Неточные совпадения
Несмотря
на споры, Петр Михайлыч действительно полюбил Калиновича, звал его каждый
день обедать, и когда тот не приходил, он или посылал к нему, или
сам отправлялся наведаться, не прихворнул ли юноша.
— В
самом деле, господа, пора
на покой, — сказал судья.
В тот
самый день, как пришел к нему капитан, он целое утро занимался приготовлением себе для стола картофельной муки, которой намолов собственной рукой около четверика, пообедал плотно щами с забелкой и, съев при этом фунтов пять черного хлеба, заснул
на своем худеньком диванишке, облаченный в узенький ситцевый халат, из-под которого выставлялись его громадные выростковые сапоги и виднелась волосатая грудь, покрытая, как у Исава, густым волосом.
— Коли злой человек, батюшка, найдет, так и тройку остановит. Хоть бы наше теперь
дело: едем путем-дорогой, а какую защиту можем сделать? Ни оружия при себе не имеешь… оробеешь… а он, коли
на то пошел, ему себя не жаль, по той причине, что в нем — не к ночи будь сказано —
сам нечистой сидит.
Во время студенчества они жили
на одной квартире, и если этот человек в
самом деле полный распорядитель при журнале, то все для него сделает.
Самые искренние его приятели в отношении собственного его сердца знали только то, что когда-то он был влюблен в девушку, которой за него не выдали, потом был в
самых интимных отношениях с очень милой и умной дамой, которая умерла;
на все это, однако, для
самого Белавина прошло, по-видимому, легко; как будто ни одного
дня в жизни его не существовало, когда бы он был грустен, да и повода как будто к тому не было, — тогда как героя моего, при всех свойственных ему практических стремлениях, мы уже около трех лет находим в истинно романтическом положении.
И так мне вот досадно
на Якова Васильича: третьего
дня, вообразите, приходил к нему какой-то молодой человек, Иволгин, который, как
сам он говорит, страстно любит театр и непременно хочет быть актером; но Яков Васильич именно за это не хочет быть с ним знаком!
— Все это прекрасно, что вы бывали, и, значит, я не дурно сделал, что возобновил ваше знакомство; но
дело теперь в том, мой любезнейший… если уж начинать говорить об этом серьезно, то прежде всего мы должны быть совершенно откровенны друг с другом, и я прямо начну с того, что и я, и mademoiselle Полина очень хорошо знаем, что у вас теперь
на руках женщина… каким же это образом?..
Сами согласитесь…
— Послушайте, Яков Васильич, это в
самом деле ужасно! — проговорил, наконец, все молчавший Белавин. — За что вы мучите эту женщину? Чем и какими проступками дала она вам
на это право?
Конечно, ей, как всякой девушке, хотелось выйти замуж, и, конечно, привязанность к князю, о которой она упоминала, была так в ней слаба, что она, особенно в последнее время, заметив его корыстные виды, начала даже опасаться его; наконец, Калинович в
самом деле ей нравился, как человек умный и даже наружностью несколько похожий
на нее: такой же худой, бледный и белокурый; но в этом только и заключались, по крайней мере
на первых порах, все причины, заставившие ее сделать столь важный шаг в жизни.
Теперь вот рекрутское присутствие открыло уже свои действия, и не угодно ли будет полюбопытствовать: целые вороха вот тут,
на столе, вы увидите просьб от казенных мужиков
на разного рода злоупотребления ихнего начальства, и в то же время ничего невозможно сделать, а
самому себе повредить можно; теперь вот с неделю, как приехал флигель-адъютант, непосредственный всего этого наблюдатель, и, как я уже слышал, третий
день совершенно поселился в доме господина управляющего и изволит там с его супругой, что ли, заниматься музыкой.
Почти вся губерния знала, что губернатор, по разного рода отношениям к претендентам-родственникам, принимал в этом
деле живое участие и, конечно, приехал
сам на свидетельство.
Но, так как из слов его видно, что у него обобран весь скот и, наконец, в
деле есть просьбы крестьян
на стеснительные и разорительные действия наследников, то обстоятельство это подлежит особому исследованию — и виновных подвергнуть строжайшей ответственности, потому что усилие их представить недальнего человека за сумасшедшего, с тем чтоб засадить его в дом умалишенных и
самим между тем расхищать и разорять его достояние, по-моему, поступок, совершенно равносильный воровству, посягательству
на жизнь и даже грабежу.
Видимо, что в этой фразе он ввернул штучку, поясненную потом еще более в
самый обед,
на который он не приехал, а прислал
на имя старшины-хозяина записку, изъявляя в ней искреннее соболезнование, что по случившейся маленькой болезни не может с обществом
разделить приятного удовольствия кушать мерных стерлядей и грецкими орехами откормленных индеек; значит, он сожалел только об обеде, а не о том, что не присутствовал
на почетном прощальном митинге начальнику губернии.
