Неточные совпадения
Борис. Ну,
да.
Уж он и теперь поговаривает иногда: «У меня свои дети, за
что я чужим деньги отдам? Через это я своих обидеть должен!»
Кулигин. Как можно, сударь! Съедят, живого проглотят. Мне
уж и так, сударь, за мою болтовню достается;
да не могу, люблю разговор рассыпать! Вот еще про семейную жизнь хотел я вам, сударь, рассказать;
да когда-нибудь в другое время. А тоже есть,
что послушать.
Кабанова.
Да во всем, мой друг! Мать,
чего глазами не увидит, так у нее сердце вещун, она сердцем может чувствовать. Аль жена тебя,
что ли, отводит oт меня,
уж не знаю.
Кабанова. Знаю я, знаю,
что вам не по нутру мои слова,
да что ж делать-то, я вам не чужая, у меня об вас сердце болит. Я давно вижу,
что вам воли хочется. Ну
что ж, дождетесь, поживете и на воле, когда меня не будет. Вот
уж тогда делайте,
что хотите, не будет над вами старших. А может, и меня вспомянете.
Кабанова. Ну
да,
да, так и есть, размазывай!
Уж я вижу,
что я вам помеха.
Варвара.
Да что ты
уж очень боишься: еще далеко гроза-то.
Варвара.
Да ведь
уж коли
чему быть, так и дома не спрячешься.
Глаша. Кто вас разберет, все вы друг на друга клеплете,
что вам ладно-то не живется?
Уж у нас ли, кажется, вам, странным, не житье, а вы все ссоритесь
да перекоряетесь; греха-то вы не боитесь.
Катерина. Такая
уж я зародилась горячая! Я еще лет шести была, не больше, так
что сделала! Обидели меня чем-то дома, а дело было к вечеру,
уж темно, я выбежала на Волгу, села в лодку,
да и отпихнула ее от берега. На другое утро
уж нашли, верст за десять!
Варвара. Нет, не любишь. Коли жалко, так не любишь.
Да и не за
что, надо правду сказать. И напрасно ты от меня скрываешься! Давно
уж я заметила,
что ты любишь одного человека.
Катерина. Не хочу я так.
Да и
что хорошего!
Уж я лучше буду терпеть, пока терпится.
Ну,
да уж хоть то хорошо,
что не увижу ничего.
Дико́й. Понимаю я это;
да что ж ты мне прикажешь с собой делать, когда у меня сердце такое! Ведь
уж знаю,
что надо отдать, а все добром не могу. Друг ты мне, и я тебе должен отдать, а приди ты у меня просить — обругаю. Я отдам, отдам, а обругаю. Потому только заикнись мне о деньгах, у меня всю нутренную разжигать станет; всю нутренную вот разжигает,
да и только; ну, и в те поры ни за
что обругаю человека.
Кабанова. Я видала, я знаю. Ты, коли видишь,
что просить у тебя чего-нибудь хотят, ты возьмешь
да нарочно из своих на кого-нибудь и накинешься, чтобы рассердиться; потому
что ты знаешь,
что к тебе сердитому никто
уж не подойдет. Вот
что, кум!
Дико́й.
Что ж ты, украдешь,
что ли, у кого? Держите его! Этакой фальшивый мужичонка! С этим народом какому надо быть человеку? Я
уж не знаю. (Обращаясь к народу.)
Да вы, проклятые, хоть кого в грех введете! Вот не хотел нынче сердиться, а он, как нарочно, рассердил-таки. Чтоб ему провалиться! (Сердито.) Перестал,
что ль, дождик-то?
Кабанов. Я в Москву ездил, ты знаешь? На дорогу-то маменька читала, читала мне наставления-то, а я как выехал, так загулял.
Уж очень рад,
что на волю-то вырвался. И всю дорогу пил, и в Москве все пил, так это кучу,
что нб-поди! Так, чтобы
уж на целый год отгуляться. Ни разу про дом-то и не вспомнил.
Да хоть бы и вспомнил-то, так мне бы и в ум не пришло,
что тут делается. Слышал?
Кабанов. Ну,
да. Она-то всему и причина. А я за
что погибаю, скажи ты мне на милость? Я вот зашел к Дикуму, ну, выпили; думал — легче будет; нет, хуже, Кулигин!
Уж что жена против меня сделала!
Уж хуже нельзя…
Кабанов. Нет, постой!
Уж на
что еще хуже этого. Убить ее за это мало. Вот маменька говорит: ее надо живую в землю закопать, чтоб она казнилась! А я ее люблю, мне ее жаль пальцем тронуть. Побил немножко,
да и то маменька приказала. Жаль мне смотреть-то на нее, пойми ты это, Кулигин. Маменька ее поедом ест, а она, как тень какая, ходит, безответная. Только плачет
да тает, как воск. Вот я и убиваюсь, глядя на нее.
Кабанов. Собрался совсем, и лошади
уж готовы. Так тоскует, беда!
Уж я вижу,
что ему проститься хочется. Ну,
да мало ли
чего! Будет с него. Враг ведь он мне, Кулигин! Расказнить его надобно на части, чтобы знал…
Неточные совпадения
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну,
да уж попробовать не куды пошло!
Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если вы точно имеете нужду в деньгах или в
чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Городничий.
Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или на другом каком языке… это
уж по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого дня и числа… Нехорошо,
что у вас больные такой крепкий табак курят,
что всегда расчихаешься, когда войдешь.
Да и лучше, если б их было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к неискусству врача.
Хлестаков. А,
да я
уж вас видел. Вы, кажется, тогда упали?
Что, как ваш нос?
— дворянин учится наукам: его хоть и секут в школе,
да за дело, чтоб он знал полезное. А ты
что? — начинаешь плутнями, тебя хозяин бьет за то,
что не умеешь обманывать. Еще мальчишка, «Отче наша» не знаешь, а
уж обмериваешь; а как разопрет тебе брюхо
да набьешь себе карман, так и заважничал! Фу-ты, какая невидаль! Оттого,
что ты шестнадцать самоваров выдуешь в день, так оттого и важничаешь?
Да я плевать на твою голову и на твою важность!
Городничий.
Да я так только заметил вам. Насчет же внутреннего распоряжения и того,
что называет в письме Андрей Иванович грешками, я ничего не могу сказать.
Да и странно говорить: нет человека, который бы за собою не имел каких-нибудь грехов. Это
уже так самим богом устроено, и волтерианцы напрасно против этого говорят.