Неточные совпадения
Наши школьники тоже воспылали к ней страстью, с тою только разницею,
что барон всякий раз, как оставался с Элизой вдвоем, делал ей глазки и намекая ей даже словами о своих чувствах; но князь никогда
почти ни о
чем с ней не говорил и только слушал ее игру на фортепьянах с понуренной головой и вздыхал при этом; зато князь очень много говорил о своей страсти к Элизе барону, и тот выслушивал его, как бы сам в этом случае нисколько не повинный.
Чем дольше девочка училась там,
чем дальше и дальше шло ее воспитание, тем как-то суше и неприветливее становилась она к матери и
почти с гневом, который едва доставало у нее сил скрывать, относилась к образу ее жизни и вообще ко всем ее понятиям.
Князь, после весьма короткого разговора с Еленою, в котором она выразила ему желание трудиться, бросился к одной из кузин своих, Анне Юрьевне, и так пристал к ней,
что та на другой же
почти день дала Елене место учительницы в школе, которую Анна Юрьевна на свой счет устроила и была над ней попечительницей.
— Философствовать лучше,
чем делать что-нибудь другое!.. — начала Елена и вряд ли не хотела сказать какую-нибудь еще более резкую вещь, но в это время раздался звонок. Елена побледнела при этом. — Марфуша, Марфуша! — крикнула она
почти задыхающимся голосом. — Он войдет и в самом деле даст нам на дрова.
У Григоровых Елпидифор Мартыныч лечил еще с деда их; нынешний же князь хоть и считал почтенного доктора
почти за идиота, но терпел его единственно потому,
что вовсе еще пока не заботился о том, у кого лечиться.
— Ничего, хорошо! — отвечала ему сухо и
почти с неудовольствием Елена, потому
что Елпидифор Мартыныч, говоря последние слова, явно уже обратил на нее какие-то масленые глаза: он был ужасный волокита и особенно за небогатенькими девушками.
Князь принялся, наконец, читать. Елена стала слушать его внимательно. Она все
почти понимала и только в некоторых весьма немногих местах останавливала князя и просила его растолковать ей. Тот принимался, но по большей части путался, начинал говорить какие-то фразы, страшно при этом конфузился: не оставалось никакого сомнения,
что он сам хорошенько не понимал того,
что говорил.
— Вы не попробовали этого, уверяю вас, а испытайте, может быть, и понравится, тем более,
что княгине давно хочется переехать в Петербург: она там родилась, там все ее родные: Москву она
почти ненавидит.
Все это довело в князе страсть к Елене
почти до безумия, так
что он похудел, сделался какой-то мрачный, раздражительный.
Владетельница огромного состояния, она лет еще в семнадцать вышла замуж, но, и двух лет не проживши с мужем, разошлась с ним и без всякой церемонии
почти всем рассказывала,
что «une canaille de ce genre n'ose pas se marier!» [такой негодяй не должен жениться! (франц.).].
— Ну, там кому знаете! — произнесла госпожа Жиглинская
почти повелительно: она предчувствовала,
что Елпидифор Мартыныч непременно пожелает об этом довести до сведения князя, и он действительно пожелал, во-первых, потому,
что этим он мог досадить князю, которого он в настоящее время считал за злейшего врага себе, а во-вторых, сделать неприятность Елене, которую он вдруг почему-то счел себя вправе ревновать.
Князь более месяца никогда
почти не бывал дома и говорил жене,
что он вступил в какое-то торговое предприятие с компанией, все утро сидит в их конторе, потом, с компанией же, отправляется обедать в Троицкий, а вечер опять в конторе.
Покуда княгиня приводила себя в порядок, Анна Юрьевна ходила взад и вперед по комнате, и мысли ее приняли несколько иное течение: прежде видя князя вместе с княгиней и принимая в основание,
что последняя была tres apathique, Анна Юрьевна считала нужным и неизбежным, чтобы он имел какую-нибудь альянс на стороне; но теперь, узнав,
что он уже имеет таковую, она стала желать, чтобы и княгиня полюбила кого-нибудь постороннего, потому
что женщину, которая верна своему мужу, потому
что он ей верен, Анна Юрьевна еще несколько понимала; но чтобы женщина оставалась безупречна, когда муж ей изменил, — этого даже она вообразить себе не могла и такое явление считала
почти унижением женского достоинства; потому, когда княгиня, наконец, вышла к ней, она очень дружественно встретила ее.
