорит:"Деньги!"А у мужа на ту пору не случилось. И
вот он говорит:"Покажите, братец, вексель"… Ну, Аггей Семеныч, по-родственному:"Извольте, братец!"И уж как это у них случилось,
только муж мой этот самый вексель проглотил…
—
Только об этом не надо на суде говорить, господин адвокат… вы ради бога!.. И
вот вчера муж получил от господина судебного следователя повестку… Ах, господин адвокат, помогите!
— Приказывать — не мое дело. Я могу принять меры — и больше ничего. Всему злу корень — учитель Воскресенский, насчет которого я уже распорядился… Ах, Николай Николаич! Неужели вы думаете, что мне самому не жаль этой заблуждающейся молодой девицы? Поверьте мне, иногда сидишь
вот в этом самом кресле и думаешь: за что
только гибнут наши молодые силы?
— Все наше, — возвещал он, — и Болгария — наша, и Молдавия — наша. Сербия — сама по себе, а Боснию и Герцеговину австрияку отдали.
Только насчет Восточной Румелии согласиться не могут, да
вот англичанин к острову Криту подбирается.
—
Вот только Боснию и Герцеговину жалко!
— А что же со мной закон сделает, коли от меня
только клочья останутся? Мочи моей, сударь, нет; казнят меня на каждом шагу — пожалуй, ежели в пьяном виде, так и взаправду спрыгнешь… Да
вот что я давно собираюсь спросить вас: большое это господам удовольствие доставляет, ежели они, например, бьют?..
— Стало быть, и с причиной бить нельзя? Ну, ладно, это я у себя в трубе помелом запишу. А то, призывает меня намеднись:"Ты, говорит, у купца Бархатникова жилетку украл?" — Нет, говорю, я отроду не воровал."Ах! так ты еще запираться!"И начал он меня чесать. Причесывал-причесывал, инда слезы у меня градом полились.
Только, на мое счастье, в это самое время старший городовой человека привел:"
Вот он — вор, говорит, и жилетку в кабаке сбыть хотел…"Так
вот каким нашего брата судом судят!
— Помилуйте! даже извинился-с!"Извини, говорит, голубчик, за другой раз зачту!"
Вот он добрый какой! Так меня это обидело, так обидело! Иду от него и думаю: непременно жаловаться на него надо —
только куда?
— Это так точно-с. Кончите и уедете. И к городничему в гости, между прочим, ездите — это тоже… На днях он именинник будет — целый день по этому случаю пированье у него пойдет. А мне
вот что на ум приходит: где же правду искать? неужто
только на гербовом листе она написана?
—
Вот и господин говорит, — бросился он к нему, — что вы не
только без причины, а и с причиной драться не смеете! А вы, между прочим, высекли меня! ах!
— И то пора.
Только,
вот, как ни живешь, а все завтрашнего предмета не угадаешь. Сегодня десять предметов — думаешь: будет! — ан завтра — одиннадцатый! И всё по затылку да по затылку — хлобысь! А мы бы, вашескородие, и без предметов хорошохонько прожили бы.
— Да с какою еще радостью!
Только и спросила:"Ситцевые платья будете дарить?"С превеликим, говорит, моим удовольствием!"Ну, хорошо, а то папаша меня все в затрапезе водит — перед товарками стыдно!" — Ах, да и горевое же, сударь, ихнее житье! Отец — старик, работать не может, да и зашибается; матери нет. Одна она и заработает что-нибудь. Да
вот мы за квартиру три рубля в месяц отдадим — как тут разживешься! с хлеба на квас —
только и всего.
Мысль о побеге не оставляла его. Несколько раз он пытался ее осуществить и дня на два, на три скрывался из дома. Но исчезновений его не замечали, а
только не давали разрешенья настоящим образом оставить дом. Старик отец заявил, что сын у него непутный, а он, при старости, отвечать за исправную уплату повинностей не может. Разумеется, если б Гришка не был «несуразный», то мог бы настоять на своем; но жалобы «несуразного» разве есть резон выслушивать? В кутузку его —
вот и решенье готово.
—
Вот и славно! — говорил себе Гришка, — пальто на толкучке другое куплю, а паспорт готов. Не забыть бы
только, что я не Авениров, а Петров, дмитровский мещанин.
— То-то
вот и есть… отчего одни
только мелочи? отчего положение вещей остается на одной точке и ни на какой осязательный результат указать нельзя?