Неточные совпадения
Зурин громко ободрял меня, дивился моим быстрым успехам
и, после нескольких уроков, предложил мне играть в деньги, по одному грошу, не для выигрыша, а так, чтоб только не играть даром, что, по его
словам, самая скверная привычка.
Савельич так был поражен моими
словами, что сплеснул руками
и остолбенел.
«Молчи, дядя, — возразил мой бродяга, — будет дождик, будут
и грибки; а будут грибки, будет
и кузов. А теперь (тут он мигнул опять) заткни топор за спину: лесничий ходит. Ваше благородие! за ваше здоровье!» — При сих
словах он взял стакан, перекрестился
и выпил одним духом. Потом поклонился мне
и воротился на полати.
«Да вот она», — отвечал ямщик, указывая на деревушку,
и с этим
словом мы в нее въехали.
Я отвечал, что приехал на службу
и явился по долгу своему к господину капитану,
и с этим
словом обратился было к кривому старичку, принимая его за коменданта; но хозяйка перебила затверженную мною речь.
Тут он взял от меня тетрадку
и начал немилосердно разбирать каждый стих
и каждое
слово, издеваясь надо мной самым колким образом. Я не вытерпел, вырвал из рук его мою тетрадку
и сказал, что уж отроду не покажу ему своих сочинений. Швабрин посмеялся
и над этой угрозою. «Посмотрим, — сказал он, — сдержишь ли ты свое
слово: стихотворцам нужен слушатель, как Ивану Кузмичу графинчик водки перед обедом. А кто эта Маша, перед которой изъясняешься в нежной страсти
и в любовной напасти? Уж не Марья ль Ивановна?»
Я испугался
и стал просить Ивана Игнатьича ничего не сказывать коменданту; насилу его уговорил; он дал мне
слово,
и я решился от него отступиться.
С этим
словом он повернул домой, а Швабрин
и я остались наедине.
За одно
слово, о котором через неделю верно б они позабыли, они готовы резаться
и жертвовать не только жизнию, но
и совестию,
и благополучием тех, которые…
Слова Марьи Ивановны открыли мне глаза
и объяснили мне многое. Я понял упорное злоречие, которым Швабрин ее преследовал. Вероятно, замечал он нашу взаимную склонность
и старался отвлечь нас друг от друга.
Слова, подавшие повод к нашей ссоре, показались мне еще более гнусными, когда, вместо грубой
и непристойной насмешки, увидел я в них обдуманную клевету. Желание наказать дерзкого злоязычника сделалось во мне еще сильнее,
и я с нетерпением стал ожидать удобного случая.
Я сидел погруженный в глубокую задумчивость, как вдруг Савельич прервал мои размышления. «Вот, сударь, — сказал он, подавая мне исписанный лист бумаги, — посмотри, доносчик ли я на своего барина
и стараюсь ли я помутить сына с отцом». Я взял из рук его бумагу: это был ответ Савельича на полученное им письмо. Вот он от
слова до
слова...
Тут Иван Игнатьич заметил, что проговорился,
и закусил язык. Но уже было поздно. Василиса Егоровна принудила его во всем признаться, дав ему
слово не рассказывать о том никому.
Василиса Егоровна сдержала свое обещание
и никому не сказала ни одного
слова, кроме как попадье,
и то потому только, что корова ее ходила еще в степи
и могла быть захвачена злодеями.
Показания урядника, по
словам Юлая, были ложны: по возвращении своем лукавый казак объявил своим товарищам, что он был у бунтовщиков, представлялся самому их предводителю, который допустил его к своей руке
и долго с ним разговаривал.
Юлай повторил на татарском языке вопрос Ивана Кузмича. Но башкирец глядел на него с тем же выражением
и не отвечал ни
слова.
— Нет, Василиса Егоровна, — продолжал комендант, замечая, что
слова его подействовали, может быть, в первый раз в его жизни. — Маше здесь оставаться не гоже. Отправим ее в Оренбург к ее крестной матери: там
и войска
и пушек довольно,
и стена каменная. Да
и тебе советовал бы с нею туда же отправиться; даром что ты старуха, а посмотри, что с тобою будет, коли возьмут фортецию приступом.
Он подошел к Пугачеву
и сказал ему на ухо несколько
слов.
Он отворотился
и отъехал, не сказав более ни
слова. Швабрин
и старшины последовали за ним. Шайка выступила из крепости в порядке. Народ пошел провожать Пугачева. Я остался на площади один с Савельичем. Дядька мой держал в руках свой реестр
и рассматривал его с видом глубокого сожаления.
При сих
словах он поскакал назад, держась одной рукою за пазуху,
и через минуту скрылся из виду.
Я встал
и, в коротких
словах описав сперва Пугачева
и шайку его, сказал утвердительно, что самозванцу способа не было устоять противу правильного оружия. [Правильное оружие — здесь: регулярные войска.]
Мнение мое было принято чиновниками с явною неблагосклонностию. Они видели в нем опрометчивость
и дерзость молодого человека. Поднялся ропот,
и я услышал явственно
слово «молокосос», произнесенное кем-то вполголоса. Генерал обратился ко мне
и сказал с улыбкою: «Господин прапорщик! Первые голоса на военных советах подаются обыкновенно в пользу движений наступательных; это законный порядок. Теперь станем продолжать собирание голосов. Г-н коллежский советник! скажите нам ваше мнение!»
Я прервал его речь вопросом: сколько у меня всего-на-все денег? «Будет с тебя, — отвечал он с довольным видом. — Мошенники как там ни шарили, а я все-таки успел утаить».
И с этим
словом он вынул из кармана длинный вязаный кошелек, полный серебра. «Ну, Савельич, — сказал я ему, — отдай же мне теперь половину; а остальное возьми себе. Я еду в Белогорскую крепость».
