Ты ль наконец? Тебя ли вижу я,
Одну со мной, под сенью тихой ночи?
Как медленно катился скучный день!
Как медленно заря вечерня гасла!
Как долго ждал во мраке я ночном!
Когда на другое утро, ровно в одиннадцать часов, Раскольников вошел в дом — й части, в отделение пристава следственных дел, и попросил доложить о себе Порфирию Петровичу, то он даже удивился тому,
как долго не принимали его: прошло по крайней мере десять минут, пока его позвали.
«Нашел свое, — думал он, глядя влюбленными глазами на деревья, на небо, на озеро, даже на поднимавшийся с воды туман. — Дождался! Столько лет жажды чувства, терпения, экономии сил души!
Как долго я ждал — все награждено: вот оно, последнее счастье человека!»
— Если вы не шутите, — отвечал Ив, страшно изумленный предложением, — то я согласен забыть даже собственное имя. Но скажите, пожалуйста,
как долго будет длиться такое мое благоденствие?
— Бабушка, — сказала она, — ты меня простила, ты любишь меня больше всех, больше Марфеньки — я это вижу! А видишь ли, знаешь ли ты, как я тебя люблю? Я не страдала бы так сильно, если б так же сильно не любила тебя!
Как долго мы не знали с тобой друг друга!..
Неточные совпадения
Шли
долго ли, коротко ли, // Шли близко ли, далеко ли, // Вот наконец и Клин. // Селенье незавидное: // Что ни изба — с подпоркою, //
Как нищий с костылем, // А с крыш солома скормлена // Скоту. Стоят,
как остовы, // Убогие дома. // Ненастной, поздней осенью // Так смотрят гнезда галочьи, // Когда галчата вылетят // И ветер придорожные // Березы обнажит… // Народ в полях — работает. // Заметив за селением // Усадьбу на пригорочке, // Пошли пока — глядеть.
Софья. Я получила сейчас радостное известие. Дядюшка, о котором столь
долго мы ничего не знали, которого я люблю и почитаю,
как отца моего, на сих днях в Москву приехал. Вот письмо, которое я от него теперь получила.
Да и кто же может сказать,
долго ли просуществовала бы построенная Бородавкиным академия и
какие принесла бы она плоды?
А вор-новотор этим временем дошел до самого князя, снял перед ним шапочку соболиную и стал ему тайные слова на ухо говорить.
Долго они шептались, а про что — не слыхать. Только и почуяли головотяпы,
как вор-новотор говорил: «Драть их, ваша княжеская светлость, завсегда очень свободно».
Брат лег и ― спал или не спал ― но,
как больной, ворочался, кашлял и, когда не мог откашляться, что-то ворчал. Иногда, когда он тяжело вздыхал, он говорил: «Ах, Боже мой» Иногда, когда мокрота душила его, он с досадой выговаривал: «А! чорт!» Левин
долго не спал, слушая его. Мысли Левина были самые разнообразные, но конец всех мыслей был один: смерть.