Иван Ксенофонтыч. Да. да, и расписку возьму. Он мне ее отдаст, я ему деньги возвращу. Как ты думаешь, ведь он отдаст? Отдаст? Он не смеет не отдать — мы не виноваты. Я разорву ее, вот и конец, и не об чем нам
плакать с тобой! (К Аграфене Платоновне). Подай деньги!
Неточные совпадения
Аграфена Платоновна. И это есть. Хоть он и плутоват, а человек темный. Он только в своем доме свиреп, а то
с ним что хочешь делай, дурак дураком; на пустом спугнуть можно. Теперь как хотите, Иван Ксенофонтыч, так и сделаем. Честно так честно, а то и на штуку поймаем. Так запутаем, что хоть
плачь, а жени сына на Лизавете Ивановне.
Андрей Титыч. Да что со мной, дураком, толковать-с; я просто пропащий человек, от своего собственного необразования. Болтаю, что в голову придет, всякие наши рядские глупости. Вы думаете, что я не чувствую вашей ласки, — да только я выразить не умею. Мне как-то раз показалось, Лизавета Ивановна, что вы на меня повеселей взглянули, так я загулял на три дни, таких вертунов наделал, — беда! Одному извозчику что денег
заплатил.
Иван Ксенофонтыч. Отдайте, отдайте! Я не выду без этого! Как мне показать глаза дочери! Это сделала глупая хозяйка. Разве моя Лиза может? Она
плачет теперь… Да что я говорю! Где я говорю об ней! Я
с ума сойду!..
Только когда приезжал на зиму Штольц из деревни, она бежала к нему в дом и жадно глядела на Андрюшу, с нежной робостью ласкала его и потом хотела бы сказать что-нибудь Андрею Ивановичу, поблагодарить его, наконец, выложить пред ним все, все, что сосредоточилось и жило неисходно в ее сердце: он бы понял, да не умеет она, и только бросится к Ольге, прильнет губами к ее рукам и зальется потоком таких горячих слез, что и та невольно
заплачет с нею, а Андрей, взволнованный, поспешно уйдет из комнаты.
Женечка мой все пристает ко мне и спрашивает: «О чем это ты, maman, когда у нас дядя Павел был,
плакала с ним?» — «О глупости людской», — отвечаю я ему.
— Ты плачешь, мать? Плачь, плачь, и долго еще будут
плакать с тобою все матери земли. Дотоле, пока не придем мы вместе с Иисусом и не разрушим смерть.
Неточные совпадения
Слуга. Так-с. Он говорил: «Я ему обедать не дам, покамест он не
заплатит мне за прежнее». Таков уж ответ его был.
«Это, говорит, молодой человек, чиновник, — да-с, — едущий из Петербурга, а по фамилии, говорит, Иван Александрович Хлестаков-с, а едет, говорит, в Саратовскую губернию и, говорит, престранно себя аттестует: другую уж неделю живет, из трактира не едет, забирает все на счет и ни копейки не хочет
платить».
Была ты нам люба, // Как от Москвы до Питера // Возила за три рублика, // А коли семь-то рубликов //
Платить, так черт
с тобой! —
С ребятами,
с дево́чками // Сдружился, бродит по лесу… // Недаром он бродил! // «Коли
платить не можете, // Работайте!» — А в чем твоя // Работа? — «Окопать // Канавками желательно // Болото…» Окопали мы… // «Теперь рубите лес…» // — Ну, хорошо! — Рубили мы, // А немчура показывал, // Где надобно рубить. // Глядим: выходит просека! // Как просеку прочистили, // К болоту поперечины // Велел по ней возить. // Ну, словом: спохватились мы, // Как уж дорогу сделали, // Что немец нас поймал!
Г-жа Простакова. Я, братец,
с тобою лаяться не стану. (К Стародуму.) Отроду, батюшка, ни
с кем не бранивалась. У меня такой нрав. Хоть разругай, век слова не скажу. Пусть же, себе на уме, Бог тому
заплатит, кто меня, бедную, обижает.