Неточные совпадения
Беда, коль пироги начнёт печи сапожник,
А сапоги тачать пирожник,
И дело не пойдёт
на лад.
Да и примечено стократ,
Что кто за ремесло чужое браться любит,
Тот завсегда других упрямей и вздорней:
Он лучше дело всё погубит,
И рад скорей
Посмешищем
стать света,
Чем у честных и знающих людей
Спросить иль выслушать разумного совета.
Вот,
на горе других оставя дожидаться,
Хозяин
стал сводить легонько первый воз.
Ты, сказывают, петь великий мастерище:
Хотел бы очень я
Сам посудить, твоё услышав пенье,
Велико ль подлинно твоё уменье?»
Тут Соловей являть свое искусство
стал:
Защёлкал, засвистал
На тысячу ладов, тянул, переливался...
Лишь
на четверть голее руки
стали.
На утро дым один и смрад по нём остался:
Алмаз же вскоре отыскался
И лучшею красой
стал царскому венцу.
Тогда и
на окне Цветы живые все
Раскинулись во всей своей красе
И
стали от дождя душистей,
Свежее и пушистей.
Пастух под тенью спал, надеяся
на псов,
Приметя то, змея из-под кустов
Ползёт к нему, вон высунувши жало;
И Пастуха
на свете бы не
стало:
Но сжаляся над ним, Комар, что было сил,
Сонливца укусил.
Проснувшися, Пастух змею убил;
Но прежде Комара спросонья так хватил,
Что бедного его как не бывало.
Видал я
на своём веку,
Что так же с правдой поступают.
Поколе совесть в нас чиста,
То правда нам мила и правда нам свята,
Её и слушают, и принимают:
Но только
стал кривить душей,
То правду дале от ушей.
И всякий, как дитя, чесать волос не хочет,
Когда их склочет.
Мальчишка, думая поймать угря,
Схватил Змею и, во́ззрившись, от страха
Стал бледен, как его рубаха.
Змея,
на Мальчика спокойно посмотря,
«Послушай», говорит: «коль ты умней не будешь,
То дерзость не всегда легко тебе пройдёт.
На сей раз бог простит; но берегись вперёд,
И знай, с кем шутишь...
Баснь эту лишним я почёл бы толковать;
Но ка́к здесь к слову не сказать,
Что лучше верного держаться,
Чем за обманчивой надеждою гоняться?
Найдётся тысячу несчастных от неё
На одного, кто не был ей обманут,
А мне, что́ говорить ни
станут,
Я буду всё твердить своё:
Что́ впереди — бог весть; а что моё — моё!
Меж тем уж золотит плоды лучистый Царь,
Вот в самом том саду, где также спеть всё
стало,
Наливное, сквозное, как янтарь,
При солнце яблоко
на ветке дозревало.
А мне и самой малой доли
На целый
станет век глодать».
На Щуку подан в суд донос,
Что от неё житья в пруде не
стало;
Улик представлен целый воз,
И виноватую, как надлежало,
На суд в большой лохани принесли.
Овечкам от Волков совсем житья не
стало,
И до того, что, наконец,
Правительство зверей благие меры взяло
Вступиться в спа́сенье Овец, —
И учреждён Совет
на сей конец.
Хозяин между тем
на ярмарку собрался,
Поехал, погулял — приехал и назад,
Посмотрит — жизни
стал не рад,
И рвёт, и мечет он с досады...
Привычка усладила горе, // Не отразимое ничем; // Открытие большое вскоре // Ее утешило совсем: // Она меж делом и досугом // Открыла тайну, как супругом // Самодержавно управлять, // И всё тогда пошло
на стать. // Она езжала по работам, // Солила на зиму грибы, // Вела расходы, брила лбы, // Ходила в баню по субботам, // Служанок била осердясь — // Всё это мужа не спросясь.
За утренним чаем небрежно просматривал две местные газеты, — одна из них каждый день истерически кричала о засилии инородцев, безумии левых партий и приглашала Россию «вернуться к национальной правде», другая, ссылаясь
на статьи первой, уговаривала «беречь Думу — храм свободного, разумного слова» и доказывала, что «левые» в Думе говорят неразумно.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну вот! Боже сохрани, чтобы не поспорить! нельзя, да и полно! Где ему смотреть
на тебя? И с какой
стати ему смотреть
на тебя?
А
стало бы, и очень бы
стало на прогоны; нет, вишь ты, нужно в каждом городе показать себя!
Да тут беда подсунулась: // Абрам Гордеич Ситников, // Господский управляющий, //
Стал крепко докучать: // «Ты писаная кралечка, // Ты наливная ягодка…» // — Отстань, бесстыдник! ягодка, // Да бору не того! — // Укланяла золовушку, // Сама нейду
на барщину, // Так в избу прикатит! // В сарае, в риге спрячуся — // Свекровь оттуда вытащит: // «Эй, не шути с огнем!» // — Гони его, родимая, // По шее! — «А не хочешь ты // Солдаткой быть?» Я к дедушке: // «Что делать? Научи!»
— Филипп
на Благовещенье // Ушел, а
на Казанскую // Я сына родила. // Как писаный был Демушка! // Краса взята у солнышка, // У снегу белизна, // У маку губы алые, // Бровь черная у соболя, // У соболя сибирского, // У сокола глаза! // Весь гнев с души красавец мой // Согнал улыбкой ангельской, // Как солнышко весеннее // Сгоняет снег с полей… // Не
стала я тревожиться, // Что ни велят — работаю, // Как ни бранят — молчу.
Ну, так мы и доехали, // И я добрел
на родину, // А здесь, по Божьей милости, // И легче
стало мне…