Неточные совпадения
Комнату свою он, вставая каждый
день в шесть часов утра, прибирал собственными руками, то есть мел в ней пол, приносил дров и затапливал печь,
ходил лично на колодезь за водой и, наконец, сам чистил свое платье.
— Отче Антипий! — отнесся он к нему. — Правда ли, что вы каждый
день вечером
ходите в собор молиться тихвинской божией матери?
Тактика Ченцова была не скрывать перед женщинами своих любовных похождений, а, напротив, еще выдумывать их на себя, — и удивительное
дело: он не только что не падал тем в их глазах, но скорей возвышался и поселял в некоторых желание отбить его у других. Людмила, впрочем, была, по-видимому, недовольна его шутками и все продолжала взад и вперед
ходить по комнате.
— Приготовим! — сказала докторша и, несколько величественной походкой выйдя из спальни мужа,
прошла к себе тоже в спальню, где, впрочем, она стала еще вязать шерстяные носки. Доктор же улегся снова в постель; но, тревожимый разными соображениями по предстоящему для него
делу, не заснул и проворочался до ранних обеден, пока за ним не заехал исправник, с которым он и отправился на место происшествия.
Вознамерившись последнее обстоятельство разузнать поподробнее, Крапчик решил мысленно, что обо все этом пока нечего много беспокоиться; но между тем
прошел день, два, три, Катрин все сидела у себя наверху и не
сходила вниз ни чай пить, ни обедать, так что Крапчик спросил, наконец, ее горничную: «Что такое с барышней?» Та отвечала, что барышня больна.
Граф остался в размышлении: тысячи соображений у него
прошли в голове, и яснее всего ему определилось, что взятая им на себя ревизия губернии отзовется не легко для него в Петербурге и что главный исполнитель всех его предначертаний, Звездкин, — плут великий, которого надобно опасаться. Чтобы рассеять себя хоть сколько-нибудь от таких неприятных мыслей, граф уехал к m-me Клавской на весь остальной
день и даже на значительную часть ночи.
Миропа Дмитриевна между тем, забыв, конечно, в эти минуты всякие неудовольствия на Рыжовых, бережно ввела старушку на лесенку и, войдя к ним в квартиру,
прошла в комнату больной, где, увидав стоявшую Сусанну и поняв сразу, в чем тут
дело, проговорила той...
На
днях я
ходила с нашей старушкой-горничной в Кремль и была там во всех церквах.
Доктор возвратился в Кузьмищево на другой
день к вечеру и был в весьма веселом и возбужденном настроении, так что не зашел даже наверх к своей супруге, с нетерпением и некоторым опасением, как всегда это было, его поджидавшей, а
прошел прямо к Егору Егорычу.
Затем она недолго медлила и на другой же
день, сойдясь с Сусанной в неосвещенной зале и начав
ходить с ней, по обыкновению, под руку, заговорила...
Маленький домишко Андреюшки стоял на самой окраине города;
прошло тридцать лет, как юродивый из него не выходил, сидя
день и ночь на лавке и держа даже себя прикованным на цепи.
Ченцов в последнее время чрезвычайно пристрастился к ружейной охоте, на которую
ходил один-одинешенек в сопровождении только своей лягавой собаки. Катрин несколько раз и со слезами на глазах упрашивала его не делать этого, говоря, что она умирает со страху от мысли, что он по целым
дням бродит в лесу, где может заблудиться или встретить медведя, волка…
— Барон, — сказала на это Катрин, потупляя свои печальные глаза, — вы так были добры после смерти отца, что, я надеюсь, не откажетесь помочь мне и в настоящие минуты: мужа моего, как вот говорил мне Василий Иваныч… — и Катрин указала на почтительно стоявшего в комнате Тулузова, — говорил, что ежели пойдет
дело, то Ченцова
сошлют.
На следующий
день были именины Егора Егорыча, но они
прошли в Кузьмищеве очень тихо и печально.
На этой мысли он вошел с Мартыном Степанычем в дом, и они снова увидали отца Василия, который, несколько важно раскланиваясь с встречавшеюся ему прислугою,
прошел в комнату Егора Егорыча, куда войдя, поздравил именинника со
днем ангела и, подав ему заздравную просфору, благословил его, причем Егор Егорыч поцеловал у отца Василия руку и сказал ему своей обычной скороговоркой...
