Неточные совпадения
Швейцар хоть и
видел, что подъехала барская карета, но, по случаю холода, не счел за нужное выйти к ней: все
люди князя были страшно избалованы и распущены!
— Нынче вон, говорят, между молодыми
людьми какие-то нигилисты [Нигилисты (от латин. nihil — ничто) — представители разночинной интеллигенции шестидесятых годов XIX века, отрицавшие принципы и традиции дворянской культуры.] есть, и у нас в медицине все нигилисты, все отвергли; один только, изволите
видеть, лапис [Лапис (ляпис) — прижигающее средство в медицине (от латин. lapis — камень).] и опиум признали!
— Никогда!.. Нисколько. Я
вижу в вас только
человека, не имевшего еще в жизни случая хорошо познакомиться с самим собой.
Про все эти свои сомнения и колебания князь не говорил Елене; он не хотел перед ней являться каким-то неопределенным
человеком и желал лучше, чтобы она
видела в нем окончательно сформировавшегося материалиста.
Сия опытная в жизни дама
видела, что ни дочь нисколько не помышляет обеспечить себя насчет князя, ни тот нимало не заботится о том, а потому она, как мать, решилась, по крайней мере насколько было в ее возможности, не допускать их войти в близкие между собою отношения; и для этого она, как только приходил к ним князь, усаживалась вместе с молодыми
людьми в гостиной и затем ни на минуту не покидала своего поста.
Она все обдумывала, как бы ей поскорее начать с Елпидифором Мартынычем тот разговор, который ей хотелось, и никак не могла придумать; но Елпидифор Мартыныч сам помог ей в этом случае: он, как врач, может быть, и непрозорлив был, но как
человек — далеко
видел!
— Но терпеть можно, если остается еще надежда, что
человек опомнится когда-нибудь и возвратится к своему долгу, а тут я ничего этого не
вижу? — полуспросила княгиня.
Будь князь понастойчивей, он, может быть, успел бы втолковать ей и привить свои убеждения, или, по крайней мере, она стала бы притворяться, что разделяет их; но князь, как и с большей частью молодых
людей это бывает, сразу же разочаровался в своей супруге, отвернулся от нее умственно и не стал ни слова с ней говорить о том, что составляло его суть, так что с этой стороны княгиня почти не знала его и
видела только, что он знакомится с какими-то странными
людьми и бог знает какие иногда странные вещи говорит.
В саду, между тем, по распоряжению барона, засветили цветные фонари, и все кустики и деревца приняли какой-то фантастический вид: посреди их гуляли как бы тоже фантастические фигуры
людей. На скамейку, расположенную у того окна, у которого сидел князь, пришли я сели Миклаков и Елена. Князя они совершенно не могли
видеть.
— Видел-с! — отрезал молодой
человек.
— Ах, да, да! Так, так! Это я
видел и заметил! — подхватил как-то необыкновенно радостно молодой
человек.
Видя все это, Миклаков поматывал только головой, и чувство зависти невольно шевелилось в душе его. «Ведь любят же других
людей так женщины?» — думал он. Того, что князь Григоров застрелился, он нисколько не опасался. Уверенность эта, впрочем, в нем несколько поколебалась, когда они подъехали к флигелю, занимаемому князем, и Миклаков, войдя в сени, на вопрос свой к лакею: «Дома ли князь?», услышал ответ, что князь дома, но только никого не велел принимать и заперся у себя в кабинете.
— Гм!.. — произнес Миклаков и после того, помолчав некоторое время и как бы собравшись с мыслями, начал. — Вот видите-с, на свете очень много бывает несчастных любвей для мужчин и для женщин; но, благодаря бога,
люди от этого не умирают и много-много разве, что с ума от того на время спятят.
Барон сидел к ней боком, и Анна Юрьевна очень хорошо
видела его рыжий затылок, который ей весьма напомнил затылок одного молодого английского лорда, секретаря посольства,
человека, для которого некогда Анна Юрьевна в первый раз пала.
— Ну, нет!.. По-моему, тут есть несколько другая причина, — возразил ему Миклаков, — они
видят, что им каждодневно приходится обманывать этих невежественных крестьян, ну и совестно,
люди попорядочнее и пьют со стыда!
— Вот, изволите
видеть, — объяснил, наконец, Миклаков (язык у него при этом несколько даже запинался), — в той статье, о которой вы так обязательно напомнили мне, говорится, что я подкуплен правительством; а так как я
человек искренний, то и не буду этого отрицать, — это более чем правда: я действительно служу в тайной полиции.
— Боже ж мой! — подхватил Жуквич опять тем же певучим голосом. — Между кем из молодых
людей не бывает того? — Увлечение, патриотизм! Я сознаюсь теперь, что мы поступили тогда вспыльчиво; но что ж делать? Это порок нашей нации; потом ж, когда я зрело это обдумал, то
увидел, что и вы тут поступили как честный и благородный патриот.
Барон, как мы
видели, был очень печален, и грусть его проистекала из того, что он день ото дня больше и больше начинал
видеть в себе
человека с окончательно испорченною житейскою карьерою.
— Вот
видите!.. Вы сами даже не верите тому!.. — продолжал барон. — Чем же я после этого должен являться в глазах других
людей?.. Какой-то камелией во фраке!
— У меня просьба к вам есть… — начал он, и лицо его мгновенно при этом покрылось румянцем. — Вы, может быть, слышали… что я… собственно… в разводе с женой, и что она даже… уехала за границу с одним господином. И вдруг теперь я… получаю из Парижа, куда они переехали, письмо… которым… уведомляют меня, что княгиня до такой степени несчастлива по милости этого
человека, что вконец даже расстроила свое здоровье… Вы
видели отчасти их жизнь: скажите, правда это или нет?
В ком
видеть хоть сколько-нибудь порядочного
человека или женщину?» — спрашивал он сам себя и при этом невольно припоминал слова Миклакова, который как-то раз доказывал ему, что тот, кто не хочет обманываться в
людях, должен непременно со всяким
человеком действовать юридически и нравственно так, как бы он действовал с величайшим подлецом в мире.
Надобно сказать, что сам старик Оглоблин ничего почти не
видел и не понимал, что вокруг него делается, и поэтому был бы
человек весьма спокойный; но зато, когда ему что-либо подсказывали или наводили его на какую-нибудь мысль, так он обыкновенно в эту сторону начинал страшно волноваться и беспокоиться.
—
Человек, как вы
видите, неглупый… плутоватый, кажется… — проговорил он.
— Все эти предложения князя, конечно, очень лестны и заманчивы, — отвечала она насмешливым голосом. — Но, по несчастью, я никак не желаю сына моего
видеть ни действительным статским советником, ни генерал-майором, а желаю, чтобы он был
человек и
человек немножко получше отца своего.