Старик отворотился
и проворчал
слова: «Рваные ноздри!»…
Я вспомнил взятие Белогорской крепости; но не почел нужным его оспоривать
и не отвечал ни
слова.
Я схватил ее руку
и долго не мог вымолвить ни одного
слова.
Мы отправились далее. Стало смеркаться. Мы приближились к городку, где, по
словам бородатого коменданта, находился сильный отряд, идущий на соединение к самозванцу. Мы были остановлены караульными. На вопрос: кто едет? — ямщик отвечал громогласно: «Государев кум со своею хозяюшкою». Вдруг толпа гусаров окружила нас с ужасною бранью. «Выходи, бесов кум! — сказал мне усастый вахмистр. [Вахмистр — унтер-офицер в кавалерии.] — Вот ужо тебе будет баня,
и с твоею хозяюшкою!»
Я благодарил Савельича
и лег спать в одной комнате с Зуриным. Разгоряченный
и взволнованный, я разболтался. Зурин сначала со мною разговаривал охотно; но мало-помалу
слова его стали реже
и бессвязнее; наконец, вместо ответа на какой-то запрос, он захрапел
и присвистнул. Я замолчал
и вскоре последовал его примеру.
Я был глубоко оскорблен
словами гвардейского офицера
и с жаром начал свое оправдание. Я рассказал, как началось мое знакомство с Пугачевым в степи, во время бурана; как при взятии Белогорской крепости он меня узнал
и пощадил. Я сказал, что тулуп
и лошадь, правда, не посовестился я принять от самозванца; но что Белогорскую крепость защищал я противу злодея до последней крайности. Наконец я сослался
и на моего генерала, который мог засвидетельствовать мое усердие во время бедственной оренбургской осады.
По его
словам, я отряжен был от Пугачева в Оренбург шпионом; ежедневно выезжал на перестрелки, дабы передавать письменные известия о всем, что делалось в городе; что, наконец, явно передался самозванцу, разъезжал с ним из крепости в крепость, стараясь всячески губить своих товарищей-изменников, дабы занимать их места
и пользоваться наградами, раздаваемыми от самозванца.
Отец мой потупил голову: всякое
слово, напоминающее мнимое преступление сына, было ему тягостно
и казалось колким упреком. «Поезжай, матушка! — сказал он ей со вздохом. — Мы твоему счастию помехи сделать не хотим. Дай бог тебе в женихи доброго человека, не ошельмованного изменника». Он встал
и вышел из комнаты.
Она рассказала, в котором часу государыня обыкновенно просыпалась, кушала кофей, прогуливалась; какие вельможи находились в то время при ней; что изволила она вчерашний день говорить у себя за столом, кого принимала вечером, —
словом, разговор Анны Власьевны стоил нескольких страниц исторических записок
и был бы драгоценен для потомства.
С этим
словом она встала
и вошла в крытую аллею, а Марья Ивановна возвратилась к Анне Власьевне, исполненная радостной надежды.
Хозяйка побранила ее за раннюю осеннюю прогулку, вредную, по ее
словам, для здоровья молодой девушки. Она принесла самовар
и за чашкою чая только было принялась за бесконечные рассказы о дворе, как вдруг придворная карета остановилась у крыльца,
и камер-лакей [Камер-лакей — придворный слуга.] вошел с объявлением, что государыня изволит к себе приглашать девицу Миронову.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. После? Вот новости — после! Я не хочу после… Мне только одно
слово: что он, полковник? А? (С пренебрежением.)Уехал! Я тебе вспомню это! А все эта: «Маменька, маменька, погодите, зашпилю сзади косынку; я сейчас». Вот тебе
и сейчас! Вот тебе ничего
и не узнали! А все проклятое кокетство; услышала, что почтмейстер здесь,
и давай пред зеркалом жеманиться:
и с той стороны,
и с этой стороны подойдет. Воображает, что он за ней волочится, а он просто тебе делает гримасу, когда ты отвернешься.
Ляпкин-Тяпкин, судья, человек, прочитавший пять или шесть книг,
и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки,
и потому каждому
слову своему дает вес. Представляющий его должен всегда сохранять в лице своем значительную мину. Говорит басом с продолговатой растяжкой, хрипом
и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Городничий (с неудовольствием).А, не до
слов теперь! Знаете ли, что тот самый чиновник, которому вы жаловались, теперь женится на моей дочери? Что? а? что теперь скажете? Теперь я вас… у!.. обманываете народ… Сделаешь подряд с казною, на сто тысяч надуешь ее, поставивши гнилого сукна, да потом пожертвуешь двадцать аршин, да
и давай тебе еще награду за это? Да если б знали, так бы тебе…
И брюхо сует вперед: он купец; его не тронь. «Мы, говорит,
и дворянам не уступим». Да дворянин… ах ты, рожа!
Хлестаков, молодой человек лет двадцати трех, тоненький, худенький; несколько приглуповат
и, как говорят, без царя в голове, — один из тех людей, которых в канцеляриях называют пустейшими. Говорит
и действует без всякого соображения. Он не в состоянии остановить постоянного внимания на какой-нибудь мысли. Речь его отрывиста,
и слова вылетают из уст его совершенно неожиданно. Чем более исполняющий эту роль покажет чистосердечия
и простоты, тем более он выиграет. Одет по моде.
Осклабился, товарищам // Сказал победным голосом: // «Мотайте-ка на ус!» // Пошло, толпой подхвачено, // О крепи
слово верное // Трепаться: «Нет змеи — // Не будет
и змеенышей!» // Клим Яковлев Игнатия // Опять ругнул: «Дурак же ты!» // Чуть-чуть не подрались!