Неточные совпадения
В Эн-ске Годнев имел собственный домик с садом, а под городом тридцать благоприобретенных душ. Он был вдов, имел дочь Настеньку и экономку Палагею Евграфовну, девицу лет сорока пяти и не совсем красивого лица. Несмотря на это, тамошняя исправница,
дама весьма неосторожная на язык, говорила, что ему гораздо бы лучше следовало на своей прелестной ключнице жениться, чтоб прикрыть грех, хотя более умеренное мнение
других было таково, что какой уж может быть грех у таких стариков, и зачем им жениться?
— Ай, ай, ай! Как это стыдно
даме такие слова говорить! — возражал Петр Михайлыч. — Супруги должны недостатки
друг у
друга исправлять любовью и кротостью, а не бранью.
На
другой день проснулась она с распухшими от слез глазами и
дала себе слово не ездить больше никуда.
— Очень, очень вам благодарен,
друзья мои, и поверьте, что теперь выразить не могу, а вполне все чувствую.
Дай бог, чтоб и при новом начальнике вашем все шло складно да ладно.
Кроме того, по всему этому склону росли в наклоненном положении огромные кедры, в тени которых стояла не то часовня, не то хижина, где, по словам старожилов, спасался будто бы некогда какой-то старец, но
другие объясняли проще, говоря, что прежний владелец — большой между прочим шутник и забавник — нарочно старался придать этой хижине дикий вид и посадил деревянную куклу, изображающую пустынножителя, которая, когда кто входил в хижину, имела свойство вставать и кланяться, чем пугала некоторых
дам до обморока, доставляя тем хозяину неимоверное удовольствие.
К объяснению всего этого ходило, конечно, по губернии несколько темных и неопределенных слухов, вроде того, например, как чересчур уж хозяйственные в свою пользу распоряжения по одному огромному имению, находившемуся у князя под опекой; участие в постройке дома на дворянские суммы, который потом развалился; участие будто бы в Петербурге в одной торговой компании, в которой князь был распорядителем и в которой потом все участники потеряли безвозвратно свои капиталы; отношения князя к одному очень важному и значительному лицу, его прежнему благодетелю, который любил его, как родного сына, а потом вдруг удалил от себя и даже запретил называть при себе его имя, и, наконец, очень тесная дружба с домом генеральши, и ту как-то различно понимали: кто обращал особенное внимание на то, что для самой старухи каждое слово князя было законом, и что она, дрожавшая над каждой копейкой, ничего для него не жалела и, как известно по маклерским книгам, лет пять назад
дала ему под вексель двадцать тысяч серебром, а
другие говорили, что m-lle Полина дружнее с князем, чем мать, и что, когда он приезжал, они, отправив старуху спать, по нескольку часов сидят вдвоем, затворившись в кабинете — и так далее…
Из рекомендации князя Калинович узнал, что господин был m-r ле Гран, гувернер маленького князька, а
дама — бывшая воспитательница княжны, мистрисс Нетльбет, оставшаяся жить у князя навсегда — кто понимал, по дружбе, а
другие толковали, что князь взял небольшой ее капиталец себе за проценты и тем привязал ее к своему дому.
Молча прошел потом чайный завтрак, с окончанием которого Калинович церемонно раскланялся с
дамами, присовокупив, что он уже прощается. Княгиня ласково и несколько раз кивнула ему головой, а княжна только слегка наклонила свою прекрасную головку и тотчас же отвернулась в
другую сторону. На лице ее нельзя было прочитать в эти минуты никакого выражения.
Калиновича сначала это занимало, хотя, конечно, он привязался к игре больше потому, что она не
давала ему времени предаваться печальным и тяжелым мыслям; но, с
другой стороны, оставаясь постоянно в выигрыше, он все-таки кое-что приобретал и тем несколько успокаивал свои практические стремления.
—
Дайте нам посмотреть… пожалуйста, chere amie, soyez si bonne [дорогой
друг, будьте так добры (франц.).]; я ужасно люблю брильянты и, кажется, как баядерка, способная играть ими целый день, — говорила баронесса.
