Неточные совпадения
— Я еще как ребенком был, — говорит, бывало, — так мамка меня с ложечки водкой поила, чтобы не ревел, а семи лет так уж и родитель по стаканчику
на день отпущать
стал.
И точно, все пятеро полицейских и сам стряпчий собственными глазами видели, как Дмитрий Борисыч
стал на колени, и собственными ушами слышали, как он благим матом закричал: «секи же, коли так!»
— Стара
стала, слаба
стала! Шли мы, я помню, в восемьсот четырнадцатом, походом — в месяц по четыре ведра
на брата выходило! Ну-с, четырежды восемь тридцать два — кажется, лопнуть можно! — так нет же, все в своем виде! такая уж компания веселая собралась: всё ребята были теплые!
Стала она сначала ходить к управительше
на горькую свою долю жаловаться, а управительшин-то сын молодой да такой милосердый, да добрый; живейшее, можно сказать, участие принял. Засидится ли она поздно вечером — проводить ее пойдет до дому; сено ли у пономаря все выдет — у отца сена выпросит, ржицы из господских анбаров отсыплет — и все это по сердолюбию; а управительша, как увидит пономарицу, все плачет, точно глаза у ней
на мокром месте.
Дело было весеннее:
на полях травка только что показываться
стала, и по ночам морозцем еще порядочно прихватывало. Снял он с себя мерлушчатый тулупчик, накинул ей
на плеча, да как
стал застегивать, руки-то и не отнимаются; а коленки пуще дрожат и подгибаются. А она так-то ласково
на него поглядывает да по головке рукой гладит.
Долго ли, коротко ли, а
стали на селе замечать, что управительский сын и лег и встал все у пономарицы. А она себе
на уме, видит, что он уж больно голову терять начал, ну, и попридерживать его
стала.
Стал он и поворовывать; отец жалованье получит — первым делом в кабак, целовальника с наступающим первым числом поздравить. Воротится домой пьянее вина, повалится
на лавку, да так и дрыхнет; а Порфирка между тем подкрадется, все карманы обшарит, да в чулан, в тряпочку и схоронит. Парашка потом к мужу пристает: куда деньги девал? а он только глазами хлопает. Известное дело — пьяный человек! что от него узнаешь? либо пропил, либо потерял.
При помощи услужливости и расторопности втерся он, однако ж, в доверие к исправнику, так что тот и
на следствия брать его
стал.
Известно, остервенился зверь, жену избил
на чем свет стоит, учителя в палки поставил, а к Порфирию Петровичу с тех пор доверие неограниченное питать
стал.
И, несмотря
на все свое сострадание к мсьё Щедрину, Марья Ивановна хохочет, но каким-то таким искусственным, деланным смехом, что даже Анфисе Петровне
становится от него жутко.
Тот сгоряча говорит «слушаю-с», да потом и приходит ко мне:"Что, говорит, я
стану делать?"Ну, я и посоветовал
на первый раз вытребовать ревизские сказки [27] из всех уездных казначейств.
mais vous concevez, mon cher, делай же он это так, чтоб читателю приятно было; ну, представь взяточника, и изобрази там… да в конце-то, в конце-то приготовь ему возмездие, чтобы знал читатель, как это не хорошо быть взяточником… а то так
на распутии и бросит — ведь этак и понять, пожалуй, нельзя, потому что, если возмездия нет,
стало быть, и факта самого нет, и все это одна клевета…
— Помилуйте, — говорила мне сама Марья Ивановна, — ведь она такая exaltée, [экзальтированная (франц.).] пожалуй, еще
на шею ему вешаться
станет, а у меня дочери-девицы!
— Чтой-то уж и смерть-то словно забыла меня, касатка! — продолжает старуха, — ровно уж и скончания житию-то не будет… а тоже хлеб ведь ем,
на печи чужое место залеживаю… знобка я уж ноне
стала!
— Да ноне чтой-то и везде жить некорыстно
стало. Как старики-то порасскажут, так что в старину-то одного хлеба родилось! А ноне и земля-то словно родить перестала… Да и народ без християнства
стал… Шли мы этта
на богомолье, так по дороге-то не то чтоб тебе копеечку или хлебца, Христа ради, подать, а еще тебя норовят оборвать… всё больше по лесочкам и ночлежничали.
— Еще бы он посмел! — вступается супруга Николая Тимофеича, повисшая у него
на руке, — у Николая Тимофеича и дела-то его все —
стало быть, какой же он подчиненный будет, коли начальников своих уважать не
станет?
— Скажу, примерно, хошь про себя, — продолжал Пименыч, не отвечая писарю, — конечно, меня господь разумением выспренним не одарил, потому как я солдат и,
стало быть, даров прозорливства взять мне неоткуда, однако истину от неправды и я различить могу… И это именно так, что бывают
на свете такие угодные богу праведники и праведницы, которые единым простым своим сердцем непроницаемые тайны проницаемыми соделывают, и в грядущее, яко в зерцало, очами бестелесными прозревают!