— Не о смете, любезный, тут разговор: я вон ее не видал, да и глядеть не стану… Тьфу мне
на нее! — Вот она мне что значит. Не сегодня тоже занимаемся этими
делами; коли я обсчитан, так и ваш брат обсчитан. Это что говорить! Не о том теперь речь; а что
сами мы, подрядчики, глупы стали, — вон оно что!
— Кабы он теперича был хороший градоначальствующий и коли он в мнении своем имеет казну соблюдать, так ему не то, что меня обегать, а искать да звать,
днем с огнем, меня следует, по тому
самому, что
на это
дело нет супротив меня человека!
В настоящий час
сам вице-губернатор присутствовал при допросе старого энского почтмейстера,
на днях только еще взятого и привезенного в губернский город.
— Да, но и кроме того: так как она все-таки женщина и, при всем своем желании, при всей возможности, не в состоянии
сама будет вести всего
дела и соображать, тем больше, что
на многие, может быть, обстоятельства придется указать доносом, подать какую-нибудь докладную записку…
— Мне надобно, ваше сиятельство, не больше других. Вон тоже отсюда не то, что по уголовным
делам, а по гражданским искам чиновники езжали в Петербург, так у всех почти, как калач купить, была одна цена: полторы тысячи в год
на содержание да потом треть или половину с
самого иска, а мне в вашем
деле, при благополучном его окончании, если назначите сверх жалованья десять тысяч серебром, так я и доволен буду.
— Да, здравствуйте! — говорил вице-губернатор, протягивая капитану руку, но в
самом деле готовый броситься ему
на шею.
Быв чиновником, я работал
день и ночь, подкупал
на свои деньги шпионов,
сам делался фискалом, сыщиком, чтоб открыть какое-нибудь ничтожное зло.
— Все эти злоупотребления, — продолжал губернатор, выпрямляя наконец свой стан и поднимая голову, — все они еще не так крупны, как сделки господ чиновников с разного рода поставщиками, подрядчиками, которые — доставляют ли в казну вино, хлеб, берут ли
на себя какую-нибудь работу — по необходимости должны бывают иметь в виду при сносе цены
на торгах, во-первых, лиц, которые утверждают торги, потом производителей работ и, наконец, тех, которые будут принимать
самое дело.
— Нет! — начал он. — Это обидно, очень обидно! Обидно за себя, когда знаешь, что в десять лет положил
на службу и душу и сердце… Наконец, грустно за
самое дело, которое, что б ни говорили, мало подвигается к лучшему.
— Ничуть не бывало, — продолжал молодой человек прежним деловым тоном, — преступление в этом
деле тогда бы можно считать совершенным, когда бы
сам подряд, обеспеченный этим свидетельством, лопнул: казна, значит, должна была бы дальнейшие работы производить
на счет залогов, которых в действительности не оказалось, и тогда в
самом деле существовало бы фактическое зло, а потому существовало бы и преступление.
Неточные совпадения
О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня
сам государственный совет боится. Да что в
самом деле? Я такой! я не посмотрю ни
на кого… я говорю всем: «Я
сам себя знаю,
сам». Я везде, везде. Во дворец всякий
день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть не шлепается
на пол, но с почтением поддерживается чиновниками.)
Аммос Федорович. А я
на этот счет покоен. В
самом деле, кто зайдет в уездный суд? А если и заглянет в какую-нибудь бумагу, так он жизни не будет рад. Я вот уж пятнадцать лет сижу
на судейском стуле, а как загляну в докладную записку — а! только рукой махну.
Сам Соломон не разрешит, что в ней правда и что неправда.
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего не знаешь и не в свое
дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался словах… И когда я хотела сказать: «Мы никак не смеем надеяться
на такую честь», — он вдруг упал
на колени и таким
самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам, не то я смертью окончу жизнь свою».
По левую сторону городничего: Земляника, наклонивший голову несколько набок, как будто к чему-то прислушивающийся; за ним судья с растопыренными руками, присевший почти до земли и сделавший движенье губами, как бы хотел посвистать или произнесть: «Вот тебе, бабушка, и Юрьев
день!» За ним Коробкин, обратившийся к зрителям с прищуренным глазом и едким намеком
на городничего; за ним, у
самого края сцены, Бобчинский и Добчинский с устремившимися движеньями рук друг к другу, разинутыми ртами и выпученными друг
на друга глазами.
«Орудуй, Клим!» По-питерски // Клим
дело оборудовал: // По блюдцу деревянному // Дал дяде и племяннице. // Поставил их рядком, // А
сам вскочил
на бревнышко // И громко крикнул: «Слушайте!» // (Служивый не выдерживал // И часто в речь крестьянина // Вставлял словечко меткое // И в ложечки стучал.)