Она сама гораздо бы больше желала, чтобы князь бывал у них, а то, как она ни вооружалась стоическим спокойствием, но все-таки ей ужасно тяжело и стыдно было середь белого дня приходить в Роше-де-Канкаль. Ей казалось,
что она на каждом шагу может встретить кого-нибудь из знакомых, который увидит, куда она идет;
что швейцар, отворяя ей дверь, как-то двусмысленно или
почти с презрением взглядывал на нее;
что молодые официанты, стоящие в коридоре, при проходе ее именно о ней и перешептывались.
— Непременно скажи, прошу тебя о том! — восклицала Елизавета Петровна
почти умоляющим голосом. — Или вот
что мы лучше сделаем! — прибавила она потом, как бы сообразив нечто. — Чтобы мне никак вам не мешать, ты возьми мою спальную: у тебя будет зала, гостиная и спальная, а я возьму комнаты за коридором, так мы и будем жить на двух разных половинах.
Она очень хорошо видела,
что Анна Юрьевна, говоря с ней,
почти насилует себя. Досада забушевала в сердце Елены против Анны Юрьевны, и, в отмщение ей, она решилась, в присутствии ее, посмеяться над русской аристократией.
Разузнать обо всем этом и подробно выведать княгиня могла через одного только Елпидифора Мартыныча, в преданность которого она верила и наперед
почти была убеждена,
что он все уже и знает. Получив от княгини приглашение посетить ее больную, Елпидифор Мартыныч сейчас же воспылал гордостью.
Впервые напечатана А.И.Герценом в «Полярной звезде» в 1856 году.]; потом стал ей толковать о русском мужике, его высоких достоинствах; объяснял, наконец,
что мир ждет социальных переворотов,
что так жить нельзя,
что все порядочные люди задыхаются в современных формах общества; из всего этого княгиня
почти ничего не понимала настоящим образом и полагала,
что князь просто фантазирует по молодости своих лет (она была
почти ровесница с ним).
Будь князь понастойчивей, он, может быть, успел бы втолковать ей и привить свои убеждения, или, по крайней мере, она стала бы притворяться,
что разделяет их; но князь, как и с большей частью молодых людей это бывает, сразу же разочаровался в своей супруге, отвернулся от нее умственно и не стал ни слова с ней говорить о том,
что составляло его суть, так
что с этой стороны княгиня
почти не знала его и видела только,
что он знакомится с какими-то странными людьми и бог знает какие иногда странные вещи говорит.
Анна Юрьевна ушла сначала к княгине, а через несколько времени и совсем уехала в своем кабриолете из Останкина. Князь же и барон пошли через большой сад проводить Елену домой. Ночь была лунная и теплая. Князь вел под руку Елену, а барон нарочно стал поотставать от них. По поводу сегодняшнего вечера барон был не совсем доволен собой и смутно сознавал,
что в этой проклятой службе, отнимавшей у него все его время, он сильно поотстал от века. Князь и Елена между тем
почти шепотом разговаривали друг с другом.
— Оттого… оттого… — рыдания княгини все усиливались и усиливались, — оттого,
что я, несчастная, люблю еще вас! —
почти прокричала она.
По странному стечению обстоятельств, барон в эти минуты думал
почти то же самое,
что и княгиня: в начале своего прибытия в Москву барон, кажется, вовсе не шутя рассчитывал составить себе партию с какой-нибудь купеческой дочкой, потому
что, кроме как бы мимолетного вопроса князю о московском купечестве, он на другой день своего приезда ни с того ни с сего обратился с разговором к работавшему в большом саду садовнику.
Барон же, увидав,
что доктор уехал, не медля ни минуты, вошел на террасу и сел на этот раз не на стул, а на верхнюю ступеньку лестницы, так
что очутился
почти у самых ног княгини.
