Неточные совпадения
Что слова Федора дура относились к Ченцову, он это
понял хорошо, но не высказал того и решился доехать дядю на другом, более еще действительном для того
предмете.
Крапчик, в свою очередь, немножко уж и раскаивался, что так взволновал своего друга,
поняв, что теперь никаким рычагом не своротишь того с главного
предмета его беспокойств, а потому решился вытянуть из Егора Егорыча хоть малую толику пользы для своих целей.
Я беру для выяснения моей мысли весьма узкий и ограниченный
предмет, но при этом главным образом обращаю ваше внимание на то, что дикарь догадался; он
понял суть посредством вдохновения.
Слушая все это, Аггей Никитич невольно впадал в зависть от мысли, что совершенно необразованный человек мог
понимать такие возвышенные
предметы.
Такого-то рода письмецо Егор Егорыч нес в настоящую минуту к отцу Василию, которого, к великому горю своему и досаде, застал заметно выпившим; кроме того, он увидел на столе графин с водкой, какие-то зеленоватые груздя и безобразнейший, до половины уже съеденный пирог, на каковые
предметы отец Василий, испуганный появлением Егора Егорыча, указывал жене глазами; но та, не находя, по-видимому, в сих
предметах ничего предосудительного, сначала не
понимала его.
Сколько в нем людей, говорящих по часу без умолку, да так отборно да так высоко, что не
поймешь предмета, о чем он говорит, и что хочет сказать.
Времени и пространства нет: и то и другое необходимо нам только для того, чтобы мы могли
понимать предметы. И потому очень ошибочно думать, что рассуждения о звездах, свет которых еще не дошел до нас, и о состоянии солнца за миллионы лет и т. п. суть рассуждения очень важные. В таких рассуждениях нет ничего не только важного, но нет ничего серьезного. Всё это только праздная игра ума.
Неточные совпадения
Уже раз взявшись за это дело, он добросовестно перечитывал всё, что относилось к его
предмету, и намеревался осенью ехать зa границу, чтоб изучить еще это дело на месте, с тем чтобы с ним уже не случалось более по этому вопросу того, что так часто случалось с ним по различным вопросам. Только начнет он, бывало,
понимать мысль собеседника и излагать свою, как вдруг ему говорят: «А Кауфман, а Джонс, а Дюбуа, а Мичели? Вы не читали их. Прочтите; они разработали этот вопрос».
— Моя цена! Мы, верно, как-нибудь ошиблись или не
понимаем друг друга, позабыли, в чем состоит
предмет. Я полагаю с своей стороны, положа руку на сердце: по восьми гривен за душу, это самая красная цена!
Горе так сильно подействовало на нее, что она не находила нужным скрывать, что может заниматься посторонними
предметами; она даже и не
поняла бы, как может прийти такая мысль.
— Так вот, Дмитрий Прокофьич, я бы очень, очень хотела узнать… как вообще… он глядит теперь на
предметы, то есть,
поймите меня, как бы это вам сказать, то есть лучше сказать: что он любит и что не любит? Всегда ли он такой раздражительный? Какие у него желания и, так сказать, мечты, если можно? Что именно теперь имеет на него особенное влияние? Одним словом, я бы желала…
Пока нет приманки, нет и искушений: правительство
понимает это и строго запрещает привоз всяких
предметов роскоши, и особенно новых.