Неточные совпадения
Афимья. Кабы ты
жила с ним,
как жене следует
жить, другое бы дело; а то где же это видано, ровно ты, прости господи,
как полюбовница
какая, виснешь ему на шею. Нешто жене так подобает?
С тех пор и свет увидал,
как у братца в его келье
живу.
Илья. Не говори, не греши! Что тебя привораживать, коли ты и так ровно чумовой. Своевольщина-то и все так
живет. Наделают дела, не спросясь у добрых людей, а спросясь только у воли своей дурацкой, да потом и плачутся, ропщут на судьбу, грех к греху прибавляют, так и путаются в грехах-то,
как в лесу.
Петр. Да что ж, батюшка, делать-то?
Как еще жить-то?
Илья.
Живи по закону,
как люди
живут.
Илья. Вас благословить? Стоите ли вы? Нет, вы подождите моего благословения до тон поры, пока будете
жить хорошо. Порадуй меня, Петр! Лучше совсем не
жить, чем
жить так,
как ты
живешь. Благословенье отца нужно: без благословенья пропадешь,
как пес. (Уходит. Все провожают его. Афимья уходит за ним.)
Вася. Вот, говорит, куда ты ходишь? Я говорю: есть девушка, красавица,
живет с матерью, туда, говорю, и хожу… Грушенькой зовут. Возьми, говорит, меня с собой. Взял я его. Вот мы и ходим к ней много раз… много раз… сидим это, растабарываем, пряничков носим… все
как следует. Вот я сижу, начинает он к ней подделываться, холостым сказался…
Груша (одна). Замужем-то
жить трудно! Угождай мужу, да еще
какой навернется… Все они холостые-то хороши!.. Еще станет помыкать тобой. А девкам нам житье веселое, каждый день праздник, гуляй себе — не хочу! Хочешь — работай, хочешь — песни пой!.. А приглянулся-то кто, разве за нами усмотришь. Хитрей девок народу нет. (Поет песню.)
Степанида (усаживается у печки). А вот, девонька, видишь ты,
какое дело-то вышло. Город-то наш на проезжей дороге; мещане мы. Живем-то хоть бедненько, а домишко-то у нас хоть куда. Вот и останавливаются у нас купцы и баре, случается. Семья-то у нас небольшая была: я с мужем да дочка Дашенька; хозяин-то у меня уж старенек. Останавливался у нас проездом купец молодой, начал он Дашу-то уговаривать да улещать. Нам и невдомек такое дело. А в прошлом году, около святок, и сманил ее у нас.
Степанида. Сманил, сманил. Горя-то, горя-то что было! Ну, да уж нечего делать, не воротишь. Только получаем мы от нее письмо из Москвы. Вот оно и теперича со мною… Всё так с собой и ношу. Пишет, просит прощения и благословения от нас нерушимого, и что
как приехали они в Москву, он на ней женился, и у него семья и торговля, всё
как следует, и что
живет она благополучно и с мужем в любви.
Агафон. Что ж не простить! Я любовь к ней имею, потому одна, а кого любишь, того и простишь.. Я и врагу прощу, я никого не сужу. Да разве я один судья-то? а Бог-то? Бог-то простит ли? Может, оттого и с мужем-то дурно
живет, что родителей огорчила. Ведь
как знать?
Даша. Вот, матушка, сама ты погляди,
как сладко мне жить-то!
— Ах, господи! — воскликнула Вера с досадой. — Ну как же быть? Неужели я для одного человека родилась? Ведь всякому хочется жить весело… И всякий
живёт как ему нравится… И он, и вы, и я.
— Ага-а!.. — кричит Миха. — Этот? Да, этот праведной жизни скот, как же! За игру в карты из военных выгнан, за скандалы с бабами — из духовной академии! Из офицеров в академию попал! В Чудовом монастыре всех монахов обыграл, сюда явился — семь с половиной тысяч вклад сделал, землю пожертвовал и этим велик почёт себе купил, да! Здесь тоже в карты играет — игумен, келарь, казначей да он с ними. Девка к нему ездит… О, сволочи! Келья-то у него отдельная, ну, он там и
живёт как ему хочется! О, великая пакость!
Блаженная минута!.. Закипел // Мой Александр, склонившись к деве спящей. // Он поцелуй на грудь напечатлел // И стан ее обвил рукой дрожащей. // В самозабвеньи пылком он не смел // Дохнуть… Он думал: «Тирза дорогая! // И жизнию и чувствами играя, // Как ты, я чужд общественных связей, — // Как ты, один с свободою моей, // Не знаю в людях ни врага, ни друга, — // Живу, чтоб
жить как ты, моя подруга!
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен,
как бревно. Я ему прямо скажу:
как хотите, я не могу
жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Городничий (бьет себя по лбу).
Как я — нет,
как я, старый дурак? Выжил, глупый баран, из ума!.. Тридцать лет
живу на службе; ни один купец, ни подрядчик не мог провести; мошенников над мошенниками обманывал, пройдох и плутов таких, что весь свет готовы обворовать, поддевал на уду. Трех губернаторов обманул!.. Что губернаторов! (махнул рукой)нечего и говорить про губернаторов…
Бобчинский. Я прошу вас покорнейше,
как поедете в Петербург, скажите всем там вельможам разным: сенаторам и адмиралам, что вот, ваше сиятельство или превосходительство,
живет в таком-то городе Петр Иванович Бобчинскнй. Так и скажите:
живет Петр Иванович Бобчпиский.
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело,
какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь,
как курица»; а в другом словно бес
какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И
как придавил сургуч — по
жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Как взбежишь по лестнице к себе на четвертый этаж — скажешь только кухарке: «На, Маврушка, шинель…» Что ж я вру — я и позабыл, что
живу в бельэтаже.