— Как
чем? —
почти воскликнула княгиня. — Тут женщина впервые отдает себя вполне мужчине.
Как бы наперекор всему, княгиня последнее время ужасно старалась веселиться: она по вечерам гуляла в Останкинском саду, каждый
почти праздник ездила на какую-нибудь из соседних дач, и всегда без исключения в сопровождении барона, так
что, по поводу последнего обстоятельства, по Останкину, особенно между дамским населением, шел уже легонький говор;
что касается до князя, то он все время проводил у Елены и, вряд ли не с умыслом, совершенно не бывал дома, чтобы не видеть того,
что, как он ни старался скрыть, весьма казалось ему неприятным.
Миклаков в молодости отлично кончил курс в университете, любил очень читать и потому много знал; но в жизни как-то ему не повезло: в службе он дотянул только до бухгалтера, да и тут его терпели потому,
что обязанности свои он знал в совершенстве, и начальники его обыкновенно говорили про него: «Миклаков, как бухгалтер, превосходный, но как человек — пренеприятный!» Дело в том,
что при служебных объяснениях с своими начальствующими лицами он нет-нет да и ввернет
почти каждому из них какую-нибудь колкость.
Вследствие таковых качеств, успех его в литературе был несомненный: публика начала его знать и любить; но зато журналисты скоро его разлюбили: дело в том,
что, вступая
почти в каждую редакцию, Миклаков, из довольно справедливого, может быть, сознания собственного достоинства и для пользы самого же дела, думал там овладеть сейчас же умами и господствовать, но это ему не совсем удавалось; и он, обозлившись, обыкновенно начинал довольно колко отзываться и об редакторах и об их сотрудниках.
Прочитывая все это, Миклаков только поеживался и посмеивался, и говорил,
что ему все это как с гуся вода, и при этом обыкновенно
почти всем спешил пояснить,
что он спокойнейший и счастливейший человек в мире, так как с голоду умереть не может, ибо выслужил уже пенсию, женской измены не боится, потому
что никогда и не верил женской верности [Вместо слов «женской измены не боится, потому
что никогда и не верил женской верности» было: «женской измены не боится, потому
что сам всегда первый изменяет».], и, наконец, крайне доволен своим служебным занятием, в силу того,
что оно все состоит из цифр, а цифры, по его словам, суть самые честные вещи в мире и никогда не лгут!
Говоря таким образом, Миклаков в душе вряд ли то же самое чувствовал, потому
что день ото дня становился как-то все больше худ и желт и
почти каждый вечер напивался до одурения; видимо,
что он сгорал на каком-то внутреннем и беспрестанно мучившем его огне!
Когда г-же Петицкой принесли от княгини в подарок рояль, то она удивилась и даже немножко обиделась; но княгиня прислала ей при этом такое любезное и доброе письмо,
что она не в состоянии была отказаться принять подарок от нее, и с тех пор
почти дружба связала обеих этих дам. Главное, г-жа Петицкая, несмотря на свой скромный и печальный вид, ужасно смешила княгиню, рассказывая ей разные разности про останкинских господ и госпож. О, она казалась княгине очень умною и ужасною насмешницей!
— Пожалуйста, приходи! — повторил еще раз князь, и голос его был до того упрашивающий,
что Елене
почти сделалось жаль его.
Комплект платья у него был так же неполон, как и во дни оны: халат его был, например, такого свойства,
что Миклаков старался лучше не надевать его, когда это было возможно, а так как летом эта возможность, по случаю теплой погоды, была
почти постоянная, то Миклаков обыкновенно все лето и ходил в одном белье.
— Ревность действительно чувство весьма грубое, — начал на это рассуждать Миклаков, — но оно еще понятно и
почти законно, когда вытекает из возбужденной страсти; но вы-то ревнуете не потому,
что сами любите княгиню, а потому только,
что она имеет великую
честь и счастие быть вашей супругой и в силу этого никогда не должна сметь опорочить
честь вашей фамилии и замарать чистоту вашего герба, — вот это-то чувство, по-моему, совершенно фиктивное и придуманное.
