Неточные совпадения
К обедне Петр Михайлыч
шел уже с Настенькой и был одет в новую шинель и шляпу и средний вицмундир; капитан являлся тоже в среднем вицмундире.
Она, конечно, поняла, что одно
уж приглашение подобного кавалера было новым для нее унижением, но не подала вида и
пошла.
Так время
шло. Настеньке было
уж за двадцать; женихов у ней не было, кроме одного, впрочем, случая. Отвратительный Медиокритский, после бала у генеральши, вдруг начал каждое воскресенье являться по вечерам с гитарой к Петру Михайлычу и, посидев немного, всякий раз просил позволения что-нибудь спеть и сыграть. Старик по своей снисходительности принимал его и слушал. Медиокритский всегда почти начинал, устремив на Настеньку нежный взор...
— И то пожалуй; только, смотри, пораньше; и скажи господам учителям, чтоб оделись почище в мундиры и ко мне зашли бы: вместе
пойдем. Да
уж и сам побрейся, сапоги валяные тоже сними, а главное — щи твои, — смотри ты у меня!
Из ворот по временам выходят с коромыслами на плечах и, переваливаясь с ноги на ногу, проворно
идут за водой краснощекие и совсем
уже без талии, но с толстыми задами мещанские девки, между тем как матери их тонкими, звонкими голосами перебраниваются с такими же звонкоголосыми соседками.
Ступай к нему, змея подколодная,
иди под крыло и покровительство тебе подобного Калиновича! — продолжал он, приближаясь к жене; но та стала
уж в оборонительное положение и, вооружившись кочергою, кричала, в свою очередь...
— Нет! — повторила Настенька и
пошла к дверям, так что капитан едва успел отскочить от них и уйти в гостиную, где
уже сидел Петр Михайлыч. Настенька вошла вслед за ним: лицо ее горело, глаза блистали.
— Погодите, постойте! — начал он глубокомысленным тоном. — Не позволите ли вы мне, Яков Васильич,
послать ваше сочинение к одному человеку в Петербург, теперь
уж лицу важному, а прежде моему хорошему товарищу?
Вышед на улицу, Флегонт Михайлыч приостановился, подумал немного и потом не
пошел по обыкновению домой, а поворотил в совершенно другую сторону. Ночь была осенняя, темная, хоть глаз, как говорится, выколи; порывистый ветер опахивал холодными волнами и воймя завывал где-то в соседней трубе. В целом городе хотя бы в одном доме промелькнул огонек: все
уже мирно спали, и только в гостином дворе протявкивали изредка собаки.
Когда богомольцы наши вышли из монастыря, был
уже час девятый. Калинович, пользуясь тем, что скользко и темно было
идти, подал Настеньке руку, и они тотчас же стали отставать от Петра Михайлыча, который таким образом ушел с Палагеею Евграфовной вперед.
Несмотря на свои пятьдесят лет, князь мог еще быть назван, по всей справедливости, мужчиною замечательной красоты: благообразный с лица и несколько
уж плешивый, что, впрочем, к нему очень
шло, среднего роста, умеренно полный, с маленькими, красивыми руками, одетый всегда молодо, щеголевато и со вкусом, он имел те приятные манеры, которые напоминали несколько манеры ветреных, но милых маркизов.
— Умный бы старик, но очень
уж односторонен, — говорил он,
идя домой, и все еще, видно, мало наученный этими опытами, на той же неделе придя в казначейство получать пенсию, не утерпел и заговорил с казначеем о Калиновиче.
Услышав звон к поздней обедне, он
пошел в собор поблагодарить бога, что
уж и в провинции начинает распространяться образование, особенно в дворянском быту, где прежде были только кутилы, собачники, картежники, никогда не читавшие никаких книг.
— Да я ж почем знаю? — отвечал сердито инвалид и
пошел было на печь; но Петр Михайлыч, так как
уж было часов шесть, воротил его и, отдав строжайшее приказание закладывать сейчас же лошадь, хотел было тут же к слову побранить старого грубияна за непослушание Калиновичу, о котором тот рассказал; но Терка и слушать не хотел: хлопнул, по обыкновению, дверьми и ушел.