Не
на радость и не
на раскошество старец Вассиан в пустыню вселился, а
на скорбь и
на нужу;
стало быть, не бежал он от наказания, а сам же его искал.
Пришла, сударь, по один день зимой к его келье волчица и хотела старца благочестивого съести, а он только поглядел
на нее да сказал:"Почто, зверь лютый, съести мя хощеши?" — и подал ей хлеба, и
стала, сударь, волчица лютая яко ягня кротка и пошла от старца вспять!
— Нашего брата, странника,
на святой Руси много, — продолжал Пименов, — в иную обитель придешь, так даже сердце не нарадуется, сколь тесно бывает от множества странников и верующих. Теперь вот далеко ли я от дому отшел, а и тут попутчицу себе встретил, а там: что ближе к святому месту подходить
станем, то больше народу прибывать будет; со всех, сударь, дорог всё новые странники прибавляются, и придешь уж не один, а во множестве… так, что ли, Пахомовна?
— А что, Демьяныч, видно,
на квас-то скупенек, брат,
стал? — говорит ямщик, откладывая коренную лошадь, — разбогател, знать, так и прижиматься
стал!.. Ну-ко, толстобрюхий, полезай к хозявам да скажи, что ямщикам, мол,
на чай надо! — прибавляет он, обращаясь к Петру Парамонычу.
— Так, сударь;
стало быть,
на лето-то в деревню погостить собрался?
Тогда я, заявивши пред добрыми людьми о моей невинности, хоша, как християнка, в душе и простила Анфисе Ивановне ее обиду, однако, как дворянка, не могла свое звание позабыть и
стала искаться
на ней судом в личной обиде-с…
А Иван Карлыч
на то намекают, что я здесь нахожусь под надзором по делу об избитии якобы некоего Свербило-Кржемпоржевского, так я
на это имел свои резоны-с; да к тому же тут есть еще «якобы»,
стало быть, еще неизвестно, кто кого раскровенил-с.
Налетов (в нетерпении останавливаясь посреди залы). Э… однако это просто, терпенья никакого недостает! быка, что ли, они там едят! Даже Разбитной не идет. (
Становится против Хоробиткиной и устремляет
на нее свое стеклышко. В сторону.) А недурна! есть над чем позаняться. (Вслух ей.) Э… вы, сударыня, верно, тоже с просьбой к князю?
Живновский (вполголоса Забиякину). А! понимаю!
стало быть… (Шепчет Забиякину
на ухо.)
Разбитной.
Стало быть, не
на месте, если землемеры говорят, что через него линию вести надобно.
И ведь все-то он этак! Там ошибка какая ни
на есть выдет: справка неполна, или законов нет приличных — ругают тебя, ругают, — кажется, и жизни не рад; а он туда же, в отделение из присутствия выдет да тоже начнет тебе надоедать: «Вот, говорит, всё-то вы меня под неприятности подводите». Даже тошно смотреть
на него. А
станешь ему, с досады, говорить: что же, мол, вы сами-то, Яков Астафьич, не смотрите? — «Да где уж мне! — говорит, — я, говорит, человек старый, слабый!» Вот и поди с ним!
Ижбурдин. Какие они, батюшка, товарищи? Вот выпить, в три листа сыграть — это они точно товарищи, а помочь в коммерческом деле — это, выходит, особь
статья. По той причине, что им же выгоднее, коли я опоздаю ко времени, а как совсем затону — и того лучше. Выходит, что коммерция, что война — это сюжет один и тот же. Тут всякий не то чтоб помочь, а пуще норовит как ни
на есть тебя погубить, чтоб ему просторнее было. (Вздыхает.)
Оно конечно, сударь, отчего бы иногда и не прибавить, да испытали мы уж
на себе это средствие; дал ты ему нынче полтораста, он
на будущий год уж двести запросит, да так-то разбалуется, что кажную зиму будет эту
статью увеличивать.
Летось ездил я с парнем в Нижний, так ямщик-от
стал на полдороге от станции и не едет вперед: «Прибавьте, говорит, хозява, три целковеньких, так поеду».
Да и чиновник там такой есть, что
на кажной тебе станции словно в зубы тычет: «Ты, мол, за честь почитай, что сподобил тебя создатель
на почте ехать!»
Станешь это лошадей торопить, ну, один только и есть ответ ото всех: «Подождешь, мол, борода, не великого чина птица».
Да с тех-то пор и идет у них дебош: то женский пол соберет, в горнице натопит, да в чем есть и безобразничает, или зазовет к себе приказного какого ни
на есть ледящего: «Вот, говорит, тебе сто рублев, дозволь, мол, только себя выпороть!» Намеднись один пьянчужка и согласился, да только что они его, сударь, выпустили, он
стал в воротах, да и кричит караул.