И потому человеку этому
дать мне за это дело каких-нибудь пятьдесят тысяч серебром, право, немного; а, с
другой стороны, мне предложить в этом случае свои услуги безвозмездно, ей-богу, глупо!
— Совершенно
другое дело этот господин, — продолжал князь, — мы его берем, как полунагого и голодного нищего на дороге: он будет всем нам обязан. Не
дав вам ничего, он поневоле должен будет взглянуть на многое с закрытыми глазами; и если б даже захотел ограничить вас в чем-нибудь, так на вашей стороне отнять у него все.
Не дальше как сегодня вы приходите и говорите, что девушка вам нравится, просите сделать ей предложение; вам
дают почти согласие, и вы на это объявляете, что любите
другую, что не можете оставить ее…
Вздумал было потом поершиться против него один из прокуроров и на личные предложения начальника губернии стал
давать по губернскому правлению протесты, но кончил тем, что, для пользы службы, был переведен в
другую, дальнюю губернию.
Обе
дамы терпеть не могли
друг друга, и дружба их была чисто дипломатическая; но, чтоб заявить простоту своих отношений, они обе работали.
Другой дом открыл зять его, толстяк Четвериков; он уже лет пять, как женился на прелестной княжне, из которой теперь вышла восхитительная
дама.
Из одного этого можно заключить, что начал выделывать подобный господин в губернском городе: не говоря уже о том, что как только дядя
давал великолепнейший на всю губернию бал, он делал свой, для горничных — в один раз все для брюнеток, а
другой для блондинок, которые, конечно, и сбегались к нему потихоньку со всего города и которых он так угощал, что многие
дамы, возвратившись с бала, находили своих девушек мертвецки пьяными.
— В порядке, — повторил подрядчик, — и хоть бы нам теперича портить дела
друг дружке не приходится. Коли он мне теперича эту оказию в настоящем виде сдаст, так я ему в двадцати местах
дам хлеба нажить, а дело то, что баря в наше званье полезли. Князь тут нюхтит, коли слышал?
— Да, съезди, Полина, съезди, chere amie! Но, господи, что с ним будет? — заключила Четверикова, и обе
дамы, зарыдав, бросились
друг к
другу в объятия.
— Слава богу, хорошо теперь стало, — отвечал содержатель, потирая руки, — одних декораций, ваше превосходительство, сделано мною пять новых; стены тоже побелил, механику наверху поправил; а то было, того и гляди что убьет кого-нибудь из артистов. Не могу, как
другие антрепренеры, кое-как заниматься театром. Приехал сюда — так не то что на сцене, в зале было хуже, чем в мусорной яме. В одну неделю просадил тысячи две серебром. Не знаю, поддержит ли публика, а теперь тяжело:
дай бог концы с концами свести.
— Но в то же время, — продолжала она, — когда была брошена тобой и когда около меня остался
другой человек, который, казалось, принимает во мне такое участие, что
дай бог отцу с матерью… я видела это и невольно привязалась к нему.
— Она умерла,
друг мой; году после отца не жила. Вот любила так любила, не по-нашему с тобой, а потому именно, что была очень простая и непосредственная натура… Вина тоже, дядя,
дайте нам: я хочу, чтоб Жак у меня сегодня пил… Помнишь, как пили мы с тобой, когда ты сделался литератором? Какие были счастливые минуты!.. Впрочем, зачем я это говорю? И теперь хорошо! Ступайте, дядя.
Неточные совпадения
Осип.
Давай их, щи, кашу и пироги! Ничего, всё будем есть. Ну, понесем чемодан! Что, там
другой выход есть?
Осип. Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь вам, да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь вас, право, за кого-то
другого приняли… И батюшка будет гневаться, что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь
дали.
Хлестаков (защищая рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с
другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица!
Дай жаркое! Там супу немного осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
Хлестаков. Я с тобою, дурак, не хочу рассуждать. (Наливает суп и ест.)Что это за суп? Ты просто воды налил в чашку: никакого вкусу нет, только воняет. Я не хочу этого супу,
дай мне
другого.
Городничий. Ах, боже мой, вы всё с своими глупыми расспросами! не
дадите ни слова поговорить о деле. Ну что,
друг, как твой барин?.. строг? любит этак распекать или нет?