Неточные совпадения
Видят парни, что дело дрянь выходит: и каменьями-то ему в окна кидали, и ворота дегтем по ночам обмазывали, и собак цепных отравливали — неймет ничего! Раскаялись.
Пришли с повинной, принесли по три беленьких, да не на
того напали.
Молчит Фейер, только усами, как таракан, шевелит, словно обнюхивает, чем пахнет. Вот и
приходит как-то купчик в гостиный двор в лавку, а в зубах у него цигарка. Вошел он в лавку, а городничий в другую рядом: следил уж он за ним шибко, ну, и свидетели на всякий случай тут же. Перебирает молодец товары, и всё швыряет, всё не по нем, скверно да непотребно, да и все тут; и рисунок не
тот, и доброта скверная, да уж и что это за город такой, что, чай, и ситцу порядочного найтить нельзя.
Приходит он к городничему и рассказывает, что вот так и так, „желает, дескать, борода в землю в мундире лечь, по закону же не имеет на
то ни малейшего права; так не угодно ли вам будет, Густав Карлыч, принять это обстоятельство к соображению?“
Сей же Живоглот,
придя в дом к отставному коллежскому регистратору Рыбушкину, в
то время, когда у
того были гости, усиленно требовал, для своего употребления, стакан водки и, получив в
том отказ, разогнал гостей и хозяев, произнося при этом: аллё машир!
Происходит смятение. Городничиха поспешает сообщить своему мужу, что приказные бунтуются, требуют водки, а водки, дескать, дать невозможно, потому что пот еще намеднись, у исправника, столоначальник Подгоняйчиков до
того натенькался, что даже вообразил, что домой спать
пришел, и стал при всех раздеваться.
Однажды
пришла ему фантазия за один раз всю губернию ограбить — и что ж? Изъездил, не поленился, все закоулки, у исправников все карманы наизнанку выворотил, и, однако ж, не слышно было ропота, никто не жаловался. Напротив
того, радовались, что первые времена суровости и лакедемонизма [16] прошли и что сердце ему отпустило. Уж коли этакой человек возьмет, значит, он и защищать сумеет. Выходит, что такому лицу деньги дать — все равно что в ломбард их положить; еще выгоднее, потому что проценты больше.
Тот сгоряча говорит «слушаю-с», да потом и
приходит ко мне:"Что, говорит, я стану делать?"Ну, я и посоветовал на первый раз вытребовать ревизские сказки [27] из всех уездных казначейств.
Пришел, ваше благородие, к раке его человек некий неверующий, и похвалялся
тот человек, что хоша он и нарочито не поверует, а ничего якобы от этого ему худого не сделается.
И взговорила ему
та юница:"Старче убогий, Вассиане!
прислал меня к тебе князь мой, да услажду тя от красоты моея!"
— Нашего брата, странника, на святой Руси много, — продолжал Пименов, — в иную обитель
придешь, так даже сердце не нарадуется, сколь тесно бывает от множества странников и верующих. Теперь вот далеко ли я от дому отшел, а и тут попутчицу себе встретил, а там: что ближе к святому месту подходить станем,
то больше народу прибывать будет; со всех, сударь, дорог всё новые странники прибавляются, и
придешь уж не один, а во множестве… так, что ли, Пахомовна?
Пришла она на
ту пору на распутие: лежат перед нею три дороженьки, и не знает старица, по которой идти.
— В настоящее время,
пришедши в преклонность моих лет, я, милостивый государь, вижу себя лишенною пристанища. А как я, с самых малых лет, имела к божественному большое пристрастие,
то и хожу теперь больше по святым монастырям и обителям, не столько помышляя о настоящей жизни, сколько о жизни будущей…
Хоробиткина (исполняясь возвышенными чувствами). Князь, я
пришла просить вашей защиты! Если вы не защитите меня,
то я погибшая женщина!
Малявка. Только
прихожу я это на стан, а барии в
ту пору и зачал мне говорить: «Семенушка, говорит, коровника у тебя моей супружнице оченно понравилась, так вот, говорит, тебе целковый, будто на пенное; приводи, говорит, коровушку завтра на стан…»
Бобров. А вот что-с.
