Неточные совпадения
Вот
и она, крутогорская звезда, гонительница знаменитого рода
князей Чебылкиных — единственного княжеского рода во всей Крутогорской губернии, — наша Вера Готлибовна, немка по происхождению, но русская по складу ума
и сердца!
Идет она,
и издали несется ее голос, звонко командующий над целым взводом молодых вздыхателей; идет она,
и прячется седовласая голова
князя Чебылкина, высунувшаяся было из окна, ожигаются губы княгини, кушающей вечерний чай,
и выпадает фарфоровая куколка из рук двадцатилетней княжны, играющей в растворенном окне.
Но вот
и сам его сиятельство,
князь Чебылкин, изволит возвращаться от всенощной, четверней в коляске. Его сиятельство милостиво раскланивается на все стороны; четверня раскормленных лошадок влачит коляску мерным
и томным шагом: сами бессловесные чувствуют всю важность возложенного на них подвига
и ведут себя, как следует лошадям хорошего тона.
И князь усиленно вздохнул, как будто вывез целый поз в гору.
Князь чрезвычайно обрадовался случаю выказать перед дочерью свои административные познания
и тут же объяснил, что чиновник — понятие генерическое, точно так же, как, например, рыба: что есть чиновники-осетры, как его сиятельство,
и есть чиновники-пискари.
Но здесь-то
и стережет вас Марья Ивановна; она кстати пожалеет вас, если вы, например, влюблены, кстати посмеется с вами, если вы, в шутливом русском тоне, рассказываете какую-нибудь новую штуку
князя Чебылкина; но будьте уверены, что завтра же
и любовь ваша,
и проделка его сиятельства будут известны целому городу.
— Это совершенно справедливо ваше сиятельство изволили заметить, — вступается Порфирий Петрович, которого очень радует изреченная
князем аксиома, что безнаказанность есть синоним невинности, — это совершенно справедливо, что голословно можно
и самого чистого человека оклеветать.
— Quel charme, que cette femrae! [Как очаровательна эта женщина! (франц.)] — говорит Леонид Сергеич Разбитной, который, по смерти
князя Чебылкина [37], охотно пристроился под крыло генерала Голубовицкого. Дарья Михайловна слышит это
и слегка улыбается тою сладкою улыбкой, которая принадлежит только хорошеньким женщинам, вполне уверенным в своем торжестве.
И взговорила ему та юница:"Старче убогий, Вассиане! прислал меня к тебе
князь мой, да услажду тя от красоты моея!"
— Ах ты господи!.. есть же на свете счастливцы! вот, например, графы
и князья: они никаких этих Прошек не знают!
Аксинья Ивановна тяжело вздыхает
и, сев у окна, устремляет свои взоры в синюю даль, в которой рисуется ей молодой
князь Чебылкин в виде
Князь Лев Михайлович Чебылкин, старец, украшенный сединами, с кротким
и благосклонно улыбающимся лицом; походка медленная, голос мягкий, почти младенческий.
Отставной капитан Пафнутьев, проситель шестидесяти лет, с подвязанною рукою
и деревяшкой вместо ноги вид имеет не столько воинственный, сколько наивный, голова плешивая, усы
и бакенбарды от старости лезут, напротив того, на местах, где не должно быть волос, как-то на конце носа, оконечностях ушей, — таковые произрастают в изобилии. До появления
князя стоит особняком от прочих просителей, по временам шмыгает носом
и держит в неповрежденной руке приготовленную заранее просьбу.
Александр Петрович Налетов, двадцати пяти лет, помещик. Смотрит очень гордо
и до появления
князя беспокойно ходит взад
и вперед по комнате. С так называемыми gens de rien [низшими людьми (франц.).] говорит отрывисто, прибавляя букву э
и подражая голосом
и манерами начальственным лицам.
Вдова, коллежская секретарша Шумилова, сорока лет; физиономию имеет оскорбленную, до появления
князя стоит молча в углу
и нередко вытирает слезящиеся глаза
и сморкает нос.
Театр представляет приемную комнату в доме
князя Чебылкина. При открытии занавеса просители стоят небольшими группами: Живновский с Забияк иным, Белугин с Скопищевым, Хоробиткина с Шумиловой; один Пафнутьев стоит особняком. Долгий, Малявка
и Сыч стоят по стенке
и по временам испускают глубокие вздохи.
Живновский. Потому что тут, знаете, шахер-махер, рука руку моет… (Шепчет Забиякину на ухо
и потом продолжает вслух.) После этого, каким же образом? ну, я вас спрашиваю, будьте вы сами на месте
князя!
Был у меня знакомый… ну, самый, то есть, милый человек…
и образованный
и с благородными чувствами… так он даже целый год ходил, чтоб только место станового получить,
и все, знаете, один ответ (подражая голосу
и манере
князя Чебылкина...
Налетов (входит с шумом; в одном глазу у него стеклышко; он останавливается посреди залы
и окидывает взглядом просителей. Пафнутьев ему кланяется). Э… скажите, пожалуйста,
князь принимает?
Забиякин (с сладкою улыбкою
и жмуря глаза). Извините меня, Александр Петрович, но я не имею права, я не осчастливлен доверенностью
князя. (Показывает на дверь, ведущую во внутренние покои, как бы желая сказать, что он не смеет войти туда.)
Живновский. Однако жив самом деле сиятельный-то
князь что-то долго поворачивается! У меня, значит,
и в животе уж дрожки проехали — не мешало бы, знаете, выпить
и закусить… А вы, чай, с Настоем Ерофеичем тоже знакомы?
