Неточные совпадения
Шуберский. Очень большое!.. Именем
графа призывал меня к себе и спрашивал: кто это писал? Я сказал, что я. Он спросил: про кого это писано, и кто именно
господин Подстегин? Я отвечал, что лицо это совершенно вымышленное. Он, однако, не поверил тому и начал меня теснить, так что если бы вы не взяли меня к себе, то я службу должен был бы оставить.
Владимир Иваныч. Непременно-с это было, потому что
граф очень любил Янсона и вдруг ни с того, ни с сего возненавидел его!.. Ту же самую маску
господин Андашевский, вероятно, носил и пред Марьей Сергеевной: пока та была молода, недурна собой, — женщина она с обеспеченным состоянием и поэтому денег от него не требовала, — он клялся ей в своей любви и верности, а теперь себе, вероятно, приискал в невесты какую-нибудь другую дуру с огромным состоянием или с большими связями.
И я, признаюсь, весьма был бы доволен, если бы, по поводу назначения
господина Андашевского, которое все-таки считаю величайшей ошибкой со стороны
графа, в газетах прошла такого рода инсинуация-статья, что отчего-де наше правительство так мало обращает внимания на общественное мнение и на довольно важные посты выбирает людей, у которых на совести дела вроде дел по Калишинскому акционерному обществу и которые женщину, двадцать лет бескорыстно их любившую, бросают при первом своем возвышении.
Владимир Иваныч. Потом превосходно будет: я двадцать таких писачек, как Шуберский, найду и заставлю их называть в газетах прямо уже по имени
господина Андашевского; мало того, я документ этот лично принесу к
графу и скажу, что получил его по городской почте для доставления ему.
Граф. И пусть себе думают, что хотят! Я на болтовню этих
господ никогда не обращал никакого внимания и обращать не буду.
Граф(видимо, опять соскучившийся слушать Мямлина и обращаясь к Андашевскому). Вы завтра же потрудитесь сказать, чтобы о назначении
господина Мямлина составили доклад.
Граф(сильно рассердясь). О, в таком случае я поговорю с
господином Вуландом серьезно. Я не люблю, чтобы под мои действия вели подкопы!.. Шуберскому сказать, чтобы он сейчас же подал в отставку, а вас я прошу начать судебное преследование против него за клевету на вас, потому что я желаю, чтобы вы публично и совершенно были оправданы в общественном мнении.
Мямлин(робея, не договаривая и стараясь свою мысль довыразить более жестами). Да там-с, я, ей-богу, и не знаю… Но что будто бы, когда там… Владимир Иваныч… поссорился, что ли, с
графом… то прямо приехал в Немецкий клуб, и что
господин Шуберский там тоже был… Владимир Иваныч подозвал его к себе и стал ему рассказывать, что там…
граф кричал, что ли, там на него и что будто бы даже разорвал… я уж и не понял хорошенько, что это такое… разорвал письмо, что ли, какое-то…
Лакей.
Граф прислал курьера и требуют к себе с делами и с бумагами князя Янтарного и
господина Мямлина.
— «В настоящем случае, говорю, есть еще одно довольно важное обстоятельство: ведомство наше, как небезызвестно вашему сиятельству, преобразовано, устроено и организовано исключительно мною и
господином Вуландом, и если бы
господин Вуланд был жив, то при теперешних обстоятельствах и вопроса никакого не могло бы быть: мне бы дали какое-нибудь назначение, а
господин Вуланд сел бы на мое место, и дела пошли бы точно так же, как и теперь идут; но
господин Вуланд умер, вновь назначенные директора — люди совершенно неопытные, я уйду, сам
граф стар и болен.
Граф(взглядывая на Шуберского). Вы, если я не ошибаюсь,
господин Шуберский?
Граф(почти не взглядывая на удостоверение). И вы думаете, что я этому поверю:
господа газетчики и фельетонисты, я не знаю, чего ни способны написать и в чем ни готовы удостоверить.
Граф. На
господина Вуланда теперь сваливаете!..
Господин Вуланд заставлял вас писать?
Граф. Ну, я уверен в одном, что если бы
господин Вуланд был жив, так вы бы не напечатали такой статьи.
Граф. Однако и вы, и какой-то генерал Варнуха, и
господин Мямлин беспрестанно напоминаете мне то об Алексее Николаиче, то о князе Михайле Семеныче, недостает только назвать еще мне madame Бобрину; и я на это один раз навсегда говорю, что я стою уже одной ногой в могиле, а потому ни в каких покровителях не нуждаюсь и никаких врагов и соперников не боюсь!
Граф(подумав немного и обращаясь к директорам). Дочь,
господа, приехала: прошу на время выйти!
Ольга Петровна(сейчас же утирает слезы и, приотворив дверь в соседнюю комнату, говорит директорам). Войдите сюда,
господа!..
Граф ушел наверх!
Ольга Петровна. Как это приятно! Все-таки это творчество, поэзия, а не сухая служебная проза!.. Однако я слышу,
граф идет! Уйдите,
господа!
Андашевский. Сейчас позову! (Приотворяя дверь.) Пожалуйте сюда,
господа! (К вошедшим.)
Граф оставляет службу…
Граф(делая довольно повелительный жест рукою). Прошу вас,
господа, приостановиться на минуту и не расходиться!
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ну что, скажи: к твоему
барину слишком, я думаю, много ездит
графов и князей?
— Это герои Великой Французской революции, а этот
господин —
граф Мирабо, — объяснил учитель и, усмехаясь, осведомился: — В ненужных вещах нашел, говоришь?
— Да! — говорил Захар. — У меня-то, слава Богу!
барин столбовой; приятели-то генералы,
графы да князья. Еще не всякого
графа посадит с собой: иной придет да и настоится в прихожей… Ходят всё сочинители…
Когда
граф Альмавива исчислил севильскому цирюльнику качества, которые он требует от слуги, Фигаро заметил, вздыхая: «Если слуге надобно иметь все эти достоинства, много ли найдется
господ, годных быть лакеями?»
— Постойте, постойте! новый гость, надо и ему дать билет, — и, легко соскочив со стула, взяла меня за обшлаг сюртука. — Пойдемте же, — сказала она, — что вы стоите? Messieurs, [
Господа (фр.).] позвольте вас познакомить: это мсьё Вольдемар, сын нашего соседа. А это, — прибавила она, обращаясь ко мне и указывая поочередно на гостей, —
граф Малевский, доктор Лушин, поэт Майданов, отставной капитан Нирмацкий и Беловзоров, гусар, которого вы уже видели. Прошу любить да жаловать.