Пешком он действительно дошел до самой
почти Крестовской заставы и тут только уже сел в свою коляску, и то потому,
что у него ноги более не двигались.
— И потом посоветуйте вы ей, — продолжала Анна Юрьевна, — чтобы не болтала она об этом по всем углам, и
что это никоим образом не может сделать
чести ни для нее, ни для ее дочери!
—
Чему вы смеетесь над нашим обществом? — проговорил он
почти с пеной у рта.
— Нет, ничего!
Что мне сделается! — произнесла Елена
почти с каким-то презрением к самой себе.
Елена пошла, но, дойдя до конца Каменки, она снова до такой степени утомилась,
что почти упала на траву; а день между тем был теплый, ясный; перед глазами у ней весело зеленели деревья, красиво и покойно располагались по небу золотистые облачка, — этот контраст с душевным настроением Елены еще более терзал ее.
— Нет, не видала!.. — отвечала та
почти задыхающимся голосом: встретиться и беседовать в такую минуту с г-жою Петицкой было
почти невыносимо для Елены, тем более,
что, как ни мало она знала ее, но уже чувствовала к ней полное отвращение.
— Конечно, уж не я! — отвечал Миклаков. — Потому
что я двух слов
почти с ней не говаривал… Всего приличнее, я полагаю, внушить ей это князю.
Письмом этим княгиня думала успокоить князя; и если заглянуть ему поглубже в душу, то оно в самом деле успокоило его: князь был рад,
что подозрения его касательно барона
почти совершенно рассеялись; но то,
что княгиня любила еще до сих пор самого князя, это его уже смутило.
—
Чем же? — спросил князь, хотя и догадался
почти,
что хочет сказать Миклаков.
Княгиня начала
почти догадываться,
что хочет этим сказать Миклаков, и это еще больше сконфузило ее. «Неужели же князь этому полузнакомому человеку рассказал что-нибудь?» — подумала она не без удивления.
—
Что вы влюблены — в этом… je ne doute guere!.. [я
почти не сомневаюсь!.. (франц.).] Но чтобы и вам не отвечали тем же — не думаю! — проговорила она.
Известия об нем княгиня получала от одной лишь г-жи Петицкой, которая посещала ее довольно часто и всякий
почти раз с каким-то тихим азартом рассказывала ей,
что она то тут, то там встречает барона на лошадях Анны Юрьевны.
— Eh bien, essayons!.. [Хорошо, попробуем!.. (франц.).] — согласилась Анна Юрьевна, и они, встав и взяв друг друга за руки, стали их ломать, причем Анна Юрьевна старалась заставить барона преклониться перед собой, а он ее, и, разумеется, заставил, так
что она
почти упала перед ним на колени.
Раз, часу в первом дня, Анна Юрьевна сидела в своем будуаре
почти в костюме молодой: на ней был голубой капот, маленький утренний чепчик; лицо ее было явно набелено и подрумянено. Анна Юрьевна, впрочем, и сама не скрывала этого и во всеуслышание говорила,
что если бы не было на свете куаферов и косметиков, то женщинам ее лет на божий свет нельзя было бы показываться. Барон тоже сидел с ней; он был в совершенно домашнем костюме, без галстука, в туфлях вместо сапог и в серой, с красными оторочками, жакетке.
Елизавета Петровна, в самом деле, перед тем только била и таскала Марфушу за волосы по всем
почти комнатам, так
что сама даже утомилась и бросилась после того на постель; а добродушная Марфуша полагала,
что это так и быть должно, потому
что очень считала себя виноватою, расстроив барыню с барышней своей болтовней.
— Как вы не знаете? — воскликнула Елена. — Вы знали, я думаю,
что я всю
честь мою, все самолюбие мое ставила в том, чтобы питаться своими трудами и ни от кого не зависеть, и вдруг оказывается,
что вы перешепнулись с милой маменькой моей, и я содержанкой являюсь, никак не больше, самой чистейшей содержанкой!
— Я не покупал вас, а делился с вами тем,
чего у меня избыток: вы сами собственность считаете
почти злом, от которого каждому хорошо освободиться!