Наступил уж вечер, и
на улицах
стало пустынно и тихо.
Но покуда я занимаюсь наблюдениями над взрослою компанией, рядом со мной незаметно
становится другой наблюдатель, в лице маленького и шустрого мальчугана, который подскакивает с ноги
на ногу в своем дубленом полушубке.
Мне
становится грустно; я думал угостить себя чем-нибудь патриархальным, и вдруг встретил такую раннюю испорченность. Мальчишка почти пьян, и Гриша начинает смотреть
на него как
на отличную для себя потеху.
Я сам терпеть не могу взяточничества — фуй, мерзость! Взятки опять-таки берут только Фейеры да Трясучкины, а у нас
на это совсем другой взгляд. У нас не взятки, а администрация; я требую только должного, а как оно там из них выходит, до этого мне дела нет. Моя обязанность только исчислить
статьи гоньба там, что ли, дорожная повинность, рекрутство… Tout cela doit rapporter.
— Слышал, братец, слышал! Только не знал наверное, ты ли: ведь вас, Щедриных, как собак
на белом свете развелось… Ну, теперь, по крайней мере, у меня протекция есть, становой в покое оставит, а то такой
стал озорник, что просто не приведи бог… Намеднись град у нас выпал, так он, братец ты мой, следствие приехал об этом делать, да еще кабы сам приехал, все бы не так обидно, а то писаришку своего прислал… Нельзя ли, дружище, так как-нибудь устроить, чтобы ему сюда въезду не было?
— Да ты, братец, чиновник, ты,
стало быть, удовлетворился — это опять другой вопрос; ты себя сузил, брюхо свое подкупил, сердце свое посолил, прокоптил и разменял
на кредитные билеты…
Отец
стал на службу нудить, мать говорит: около меня посиди; ну, и соседи тоже лихие нашлись — вот я и остался в деревне.
Всякому из нас памятны, вероятно, эти дни учения, в которые мы не столько учимся, сколько любим поговорить, а еще больше послушать, как говорят другие, о разных взглядах
на науку и в особенности о том, что надо во что бы то ни
стало идти вперед и развиваться.
— Ну, слава богу! кажется, все обстоит по-старому! — продолжал он, весело потирая руки, — Немврод в движении, —
стало быть, хищные звери не оставили проказ своих… Ну, а признайтесь, вы, верно,
на ловлю собрались?
Во-первых, эти слова очищают воздух от тлетворных испарений, которые оставляет за собой губернский аристократ, а во-вторых, они огорошивают самого аристократа, который поспешно подбирает распущенный хвост, и из нахального индюка
становится хоть
на время скромною индейкой…
Я тоже подошел к окну.
На крыльце флигеля сидела девочка лет пятнадцати, но такая хорошенькая, такая умница, что мне
стало до крайности завидно, что какой-нибудь дряблый Буеракин может каждый день любоваться ее веселым, умным и свежим личиком, а я не могу.
Можете,
стало быть, представить себе мое положение, когда я, по выходе из заведения, должен был затесаться куда-то в четвертый этаж, где вороны чуть не
на самой лестнице гнезда вьют!
В эту минуту я был близок к отчаянию, я готов был
стать среди улицы
на колени и просить прощения.
Свиделись мы с нею сперва-наперво у колодца; деревенские были все
на работе;
стало быть, никого при этом и не было. Будто теперь вижу: опустила она в колодец бадью, а вытащить-то и не по силам.
Только и разговору у нас в этот раз было. Хотел я подойти к ней поближе, да робостно: хотенье-то есть, а силы нетутка. Однако,
стало быть, она заприметила, что у меня сердце по ней измирает:
на другой день и опять к колодцу пришла. Пришел и я. Известно, стою у сруба да молчу, даже ни слова молвить не могу: так, словно все дыханье умерло, дрожу весь — и вся недолга. В этот раз она уж сама зачала.
Не по нраву ей, что ли, это пришлось или так уж всем естеством баба пагубная была — только
стала она меня оберегаться.
На улице ли встретит — в избу хоронится, в поле завидит — назад в деревню бежит.
Стал я примечать, что и парни меня будто
на смех подымают; идешь это по деревне, а сзади тебя то и дело смех да шушуканье."Слышь, мол, Гаранька, ночесь Парашка от тоски по тебе задавиться хотела!"Ну и я все терпел; терпел не от робости, а по той причине, что развлекаться мне пустым делом не хотелось.
Пришел и я, ваше благородие, домой, а там отец с матерью ругаются: работать, вишь, совсем дома некому; пошли тут брань да попреки разные… Сам вижу, что за дело бранят, а перенести
на себе не могу; окроме злости да досады, ничего себе в разум не возьму; так-то тошно
стало, что взял бы, кажется, всех за одним разом зарубил, да и
на себя, пожалуй, руку наложить, так в ту же пору.