Неточные совпадения
И не
только от
таких, которые обусловливаются апелляционными и кассационными сроками, но и от других, более деликатного свойства.
Как
только с них сняли в Эйдткунене чины,
так они тотчас же отлучились и, выпустив угнетавшую их государственность, всем без разбора начали подмигивать.
С чего-то мы вообразили себе (должно быть, Печорские леса слишком часто нам во сне снятся) 18, что как
только перевалишь за Вержболово,
так тотчас же представится глазам голое пространство, лишенное всякой лесной растительности.
И заметьте, что если цена на топливо здесь все-таки достаточно высока, то это
только потому, что Германия вообще скупа на те произведения природы, которые возобновляются лишь в продолжительный период времени.
Я знаю, что многие думают
так: мы бедны, но зато у нас на первом плане распределение богатств; однако ж, по мнению моему, это
только одни слова.
— Получил, между прочим, и я; да, кажется,
только грех один. Помилуйте! плешь какую-то отвалили! Ни реки, ни лесу — ничего! «Чернозём», говорят. Да черта ли мне в вашем «чернозёме», коли цена ему — грош! А коллеге моему Ивану Семенычу — оба ведь под одной державой, кажется, служим — тому
такое же количество леса, на подбор дерево к дереву, отвели! да при реке, да в семи верстах от пристани! Нет, батенька, не доросли мы! Ой-ой, как еще не доросли! Оттого у нас подобные дела и могут проходить даром!
— Ха-ха! ведь и меня наделили! Как же! заполучил-таки тысячки две чернозёмцу! Вот
так потеха была! Хотите? — говорят. Ну, как, мол, не хотеть: с моим, говорю, удовольствием! А! какова потеха! Да, батенька,
только у нас
такие дела могут даром проходить!Да-с,
только у нас-с. Общественного мнения нет, печать безмолвствует — валяй по всем по трем! Ха-ха!
Но ежели
такое смешливое настроение обнаруживают даже люди, получившие посильное угобжение, то с какими же чувствами должны относиться к дирижирующей современности те, которые не
только ничего не урвали, но и в будущем никакой надежды на угобжение не имеют? Ясно, что они должны представлять собой сплошную массу волнуемых завистью людей.
—
Такое время, Иван Прокофьич, что
только не зевай! — поясняет купец Разуваев.
— Так-то
так, а
только… И откуда
только они берутся, эти деньги, прах их побери!
Бывают даже
такие личности, которые, покуда одеты в партикулярное платье, перелагают Давидовы псалмы 29, а как
только наденут вицмундир,
так тотчас же начинают читать в сердцах посторонних людей, хотя бы последние совсем их об этом не просили.
—
Так и вы нашу Россию жалеете? Ах, как приятно! Признаюсь, я на здешней чужбине
только тем и утешаюсь, что вместе с великим Ломоносовым восклицаю...
Столь любезно-верная непреоборимость была до того необыкновенна, что Удав, по старой привычке, собрался было почитать у меня в сердце, но
так как он умел читать
только на пространстве от Восточного океана до Вержболова, то, разумеется, под Эйдткуненом ничего прочесть не сумел.
— Потому что, по мнению моему,
только то общество можно назвать благоустроенным, где всякий к своему делу определен.
Так, например: ежели в расписании сказано, что такой-то должен получать дани, — тот пусть и получает; а ежели про кого сказано, что такой-то обязывается уплачивать дани, — тот пусть уплачивает. А не наоборот.
После
такого категорического ответа Удаву осталось
только щелкнуть языком и замолчать. Но Дыба все еще не считал тему либерализма исчерпанною.
Мальчик без штанов. Ну, у нас, брат, не
так. У нас бы не
только яблоки съели, а и ветки-то бы все обломали! У нас, намеднись, дядя Софрон мимо кружки с керосином шел — и тот весь выпил!
Мальчик без штанов. А нас, брат,
так и сейчас походя ругают. Кому не лень,
только тот не ругает, и всё самыми скверными словами. Даже нам надоело слушать. Исправник ругается, становой ругается, посредник ругается, старшина ругается, староста ругается, а нынче еще урядников ругаться наняли 39.
