Неточные совпадения
Много помог мне и уланский офицер, особливо когда я открыл ему раскаяние Филаретова. Вот истинно добрейший малый, который даже сам едва ли знает, за
что под арестом сидит! И сколько у него смешных анекдотов! Многие из них я генералу передал, и так они ему пришли по сердцу,
что он всякий день, как я вхожу с докладом, встречает меня словами:"Ну,
что, как наш улан! поберегите его, мой друг! тем больше,
что нам с военным ведомством ссориться не
приходится!"
— Разом ничего вы, сударь, с них не получите, потому
что у них и денег-то настоящих нет.
Придется в рассрочку дело оттягивать. А рассрочка эта вот
что значит: поплатят они с грехом пополам годок, другой, а потом и надоест: всё плати да плати!
Так
что если б я был присяжным заседателем и мне, в этом качестве,
пришлось бы судить различные случаи «отнятия» и"устранения из жизни", то я положительно убежден,
что и тут поступил бы как «разиня»,"слюняй"и «дурак».
Я все-таки боюсь, и всякий раз, как
приходится проходить мимо конторы нотариуса, мне кажется,
что у него на вывеске все еще стоит прежнее:"Здесь стригут, бреют и кровь отворяют".
Ладно. Между этими разговорами приезжаем на станцию."Тут, — говорят нам, — коляску оставить нужно, а
придется вам ехать на ослах!"
Что ж, на ослах так на ослах! — сели, поехали.
Признаюсь откровенно, в эту минуту я именно только об этом и помнил. Но делать было нечего:
пришлось сойти с ослов и воспользоваться гостеприимством в разбойничьем приюте. Первое,
что поразило нас при входе в хижину, — это чистота, почти запустелость, царствовавшая в ней. Ясное дело,
что хозяева, имея постоянный промысел на большой дороге, не нуждались в частом посещении этого приюта. Затем, на стенах было развешано несколько ружей, которые тоже не предвещали ничего доброго.
Пришлось, оставив в покое «историю», прибегнуть к вымыслу, для
чего он и выбрал форму притчей, наиболее подходящую к роду его дарования.
—
Что же я могу тебе о себе сказать! Моя жизнь — все равно
что озеро в лесу: ни зыби, ни ряби, тихо, уединенно, бесшумно, только небо сверху смотрится. Конечно, нельзя, чтоб совсем без забот. Хоть и в забытом углу живем, а все-таки
приходится и об себе, и о других хлопотать.
Если бы мы не подтвердили всего этого, то очень может быть,
что петербургские начальники огорчились бы, но, к счастию для нас, наши собственные наблюдения (по крайней мере, в том виде, как представляла их наша память) до того сходились с петербургскими предвидениями,
что нам не
приходилось даже лицемерить.
Таким образом, бойко и живо идут наши вечерние собеседования. Подчас, благодаря пламенности Плешивцева и язвительным замашкам Тебенькова, они угрожают перейти в серьезные стычки, но нас спасает уверенность,
что наутро нам всем троим
придется встретиться в департаменте и всем троим приняться за общее дело подкузмления. И таким образом, департаментская бездна пожирает все разномыслия и на все наши распри проливает умиротворяющий бальзам.
Говорят, будто Плешивцев искреннее, нежели Тебеньков, и, будто бы с этой точки зрения, он заслуживает более симпатии. Но, по-моему, они оба — равно симпатичны. Правда, я достоверно знаю,
что если Плешивцеву
придется кого-нибудь преследовать, то не мудрено,
что он или на дыбу того человека вздернет, или на костре изжарит. Но я знаю также,
что если и Тебенькову выдастся случай кого-нибудь преследовать, то он тихим манером, кроткими мерами… но все-таки того человека изведет.
— А
что, в самом деле! — рассудил он, — ведь без птенцовских лугов, пожалуй, и плохо
придется? Ну, сам я, положим… ну, конечно, я сам ни за
что!.. А кого бы, однако ж, попросить, чтоб это дело направить? То-то старушка обрадуется!
Приходилось или уединиться, или присаживаться к девицам, которые или щипали корпию, или роптали на то,
что в наш город не присылают пленных офицеров.
— Пожалуй,
что, окромя трихин, ничего другого и нет. Признаться, я все время, как был за границей, как от огня, от ихней свинины бегал. Вот, стало быть, и еще один предмет продовольствия из реестрика исключить
приходится.
—
Чего еще! Коли без опасения свинину употреблять — хоть на сто манеров ее приготовляй! Ветчины захотелось: хошь провесную, хошь копченую — любую выбирай! Свежая свинина по вкусу
пришлась — буженину заказывай, котлетки жарь, во щи свининки кусочек припусти! Буженина, да ежели она в соку — ведь это
что! Опять колбасы, сосиски — сколько сортов их одних наберется! сосиски в мадере, сосиски с чесночком, сосиски на сливках, сосиски с кислою капустой, сосиски… э, да
что тут!
Неточные совпадения
Осип. Любит он, по рассмотрению,
что как
придется. Больше всего любит, чтобы его приняли хорошо, угощение чтоб было хорошее.
Говорят,
что я им солоно
пришелся, а я, вот ей-богу, если и взял с иного, то, право, без всякой ненависти.
Бобчинский. Да если этак и государю
придется, то скажите и государю,
что вот, мол, ваше императорское величество, в таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинскнй.
Но злаков на полях все не прибавлялось, ибо глуповцы от бездействия весело-буйственного перешли к бездействию мрачному. Напрасно они воздевали руки, напрасно облагали себя поклонами, давали обеты, постились, устраивали процессии — бог не внимал мольбам. Кто-то заикнулся было сказать,
что"как-никак, а
придется в поле с сохою выйти", но дерзкого едва не побили каменьями, и в ответ на его предложение утроили усердие.
Во время градоначальствования Фердыщенки Козырю посчастливилось еще больше благодаря влиянию ямщичихи Аленки, которая
приходилась ему внучатной сестрой. В начале 1766 года он угадал голод и стал заблаговременно скупать хлеб. По его наущению Фердыщенко поставил у всех застав полицейских, которые останавливали возы с хлебом и гнали их прямо на двор к скупщику. Там Козырь объявлял,
что платит за хлеб"по такции", и ежели между продавцами возникали сомнения, то недоумевающих отправлял в часть.