Пришел я сегодня в присутствие с бумагами, а там Змеищев рассказывает, как вы вчера у него были, а у самого даже слюнки текут, как об вас говорит. Белая, говорит, полная, а сам, знаете, и руками разводит, хочет внушить это, какие вы полненькие. А Федор Гарасимыч сидит против них, да не
то чтоб смеяться, а ровно колышется весь, и глаза у него так и светятся, да маленькие такие, словно щелочки или вот у молодой свинки.
Дернов. А
то на простой! Эх ты! тут тысячами пахнет, а он об шести гривенниках разговаривает. Шаромыжники вы все! Ты на него посмотри; вот он намеднись
приходит, дела не видит, а уж сторублевую в руку сует — посули только, да будь ласков. Ах, кажется, кабы только не связался я с тобой! А ты норовишь дело-то за две головы сахару сладить. А хочешь, не будет по-твоему?
Пришел я к ним на торги по арестантской части:"Чтой-то, говорит, тебя, Павел Прокофьич, ровно шакала, во все стороны черти носят; ты, говорит, свою бы часть знал, а
то от тебя только казенному делу поношенье!..
Ижбурдин. А кто его знает! мы об таком деле разве думали? Мы вот видим только, что наше дело к концу
приходит, а как оно там напредки выдет — все это в руце божией… Наше теперича дело об
том только думать, как бы самим-то нам в мире прожить, беспечальну пробыть. (Встает.) Одначе, мы с вашим благородием тутотка забавляемся, а нас, чай, и бабы давно поди ждут… Прощенья просим.
Когда
придет к нему крестьянин или мещанин"за своею надобностью"или проще по рекрутской части и принесет все нужные по делу документы, он никогда сразу не начнет дела, а сначала заставит просителя побожиться пред образом, что других документов у него нет, и когда
тот побожится,"чтоб и глаза-то мои лопнули"и"чтоб нутро-то у меня изгнило", прикажет ему снять сапоги и тщательно осмотрит их.
Может ли быть допущена идея о смерти в
тот день, когда все говорит о жизни, все призывает к ней? Я люблю эти народные поверья, потому что в них, кроме поэтического чувства, всегда разлито много светлой, успокоивающей любви. Не знаю почему, но, когда я взгляну на толпы трудящихся, снискивающих в поте лица хлеб свой, мне всегда
приходит на мысль:"Как бы славно было умереть в этот великий день!.."
Но ты ласково сдерживаешь их нетерпение; ты знаешь, что в этот день
придут к тебе разговеться такие же труженики, как и ты сам, не получившие, быть может, на свою долю ничего из «остаточков»; сердце твое в этот день для всех растворяется; ты любишь и тоскуешь только о
том, что не можешь всех насытить, всех напитать во имя Христа-искупителя.
— Так вы
приходите к
тому заключенью, что Михайло Трофимыч хуже какого-нибудь Фейера или Порфирия Петровича? Так, что ли?
Этого чиновника отозвали,
прислали другого;
тот посмотрел-посмотрел, пишет: точно — смерть.
От этого-то я и не люблю ничего такого, что может меня расстроить или помешать моему пищеварению. А между
тем — что прикажете делать! — беспрестанно встречаются такие случаи. Вот хоть бы сегодня.
Пришел ко мне утром мужик, у него там рекрута, что ли, взяли, ну, а они в самовольном разделе…"
Я, милостивый государь, человек не простой; я хочу, чтоб не я
пришел к знанию, а оно меня нашло; я не люблю корпеть над книжкой и клевать по крупице, но не прочь был бы, если б нашелся человек, который бы знание влил мне в голову ковшом, и сделался бы я после
того мудр, как Минерва…
— Слышал, братец, слышал! Только не знал наверное, ты ли: ведь вас, Щедриных, как собак на белом свете развелось… Ну, теперь, по крайней мере, у меня протекция есть, становой в покое оставит, а
то такой стал озорник, что просто не приведи бог… Намеднись град у нас выпал, так он, братец ты мой, следствие приехал об этом делать, да еще кабы сам приехал, все бы не так обидно, а
то писаришку своего
прислал… Нельзя ли, дружище, так как-нибудь устроить, чтобы ему сюда въезду не было?