Налетов (в нетерпении останавливаясь посреди залы). Э… однако это просто, терпенья никакого недостает! быка, что ли, они там едят! Даже Разбитной не идет. (Становится против Хоробиткиной
и устремляет на нее свое стеклышко. В сторону.) А недурна! есть над чем позаняться. (Вслух ей.) Э… вы, сударыня, верно, тоже с просьбой к
князю?
Разбитной. А он об вас очень помнит… как же! Часто, знаете, мы сидим en petit comité: [в маленькой компании (франц.).] я,
князь, княжна
и еще кто-нибудь из преданных…
и он всегда вспоминает: а помнишь ли, говорит, какие мы ананасы ели у Налетова — ведь это, братец, чудо! а спаржа, говорит, просто непристойная!.. Препамятливый старикашка! А кстати, вы знакомы с княжной?
Разбитной. Я должен вам сказать, милая Анна Ивановна, у
князя нет секретов. Наш старик любит говорить à coeur ouvert… с открытым сердцем — проклятый русский язык! (Вполголоса ей.)
И притом неужели вы от меня хотите иметь секреты?
Повторяется та же картина, что
и в предыдущей сцене. Воцаряется глубокое молчание. Входит
князь, старик почтенной наружности, но вида скорее доброго, нежели умного; особенно заметно отсутствие всякой проницательности. За ним, в некотором отдалении, ковыляет Шифель.
Те же,
князь Чебылкин
и Шифель.
Шифель (которою все туловище находится сзади
князя, а голова выдалась вперед). Точно так-с, ваше сиятельство, опасного тут ничего нет; две-три пилюлечки в день,
и все как рукой снимет-с.
Разбитной (в сторону). Ах ты, господи! (Громко.) Да это тот самый Налетов
и есть,
князь…
Князь Чебылкин. А кажется, он порядочный молодой человек!
и смирный! Нынче молодые люди всё дерзкие, вольнодумцы… а этот, как бишь его?
Разбитной. Отличный молодой человек,
князь.
И в каком порядке у него имение!
Князь Чебылкин. А! в порядке! Ну, это хорошо! порядок во всяком устроенном обществе главное; потому-то такие общества
и называются благоустроенными… (Вздыхает. Подходя к Хоробиткиной.) Ну, сударыня, что вам угодно?
Князь Чебылкин. Зачем же, душенька, нам секретничать? У меня, душенька, секретов нет с просителями…
и я, наконец, не вижу никакой надобности…
и зачем вы, душенька, так оделись? вам, должно быть, холодно?
Князь Чебылкин (строго). Не хорошо, сударыня, не хорошо! Прежде нежели решаться утруждать начальство, надо вникнуть в предмет… не хорошо-с… (Переходит мимо купцов
и крестьян на другую сторону зала, где стоят благородные просители. Купцы
и крестьяне вздыхают.)
Князь берет
и хочет удалиться.
Забиякин.
Князь, позвольте!
князь!
и без того я угнетен уже судьбою!
и без того я, так сказать, уподобился червю, которого может всякая хищная птица клевать… конечно, против обстоятельств спорить нельзя, потому что
и Даниил был ввержен в ров львиный, но ведь я погибаю,
князь, я погибаю!
Конечно,
князь, другой на моем месте, как благородный человек, произвел бы тут дебоширство, но я усмирил волнение негодующего сердца
и положил всю надежду на бога…
Одним словом,
князь, я, как благородный человек, только засвидетельствовал дерзость презренного еврея
и…
Забиякин. Засвидетельствовав, как я сказал, нанесенное мне оскорбление, я пошел к господину полицеймейстеру… Верьте,
князь, что не будь я дворянин, не будь я, можно сказать, связан этим званием, я презрел бы все это… Но, как дворянин, я не принадлежу себе
и в нанесенном мне оскорблении вижу оскорбление благородного сословия, к которому имею счастие принадлежать! Я слишком хорошо помню стихи старика Державина...
Милостивый государь! вы, кажется, забыли, где вы находитесь? (Вырывает из рук его просьбу
и отдает ее Разбитному.) Извольте, сударь, идти! (Пафнутьев уходит;
князь вслед ему.) Вы где потеряли руку?
"
Князь вообще знаменит строгостью своей логики,
и Порфирий Петрович очень смеялся, рассказывая мне про негодование его сиятельства.
Василий Николаич окончательно разгоняет мою хандру своим добродушием, которому"пальца в рот не клади"; супруга его, очень живая
и бойкая дама, приносит мне истинное утешение рассказами о давешнем приеме
князя Льва Михайловича; детки их, живостью
и юркостью пошедшие в maman, а добродушием
и тонкою наблюдательностью в papa, взбираются мне на плечи
и очень серьезно убеждаются, что я лошадка, а совсем не надворный советник.
— Помилуйте, ведь
и князь Лев Михайлыч принимает господина Горехвастова! — решился я сказать.
Известно, там наши родители в землю легли; там вся наша святыня; там гробы чудотворцев, гробы благоверных
князей российских
и первосвятителей православной церкви…
Бывает, что
и так не выходит — он титлу прибавит: господин, или граф, или
князь, или дух тьмы.
Оно находится в шести верстах от обширного села Усолья, знаменитого своими соляными варницами
и принадлежащего пяти владельцам: графу
и графине Строгановым,
князю Голицыну, графине Бутера
и гг.
И точно, впереди всех выступает
князь Лев Михайлыч, под руку с княжной Анной Львовной, но как одряхлели, как постарели они!