Вышневский. Все, мой друг. Начиная от излишнего, нарушающего приличия увлечения, до ребяческих, непрактических выводов. Поверь, что каждый писец лучше тебя
знает жизнь; знает по собственному опыту, что лучше быть сытым, чем голодным философом, и твои слова, естественно, кажутся им глупыми.
Неточные совпадения
Вышневская. Я не называю нетерпимость недостатком, только
знаю по опыту, как она неудобна в
жизни. Я видала примеры… когда-нибудь вы
узнаете.
Кукушкина. Эх, Аким Акимыч, женится — переменится. А не
знать всего этого я не могла, я не такая мать, без оглядки ничего не сделаю. У меня такое правило: как только повадился к нам молодой человек, так и пошлю кого-нибудь
узнать про него всю подноготную или сама от сторонних людей разведаю. Все эти глупости в нем, по-моему, происходят от холостой
жизни. Вот как женится, да мы на него насядем, так и с дядей помирится, и служить будет хорошо.
Юлинька. Вы все
знаете. Вы, должно быть, сами очень много комплиментов говорили в своей
жизни.
Жадов. Какой я человек! Я ребенок, я об
жизни не имею никакого понятия. Все это ново для меня, что я от вас слышу. Мне тяжело! Не
знаю, вынесу ли я! Кругом разврат, сил мало! Зачем же нас учили!
Юлинька. Он просто тиран. Что с ним много-то разговаривать! Скажи, что ты его не любишь — вот и все тут. Или вот что лучше: ты скажи ему, что тебе надоела такая
жизнь, что ты не хочешь с ним жить и переедешь к маменьке, и чтоб он не
знал тебя. А я маменьку предупрежу об этом.
Кукушкина. Вас послушать, так уши вянут. А вот что нужно сказать: кабы я
знала, что она, несчастная, будет такую нищенскую
жизнь вести, уж ни за что бы не отдала за вас.
Юсов. Молод был! Разве дело говорил! Одни слова… Так они словами и останутся. Жизнь-то даст себя
знать! (Нюхает табак.) Бросишь философию-то. Только то нехорошо, что прежде надобно было умных людей послушать, а не грубить.
— Вы оттого и не
знаете жизни, не ведаете чужих скорбей: кому что нужно, зачем мужик обливается потом, баба жнет в нестерпимый зной — все оттого, что вы не любили! А любить, не страдая — нельзя. Нет! — сказал он, — если б лгал ваш язык, не солгали бы глаза, изменились бы хоть на минуту эти краски. А глаза ваши говорят, что вы как будто вчера родились…
Ваш взгляд на людей уже совершенно сформировался, когда вы встретили первого благородного человека, который не был простодушным, жалким ребенком,
знал жизнь не хуже вас, судил о ней не менее верно, чем вы, умел делать дело не менее основательно, чем вы: вам простительно было ошибиться и принять его за такого же пройдоху, как вы.
Павел, впрочем, старался все это скрывать самым тщательным образом; но m-me Фатеева
знала жизнь и людей: она очень хорошо видела, что она для Павла — ничто и что он только великодушничал с ней.
Мать чувствовала, что она
знает жизнь рабочих лучше, чем эти люди, ей казалось, что она яснее их видит огромность взятой ими на себя задачи, и это позволяло ей относиться ко всем ним с снисходительным, немного грустным чувством взрослого к детям, которые играют в мужа и жену, не понимая драмы этих отношений.
Неточные совпадения
Хлестаков. Нет, на коленях, непременно на коленях! Я хочу
знать, что такое мне суждено:
жизнь или смерть.
Хлестаков. Право, не
знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить
жизнь с мужиками? Теперь не те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Городничий. Полно вам, право, трещотки какие! Здесь нужная вещь: дело идет о
жизни человека… (К Осипу.)Ну что, друг, право, мне ты очень нравишься. В дороге не мешает,
знаешь, чайку выпить лишний стаканчик, — оно теперь холодновато. Так вот тебе пара целковиков на чай.
Анна Андреевна. Перестань, ты ничего не
знаешь и не в свое дело не мешайся! «Я, Анна Андреевна, изумляюсь…» В таких лестных рассыпался словах… И когда я хотела сказать: «Мы никак не смеем надеяться на такую честь», — он вдруг упал на колени и таким самым благороднейшим образом: «Анна Андреевна, не сделайте меня несчастнейшим! согласитесь отвечать моим чувствам, не то я смертью окончу
жизнь свою».
Я, кажется, всхрапнул порядком. Откуда они набрали таких тюфяков и перин? даже вспотел. Кажется, они вчера мне подсунули чего-то за завтраком: в голове до сих пор стучит. Здесь, как я вижу, можно с приятностию проводить время. Я люблю радушие, и мне, признаюсь, больше нравится, если мне угождают от чистого сердца, а не то чтобы из интереса. А дочка городничего очень недурна, да и матушка такая, что еще можно бы… Нет, я не
знаю, а мне, право, нравится такая
жизнь.