Прошло потом еще несколько таких же печальных
дней, и Егор Егорыч по-прежнему оставался в каком-то апатичном состоянии.
— Если ты хочешь, то произошло, — начала она тихо, — но посуди ты мое положение: Углаков, я не спорю, очень милый, добрый, умный мальчик, и с ним всегда приятно видаться, но последнее время он вздумал ездить к нам каждый
день и именно по утрам, когда Егор Егорыч
ходит гулять… говорит мне, разумеется, разные разности, и хоть я в этом случае, как добрая маменька, держу его всегда в границах, однако думаю, что все-таки это может не понравиться Егору Егорычу, которому я, конечно, говорю, что у нас был Углаков; и раз я увидела, что Егор Егорыч уж и поморщился…
На третий
день наконец в нем случилась надобность: Сусанна Николаевна,
сойдя вниз к Егору Егорычу с мезонина, где безотлучно пребывала около сестры, сказала ему, что Муза очень желает повидаться с мужем и что нельзя ли как-нибудь устроить это свидание.
Однако
прошло дня четыре, в продолжение которых Тулузов вымещал свое нетерпение и гнев на всем и на всех: он выпорол на конюшне повара за то, что тот напился пьян,
сослал совсем в деревню своего камердинера с предписанием употребить его на самые черные работы; камердинера этого он застал на поцелуе с одной из горничных, которая чуть ли не была в близких отношениях к самому Василию Иванычу.
—
Дело мое, о котором я буду теперь с тобой говорить, — продолжал, уже не сидя величественно в кресле, а
ходя беспокойными шагами по кабинету, Тулузов, — состоит в следующем глупом казусе: в молодости моей я имел неосторожность потерять мой паспорт…
— Тот родом французишка какой-то!.. Сначала был учителем, а теперь вот на эту должность пробрался… Больше всего покушать любит на чужой счет!.. Вы позовите его в Московский и угостите обедцем, он навек вашим другом станет и хоть каждый
день будет
ходить к вам обедать.
Савелий Власьев не ошибся, говоря, что барин не
сошлет его; напротив, Василий Иваныч на другой же
день, ранним утром, позвал его к себе и сказал ему довольно ласковым голосом...
Аггей Никитич сам понимал, что он был виноват перед Егором Егорычем, но вначале он почти трусил ответить Марфину на вопрос того о
деле Тулузова, в котором Аггей Никитич смутно сознавал себя если не неправым, то бездействовавшим, а потом и забыл даже, что ему нужно было что-нибудь ответить Егору Егорычу, так как пани Вибель, говоря Аггею Никитичу, что она уже его, сказала не фразу, и потому можете себе представить, что произошло с моим пятидесятилетним мечтателем; он
ходил, не чувствуя земли под собою, а между тем ему надобно было каждый вечер выслушивать масонские поучения аптекаря, на которых вместе с ним присутствовала пани Вибель, что окончательно развлекало и волновало Аггея Никитича.
Прошли таким образом день-два; пани Вибель не вытерпела, наконец, и передала Аггею Никитичу записку, в которой объявляла ему, что в следующие
дни им гораздо удобнее будет видаться не после обеда, а часов в двенадцать ночи, в каковое время она тихонько будет выходить в сад, и чтобы Аггей Никитич прокрадывался в него через калитку, которая имелась в задней стене сада и никогда не запиралась.
— И я ему сказала через швейцара, чтобы ноги его не было у нас в доме, — подхватила Муза Николаевна, — потому что, согласитесь, Аграфена Васильевна, на все же есть мера: он довел мужа до Сибири, а когда того
ссылали, не пришел даже проститься к нам, и хоть Аркадий всегда сердится за это на меня, но я прямо скажу, что в этом ужасном нашем
деле он менее виноват, чем Янгуржеев.
— Непременно, — подхватила Муза Николаевна, — а то Сусанна, пожалуй, в самом
деле с ума
сойдет.
— Почему же боже сохрани? — возразила Муза Николаевна. — Неужели в самом
деле ты думаешь в двадцать восемь лет жить в этой глуши одна,
ходить только на могилу мужа твоего? Ты с ума
сойдешь, если будешь вести такую жизнь.
Весь
день после того
прошел в сборах, в которых Сусанна Николаевна не принимала никакого участия.