— Нет-с, Павел Петрович, положил-с, это именно как пред богом, — положил-с, — это верно-с. Только вот
приходит теперь двенадцатый год к концу… мне бы,
то есть, пользу бы начать получать, ан тут торги новые назначают-с. Так мне бы, ваше высокоблагородие, желательно, чтоб без торгов ее как-нибудь…
Пришел я к ней, по приглашению, вечером; она сидела, как сейчас помню, на диване, во всем величии своего безобразия, и когда я вошел,
то осмотрела меня в лорнет с головы до ног как товар.
Пришел и я, ваше благородие, домой, а там отец с матерью ругаются: работать, вишь, совсем дома некому; пошли тут брань да попреки разные… Сам вижу, что за дело бранят, а перенести на себе не могу; окроме злости да досады, ничего себе в разум не возьму; так-то тошно стало, что взял бы, кажется, всех за одним разом зарубил, да и на себя, пожалуй, руку наложить, так в
ту же пору.
Пришла опять весна, пошли ручьи с гор, взглянуло и в наши леса солнышко. Я, ваше благородие, больно это времечко люблю; кажется, и не нарадуешься: везде капель, везде вода — везде, выходит, шум; в самом,
то есть, пустом месте словно кто-нибудь тебе соприсутствует, а не один ты бредешь, как зимой, например.
"Было это, братец ты мой, по весне дело; на селе у нас праздник был большой; только
пришла она, стала посередь самого села, мычит: «ба» да «ба» — и вся недолга. Сидел я в
ту пору у себя в избе у самого окошечка; гляжу, баба посередь дороги ревмя ревет.
И точно,
пришел я туда, спросил только старцев, мне и проводника
ту ж минуту дали, и маточкой — такой канпасик есть крестьянский — снабдили.
Вскоре после
того и преставился старец Асаф. Словно чуяло его сердце, что конец старой вере, конец старым людям
пришел.
Объявлено было в
ту пору по нашим местам некрутство; зовут меня однажды к Наталье.
Пришел.
— Аи
то, девки, в пору
пришли! сказано: стань передо мной, как лист перед травой! — говорит она, как бы отвечая на замечание ямщика, — а вы тут, поди-чай, с утра раннего ждете-поджидаете…
— Нет, ты расскажи-ка барину, как она пришла-то к вам,
то есть к тебе в обитель; вот ты что расскажи.
— Вишь, как
пришло ей узлом, вишь, какую чушь городить начала! Память, что ли, у
те отшибло, старая, что Варвару не узнаешь? — сказал Половников.
— Вот как этакое-то дело со мной сделалось, и стали мы приступать к Манефе Ивановне, чтоб перед родителем открыться."А что, говорит, разве уж к концу дело
пришло?"И заместо
того чтоб перед родителем меня заступить и осторожненько ему рассказать, что вот господин хороший и поправить свой грех желает, она все, сударь, против стыда и совести сделала.
— А
то, матушка, будет, что, видно, умирать наше время
пришло! — отвечал какой-то старик, стоявший у ворот, и, вздрогнув всем телом, прибавил: — Ишь ты, господи!
— А! ну, здравствуй, доченька! давно ли своих родителей продавать научилась?! — сказал Тебеньков, улыбаясь холодно, но не без горечи, — здравствуй и ты, Кузьмовна;
пришли, видно, наши часы… что ж, ваше благородие, если спросить желаете, так спрашивайте, а насчет
того, чтобы нашу чувствительность растревожить, так это лишнее будет — так-то-с…
Иногда, знаете,
придешь домой, и все раздумываешь, нет ли где-нибудь сорвать что ни на есть, с
тем и уснешь.
Еще счастье девке, что на
ту пору Михаила Трофимыча в окружные от нас переманили, а к нам Живоглота
прислали.
— Хорошо вам, Алексей Васильич, так-ту говорить! Известно, вы без горя живете, а мне, пожалуй, и задавиться — так в
ту же пору; сами, чай, знаете, каково мое житье! Намеднись вон работала-работала на городничиху, целую неделю рук не покладывала, а
пришла нонче за расчетом, так"как ты смеешь меня тревожить, мерзавка ты этакая! ты, мол, разве не знаешь, что я всему городу начальница!". Ну, и ушла я с
тем… а чем завтра робят-то накормлю?
Под вечер
пришел ко мне
тот самый солдат, которого они рекомендовали, и лошадей тройку привел.