Мальчик без штанов. Говорю тебе, надоело и нам. С души прет, когда-нибудь перестать надо.
Только как с этим быть? Коли ему сдачи дать,
так тебя же засудят, а ему, ругателю, ничего. Вот один парень у нас и выдумал: в вечерни его отпороли, а он в ночь — удавился!
Только зависть и жадность у вас первого сорта, и
так как вы эту жадность произвольно смешали с правом, то и думаете, что вам предстоит слопать мир.
Я искренно убежден, что именно
только это последнее обстоятельство может побуждать этих людей
такими массами устремляться в"чужое место", и именно там, а не на берегах Ветлуги или Чусовой искать отдыха от треволнений трудовой жизни.
Необходимость"ходить в струне", памятовать, что"выше лба уши не растут"и что с"суконным рылом"нельзя соваться в"калашный ряд", — это
такая жестокая необходимость, что
только любовь к родине, доходящая до ностальгии, может примириться с подобным бесчеловечием.
Так вот оно как. Мы, русские, с самого Петра I усердно"учим по-немецку"и все никакого случая поймать не можем, а в Берлине уж и теперь"случай"предвидят, и, конечно, не для того, чтоб читать порнографическую литературу г. Цитовича, учат солдат"по-русску". Разумеется, я не преминул сообщить об этом моим товарищам по скитаниям, которые нашли, что факт этот служит новым подтверждением
только что формулированного решения: да, Берлин ни для чего другого не нужен, кроме как для человекоубивства.
А в Берлине каждый магазин
так, кажется, и говорит проходящему, что человек, желающий приобрести фланелевую куртку, тогда
только получит искомое, ежели предварительно ознакомится с полным курсом"Истории фланелевых курток с древнейших времен".
И что же! выискался профессор, который не
только не проглотил этого слова, не
только не подавился им в виду десятков юношей, внимавших ему, не
только не выразился хоть
так, что как, дескать, ни печально
такое орудие, но при известных формах общежития представляется затруднительным обойти его, а прямо и внятно повествовал, что кнут есть одна из форм, в которых высшая идея правды и справедливости находит себе наиболее приличное осуществление.
И я не
только допускаю возможность
такого возражения, но даже понимаю, что в ответ на него я могу
только сконфузиться.
У нас, в России, наверное,
такой город переименовали бы в заштатный, и
только летом, в видах пресечения и предупреждения, переводили бы сюда становую квартиру, с правом, на случай превратных толкований, выворачивать руки к лопаткам и сажать в"холодную".
Тем не менее надобно, к чести людей, сознаться, что кнут все-таки есть
только мера печальной необходимости, к которой редко кто прибегает, как к развлечению.
Зато им решительно не
только нет времени об чем-либо думать, но некогда и отдохнуть,
так как все эти лечения нужно проделать в разных местах города, которые хотя и не весьма удалены друг от друга, но все-таки достаточно, чтоб больной человек почувствовал.
—
Так вот они, швейцары, каковы! — воскликнул Дыба, который о швейцарах знал
только то, что случайно слыхал от графа Михаила Николаевича, а именно: что некогда они изменили законному австрийскому правительству, и с тех пор опера"Вильгельм Телль"дается в Петербурге под именем"Карла Смелого"22.
— Спросите у него, откуда он взялся? с каким багажом людей уловлять явился? что в жизни видел? что совершил? —
так он не
только на эти вопросы не ответит, а даже не сумеет сказать, где вчерашнюю ночь ночевал. Свалился с неба — и шабаш!
Что было дальше — я не помню. Кажется, я хотел еще что-то спросить, но, к счастию, не спросил, а оглянулся кругом. Вижу: с одной стороны высится Мальберг, с другой — Бедерлей, а я… стою в дыре и рассуждаю с бесшабашными советниками об «увенчании здания», о том, что людей нет, мыслей нет, а есть
только устав о кантонистах, да и тот еще надо в архиве отыскивать… И
так мне вдруг сделалось совестно,
так совестно, что я круто оборвал разговор, воскликнув...
К удивлению, старики не
только не обиделись, но на другой же день, встретив меня на той же площадке, опять возобновили разговор об"увенчании здания". На третий день — тоже, на четвертый — тоже… Наконец судьба-таки растащила нас: их увлекла домой, меня… в Швейцарию!!