— А мы, признаться, ваше сиятельство, — отвечал Петр Михайлыч, — перед отъездом сюда
посылали к господину Калиновичу, однако его дома нет, и мы полагали, что он
уж здесь.
Не говоря
уже о Полине, которая заметно каждое его слово обдумывала и взвешивала, но даже княжна, и та начала как-то менее гордо и более снисходительно улыбаться ему, а рассказом своим о видении шведского короля, приведенном как несомненный исторический факт, он так ее заинтересовал, что она
пошла и сказала об этом матери.
— Ой, ой! Вот как: на ты
уж дело
пошло!
— Ну, покушать, так покушать… Живей! Марш! — крикнул Петр Михайлыч. Палагея Евграфовна
пошла было… — Постой! — остановил ее, очень
уж довольный приездом Калиновича, старик. — Там княжеский кучер. Изволь ты у меня, сударыня, его накормить, вином, пивом напоить. Лошадкам дай овса и сена! Все это им за то, что они нам Якова Васильича привезли.
Время между тем
шло: отпуск был прислан, и скрывать долее не было
уже никакой возможности.
— Папаша проснулся; поди к нему и скажи, — сказала Настенька. Калинович ничего
уж не возразил, а встал и
пошел. Ему, наконец, сделалось смешно его положение, и он решился покориться всему безусловно. Петр Михайлыч действительно встал и сидел в своем кресле в глубокой задумчивости.
При этом известии экономка вспыхнула от удовольствия и
пошла было; но Настенька
уже входила.
Одна из пристяжных пришла сама. Дворовый ямщик, как бы сжалившись над ней, положил ее постромки на вальки и, ударив ее по спине, чтоб она их вытянула, проговорил: «Ладно!
Идет!» У дальней избы баба, принесшая хомут, подняла с каким-то мужиком страшную брань за вожжи. Другую пристяжную привел, наконец, сам извозчик, седенький, сгорбленный старичишка, и принялся ее припутывать. Между тем старый извозчик, в ожидании на водку, стоял
уже без шапки и обратился сначала к купцу.
Пока старик бормотал это, они въехали в двадцативерстный волок. Дорога
пошла сильно песчаная. Едва вытаскивая ноги, тащили лошаденки, шаг за шагом, тяжелый тарантас. Солнце
уже было совсем низко и бросало длинные тени от идущего по сторонам высокого, темного леса, который впереди открывался какой-то бесконечной декорацией. Калинович, всю дорогу от тоски и от душевной муки не спавший, начал чувствовать, наконец, дремоту; но голос ямщика все еще продолжал ему слышаться.
— Нечем, батюшки, господа проезжие, — говорил он, — не за что нашу деревню похвалить. Ты вот, господин купец, словно
уж не молодой, так, можо, слыхал, какая про наше селенье славушка
идет — что греха таить!
— Ну, понониче, — продолжал старик, — где
уж! Против прежнего ли?.. Начальство тоже все год от году строже
пошло. Этта окружной всю деревню у нас перехлестал, и сами не ведаем за что.
Разобрав свои вещи, он сейчас же сел у окна и стал глядеть с жадным любопытством на улицу: там сновали
уже туда и сюда экипажи,
шли пешеходы, проехал взвод казаков, провезли, по крайней мере на десяти лошадях, какую-то машину.
Через несколько минут Дубовский, с важностью приподнявши воротник у бекеши и с глубокомысленно-ученым выражением в лице,
шел уж по Невскому.
Несмотря на твердое намерение начать службу, Калинович, однако, около недели медлил
идти представиться директору. Петербург
уж начинал ему давать себя окончательно чувствовать, и хоть он не знал его еще с бюрократической стороны, но
уж заранее предчувствовал недоброе. Робко и нерешительно
пошел он, наконец, одним утром и далеко не той смелою рукою, как у редактора, дернул за звонок перед директорской квартирой. Дверь ему отворил курьер.
