Неточные совпадения
— То, что я не говорил вам, но, думая хоть каким-нибудь путем выбиться, —
написал повесть и послал ее в Петербург, в одну редакцию, где она провалялась около года, и теперь получил назад при этом
письме. Не хотите ли полюбопытствовать и прочесть? — проговорил Калинович и бросил из кармана на стол
письмо, которое Петр Михайлыч взял и стал было читать про себя.
— Значит, идет! — проговорил он и тотчас же, достав пачку почтовой бумаги, выбрал из нее самый чистый, лучший лист и принялся, надев очки,
писать на нем своим старинным, круглым и очень красивым почерком, по временам останавливаясь, потирая лоб и постоянно потея. Изготовленное им
письмо было такого содержания...
— Ничего. Я знала, что все пустяками кончится. Ей просто жаль мне приданого. Сначала на первое
письмо она отвечала ему очень хорошо, а потом, когда тот намекнул насчет состояния, — боже мой! — вышла из себя, меня разбранила и
написала ему какой только можешь ты себе вообразить дерзкий ответ.
— Как, я думаю, трудно сочинять — я часто об этом думаю, — сказала Полина. — Когда, судя по себе,
письма иногда не в состоянии
написать, а тут надобно сочинить целый роман! В это время, я полагаю, ни о чем другом не надобно думать, а то сейчас потеряешь нить мыслей и рассеешься.
— Нет, вы погодите, чем еще кончилось! — перебил князь. — Начинается с того, что Сольфини бежит с первой станции. Проходит несколько времени — о нем ни слуху ни духу. Муж этой госпожи уезжает в деревню; она остается одна… и тут различно рассказывают: одни — что будто бы Сольфини как из-под земли вырос и явился в городе, подкупил людей и пробрался к ним в дом; а другие говорят, что он
писал к ней несколько
писем, просил у ней свидания и будто бы она согласилась.
По приходе домой, однако, все эти мечтания его разлетелись в прах: он нашел
письмо от Настеньки и, наперед предчувствуя упреки, торопливо и с досадой развернул его; по беспорядочности мыслей, по небрежности почерка и, наконец, по каплям слез, еще не засохшим и слившимся с чернилами, можно было судить, что чувствовала бедная девушка,
писав эти строки.
Через неделю Калинович послал просьбу об увольнении его в четырехмесячный отпуск и
написал князю о своем решительном намерении уехать в Петербург, прося его снабдить, если может, рекомендательными
письмами.
— В Петербург, — отвечал Калинович, и голос у него дрожал от волнения. — Я еще у князя получил
письмо от редактора: предлагает постоянное сотрудничество и
пишет, чтоб сам приехал войти в личные с ним сношения, — прибавил он, солгав от первого до последнего слова. Петр Михайлыч сначала было нахмурился, впрочем, ненадолго.
Калинович
написал это
письмо со всей искренностью, без всякой задней мысли порисоваться,
написал потому, что желала того душа его, потому что в эти минуты действительно он любил Настеньку.
— Тогда, как ты уехал, я думала, что вот буду жить и существовать
письмами; но вдруг человек не
пишет месяц, два, три… полгода, наконец!
— И не спрашивай лучше! — проговорила она. — Тогда как получила твое
письмо, всем твоим глупостям, которые ты тут
пишешь, что хотел меня кинуть, я, конечно, не поверила, зная наперед, что этого никогда не может быть. Поняла только одно, что ты болен… и точно все перевернулось в душе: и отца и обет свой — все забыла и тут же решилась, чего бы мне ни стоило, ехать к тебе.
Сам он читать не может; я
написала, во-первых, под твою руку
письмо, что ты все это время был болен и потому не
писал, а что теперь тебе лучше и ты вызываешь меня, чтоб жениться на мне, но сам приехать не можешь, потому что должен при журнале работать — словом, сочинила целую историю…
Впрочем, она, чтоб успокоить отца,
написала ему, что замужем, и с умыслом показала это
письмо Калиновичу.
Калинович взглянул на нее и еще больше побледнел. Она подала ему
письмо.
Писала Палагея Евграфовна, оставшаяся теперь без куска хлеба и без пристанища, потому что именьице было уж продано по иску почтмейстера. Страшными каракулями описывала она, как старик в последние минуты об том только стонал, что дочь и зять не приехали, и как ускорило это его смерть… Калиновича подернуло.
— Одно, что остается, — начал он медленным тоном, —
напиши ты баронессе
письмо, расскажи ей всю твою ужасную домашнюю жизнь и объясни, что господин этот заигрался теперь до того, что из ненависти к тебе начинает мстить твоим родным и что я сделался первой его жертвой… Заступились бы там за меня… Не только что человека, собаки, я думаю, не следует оставлять в безответственной власти озлобленного и пристрастного тирана. Где ж тут справедливость и правосудие?..
Она обвила его руками и начала целовать в темя, в лоб, в глаза. Эти искренние ласки, кажется, несколько успокоили Калиновича. Посадив невдалеке от себя Настеньку, он сейчас же принялся
писать и занимался почти всю ночь. На другой день от него была отправлена в Петербург эстафета и куча
писем. По всему было видно, что он чего-то сильно опасался и принимал против этого всевозможные меры.
Неточные совпадения
Хлестаков (
пишет).Ну, хорошо. Отнеси только наперед это
письмо; пожалуй, вместе и подорожную возьми. Да зато, смотри, чтоб лошади хорошие были! Ямщикам скажи, что я буду давать по целковому; чтобы так, как фельдъегеря, катили и песни бы пели!.. (Продолжает
писать.)Воображаю, Тряпичкин умрет со смеху…
Этак ударит по плечу: «Приходи, братец, обедать!» Я только на две минуты захожу в департамент, с тем только, чтобы сказать: «Это вот так, это вот так!» А там уж чиновник для
письма, этакая крыса, пером только — тр, тр… пошел
писать.
Почтмейстер. Нет, о петербургском ничего нет, а о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж, что вы не читаете
писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик
пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет, говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с большим, с большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
Как только пить надумали, // Влас сыну-малолеточку // Вскричал: «Беги за Трифоном!» // С дьячком приходским Трифоном, // Гулякой, кумом старосты, // Пришли его сыны, // Семинаристы: Саввушка // И Гриша, парни добрые, // Крестьянам
письма к сродникам //
Писали; «Положение», // Как вышло, толковали им, // Косили, жали, сеяли // И пили водку в праздники // С крестьянством наравне.
К деушкам
письма пишут! деушки грамоте умеют!