Думалось, что как
только перееду швейцарскую границу,
так сейчас же, со всех сторон, и вопьются в меня превратные толкования.
Поэтому ныне мы уже не гарцуем, выгнув шеи, по курзалам, как заколдованные принцы, у которых, несмотря на анекдоты, руки все-таки полны козырей, но бродим понуро, как люди, понимающие, что у них в игре остались
только двойки.
Мы в этом отношении поставлены несомненно выгоднее. Мы рождаемся с загадкой в сердцах и потом всю жизнь лелеем ее на собственных боках. А кроме того, мы отлично знаем, что никаких поступков не будет. Но на этом наши преимущества и кончаются, ибо дальнейшие наши отношения к загадке заключаются совсем не в разъяснении ее, а
только в известных приспособлениях. Или, говоря другими словами, мы стараемся
так приспособиться, чтоб жить без шкур, но как бы с оными.
И дома живучи, я не знал, куда уйти от тоски, но как
только пропал из глаз вержболовский ручей,
так я окончательно почувствовал себя отданным в жертву унынию.
Очевидно, тут кроется мучительнейшее двоегласие, которое потому
только не считается позорным, что оно все-таки составляет шаг вперед сравнительно с самодовольным стоянием с разинутым ртом.
Ужели нужно еще доказывать, что
такого рода стремление не
только вполне естественно, но и не заключает в себе никаких угроз?
Никогда, никогда и никогда, потому что, независимо от всяких других соображений, сквернословие это представляет
такую неистощимую сокровищницу готовых"новых слов", которая навсегда избавляет от выдумок, а прямо позволяет черпать и приговаривать: на, гнилой Запад, ешь!
Только согласится ли он есть?
Был
такой момент, когда казалось, что русское общество одержимо сверхъестественным недугом, от которого может избавить его
только смерч.
Граф. Не
только не забываю, но всечасно о том помышляю. И даже, однажды, быв спрошен по этому предмету, отвечал
так: если б русский мужик и добровольно отказался от употребления спиртных напитков, то и тогда надлежало бы кроткими мерами вновь побудить его возвратиться к оным.
Подхалимов. Значит,
только напрасно изволили беспокоиться… А впрочем, я полагаю, что и особенно тревожиться тем, что вырвано больше добрых колосьев, чем плевел, нет причин. Ведь все равно, если б добрые колосья и созрели — все-таки ваше сиятельство в той или другой форме скушали бы их!
Граф. Непременно!
Только это соображение и утешает меня. Потому что, признаюсь, я порядочно
таки в свое время напроказил.
Поэтому восторг восторгом, а все-таки не худо было хоть сторонкой заявить: от суда, мол, мы не прочь, но
только нельзя ли постараться, чтоб оный вместить было можно.
Так что ежели у произвола и была жестокая сторона, к которой очень трудно было привыкнуть, то она заключалась единственно в том, что ни один литератор не мог сказать утвердительно, что он
такое: подлинно ли литератор или
только сонное мечтание.
— Знаю, что не легко, граф, но, по моему мнению, слишком огорчаться все-таки не следует. Фортуна слепа, ваше сиятельство, а бог не без милости.
Только уж тогда нужно покрепче сыр-то во рту держать.
— Натурально! И даже… непременно! Вы будете,
так сказать… Но
только с одним условием… скажите, вы не будете льстить мне, Подхалимов?
— Точно
так, ваше сиятельство. И я, в сущности,
только для очистки совести о воспитании упомянул. Где уж нам… и без воспитания сойдет! Но есть, ваше сиятельство, другой фортель. Было время, когда все распоряжения начинались словом"понеже"…
— Примером-с? ну, что бы, например? Ну, например, в настоящую минуту вы идете завтракать. Следовательно, вот
так и извольте говорить: понеже наступило время, когда я имею обыкновение завтракать, завтрак же можно получить
только в ресторане, — того ради поеду в ресторан (или в отель) и закажу, что мне понравится.
— Понимаю, ваше сиятельство!
Только все-таки позвольте подумать: надо эту мину умеючи подвести.