Немец немилосердно потел в жарко натопленной комнате, употреблял всевозможные усилия, чтоб не зевать; но уйти не смел, и только
уж впоследствии участь его несколько улучшилась; узнав, что он любит выпить, Калинович иногда
посылал для него бутылки по две пива; но немец и тем конфузился.
— И я решительно бы тогда что-нибудь над собою сделала, — продолжала Настенька, — потому что, думаю, если этот человек умер, что ж мне? Для чего осталось жить на свете? Лучше
уж руки на себя наложить, — и только бог еще, видно, не хотел совершенной моей погибели и внушил мне мысль и желание причаститься… Отговела я тогда и
пошла на исповедь к этому отцу Серафиму — помнишь? — настоятель в монастыре: все ему рассказала, как ты меня полюбил, оставил, а теперь умер, и что я решилась лишить себя жизни!
Румянцев, спасибо, все помогал, его
уж все
посылала.
Про героя моего я по крайней мере могу сказать, что он искренно и глубоко страдал: как бы совершив преступление,
шел он от князя по Невскому проспекту, где тут же встречалось ему столько спокойных и веселых господ, из которых
уж, конечно, многие имели на своей совести в тысячу раз грязнейшие пятна. Дома Калинович застал Белавина, который сидел с Настенькой. Она была в слезах и держала в руках письмо. Не обратив на это внимания, он молча пожал у приятеля руку и сел.
— Нет, умирают! — воскликнул Калинович. — Вы не можете этого понимать. Ваши княжны действительно не умрут, но в других сословиях,
слава богу, сохранилось еще это. Она
уж раз хотела лишить себя жизни, потому только, что я не писал к ней.
— Конечно, мы хоть и рабы, — продолжал Григорий Васильев, — а тоже чувствовали, как их девичий век проходил: попервоначалу ученье большое было, а там скука
пошла; какое
уж с маменькой старой да со скупой развлеченье может быть?.. Только свету и радости было перед глазами, что князь один со своими лясами да балясами… ну, и втюрилась, по нашему, по-деревенски сказать.
— Или вы сейчас одевайтесь, или я уеду один! — прикрикнул он таким тоном, что Полина сочла за лучшее смириться и с затаенным волнением сейчас же оделась, но только совершенно
уж без всякого вкуса. Когда появились они в зале, хозяйка сейчас же
пошла им навстречу.
Так укреплял себя герой мой житейской моралью; но таившееся в глубине души сознание ясно говорило ему, что все это мелко и беспрестанно разбивается перед правдой Белавина. Как бы то ни было, он решился заставить его взять деньги назад и распорядиться ими, как желает, если принял в этом деле такое участие. С такого рода придуманной фразой он
пошел отыскивать приятеля и нашел его
уже сходящим с лестницы.
Капитан
уж ничего не отвечал, но, повернувшись по всей форме налево кругом, вышел. Остановившись на крыльце, он пожал плечами, взглянул только на собор, как бы возлагая свое упование на эту святыню, и
пошел в казармы.
—
Идем, значит. Я
уж все кончил, — заключил Калинович, указывая рукой на дверь.
Знаем тоже его не сегодня; может, своими глазами видали, сколько все действия этого человека на интересе основаны: за какие-нибудь тысячи две-три он мало что ваше там незаконное свидетельство, а все бы дело вам отдал — берите только да жгите, а мы-де начнем новое, — бывали этакие случаи, по смертоубийствам даже, где
уж точно что кровь иногда вопиет на небо; а вы,
слава богу, еще не душу человеческую загубили!
Исстари было там заведено, что коли проситель пришел, прямо
идет в отделение; там сделают ему какую-нибудь справочку, он рублик либо два — все
уж беспременно в стол даст; а нынче и думать забудь: собаки посторонней в канцелярские комнаты не пустят.