Едучи уже в Москву и проезжая родной губернский город, Павел, разумеется, прежде всего был у Крестовниковых.
Отобедав у них, поблагодушествовал с ними, а потом вознамерился также сходить и проститься с Дрозденкой. Он застал Николая Силыча в оборванном полинялом халате, сидящего, с трубкою в руках, около водки и закуски и уже несколько выпившего.
Мари поняла наконец, что слишком далеко зашла, отняла руку, утерла слезы, и старалась принять более спокойный вид, и взяла только с Вихрова слово, чтоб он
обедал у них и провел с нею весь день. Павел согласился. Когда самому Эйсмонду за обедом сказали, какой проступок учинил Вихров и какое ему последовало за это наказание, он пожал плечами, сделал двусмысленную мину и только, кажется, из боязни жены не заметил, что так и следовало.
Неточные совпадения
— Если ты этого непременно желаешь, то мы не бываем дома во вторник, потому что
обедаем и целый день проводим
у матери мужа, — проговорила она, не изменяя своего положения.
— Я
обедаю обыкновенно
у себя в комнате, — отвечал Павел.
— Ты, надеюсь,
у нас
обедаешь? — сказала она ему.
— Да, мне нужно было уехать, — отвечал уклончиво Вихров. — Однако, господа, — прибавил он, увидев, что пошевни гостей отъехали только недалеко от крыльца, но не раскладывались, — я надеюсь, что вы
у меня сегодня
отобедаете, а не на минутный визит ко мне приехали?
Вихров ничего ей не сказал, а только посмотрел на нее. Затем они пожали друг
у друга руку и, даже не поцеловавшись на прощанье, разошлись по своим комнатам. На другой день Клеопатра Петровна была с таким выражением в лице, что краше в гроб кладут, и все еще, по-видимому, надеялась, что Павел скажет ей что-нибудь в отраду; но он ничего не сказал и, не оставшись даже
обедать, уехал домой.
— Ну-с, извините, я должен вас оставить! — проговорил он. — Мне надо по моим делам и некогда слушать ваши бездельные разговоры. Иларион, вероятно, скоро приедет. Вихров, я надеюсь, что вы
у меня сегодня
обедаете и на целый день?
— Кроме того,
у меня собраны от разных жителей города такого рода записки: «Ах, там, пожалуйста, устройте бал
у себя, m-me Пиколовой так хочется потанцевать», или: «Мы с m-me Пиколовой приедем к вам
обедать», и все в этом роде. Как потом будет угодно министрам — обратить на это внимание или нет, но я представляю факты.
Обедал Вихров тоже по большей части
у Эйсмондов...
Мари очень благоразумно говорила, что зачем же ему одному держать хозяйство или ходить
обедать по отелям, тогда как
у них прекрасный повар и они ему очень рады будут.
― А я не знала, что вы здесь, ― сказала она, очевидно не только не сожалея, но даже радуясь, что перебила этот давно известный ей и наскучивший разговор. ― Ну, что Кити? Я
обедаю у вас нынче. Вот что, Арсений, ― обратилась она к мужу, ― ты возьмешь карету…
— Только, пожалуйста, не гневайся на нас, — сказал генерал. — Мы тут ни в чем не виноваты. Поцелуй меня и уходи к себе, потому что я сейчас буду одеваться к обеду. Ведь ты, — сказал генерал, вдруг обратясь к Чичикову, —
обедаешь у меня?
Он решился поехать к Ивану Герасимовичу и
отобедать у него, чтоб как можно менее заметить этот несносный день. А там, к воскресенью, он успеет приготовиться, да, может быть, к тому времени придет и ответ из деревни.
Неточные совпадения
— потому что, случится, поедешь куда-нибудь — фельдъегеря и адъютанты поскачут везде вперед: «Лошадей!» И там на станциях никому не дадут, все дожидаются: все эти титулярные, капитаны, городничие, а ты себе и в ус не дуешь.
Обедаешь где-нибудь
у губернатора, а там — стой, городничий! Хе, хе, хе! (Заливается и помирает со смеху.)Вот что, канальство, заманчиво!
— Ах, какой вздор! — продолжала Анна, не видя мужа. — Да дайте мне ее, девочку, дайте! Он еще не приехал. Вы оттого говорите, что не простит, что вы не знаете его. Никто не знал. Одна я, и то мне тяжело стало. Его глаза, надо знать,
у Сережи точно такие же, и я их видеть не могу от этого. Дали ли Сереже
обедать? Ведь я знаю, все забудут. Он бы не забыл. Надо Сережу перевести в угольную и Mariette попросить с ним лечь.
— Ну, барин,
обедать! — сказал он решительно. И, дойдя до реки, косцы направились через ряды к кафтанам,
у которых, дожидаясь их, сидели дети, принесшие обеды. Мужики собрались — дальние под телеги, ближние — под ракитовый куст, на который накидали травы.
Когда они вошли, девочка в одной рубашечке сидела в креслице
у стола и
обедала бульоном, которым она облила всю свою грудку. Девочку кормила и, очевидно, с ней вместе сама ела девушка русская, прислуживавшая в детской. Ни кормилицы, ни няни не было; они были в соседней комнате, и оттуда слышался их говор на странном французском языке, на котором они только и могли между собой изъясняться.
Ему хотелось, чтобы Левин был весел. Но Левин не то что был не весел, он был стеснен. С тем, что было
у него в душе, ему жутко и неловко было в трактире, между кабинетами, где
обедали с дамами, среди этой беготни и суетни; эта обстановка бронз, зеркал, газа, Татар — всё это было ему оскорбительно. Он боялся запачкать то, что переполняло его душу.