Неточные совпадения
Телятев. Еще лучше.
Да кому же она не нравится! Помилуйте
вы меня! И
что тут для меня интересного,
что она
вам нравится?
Вы, должно быть, издалека приехали?
Телятев. Как ничего! Батюшка
вы мой!
Да что ж, миллионы-то как грибы растут? Или
вы Ротшильдам племянник, тогда и разговаривать нечего.
Телятев.
Да как же она узнает про ваши качества ума и сердца? Астрономию,
что ли,
вы напишете
да будете читать ей!
Телятев. Ну,
да мало ли
что кому нужно!
Что,
вы богаты очень?
Кучумов.
Да что ж он, чудак… Разве у него мало знакомства!
Да вот я, например…
Вы ему так и напишите, чтоб он ко мне адресовался прямо. Мuta d'accento…
Кучумов.
Да вы, пожалуйста, коли
что нужно, без церемонии… Уж позвольте мне заменить Лидиньке отца на время его отсутствия. Я знаю ее с детства и люблю, поверьте мне, больше,
чем дочь… люблю…
да…
Кучумов. Ведь этак можно и надоесть. Говори там, где тебя слушать хотят. А
что такое нынешнее время, лучше ль оно прежнего? Где дворцы княжеские и графские? Чьи они? Петровых
да Ивановых. Где роговая музыка, я
вас спрашиваю? А, бывало, на закате солнца, над прудами, а потом огни, а посланники-то смотрят. Ведь это слава России. Гонять таких господ надо.
Лидия.
Да, хорошо
вам говорить, когда у
вас всякое чувство давно уже сделалось только фразой. У
вас в жизни было столько практики по этой части,
что вы умеете владеть собой во всяком положении. А
вы представьте неопытную девушку, у которой чувство проснется в первый раз, — ее положение очень трудно и опасно.
Надежда Антоновна.
Что, достаточно? Ей нужно состояние, а состояние
вам приобресть нельзя: откупов нет, концессии на железную дорогу
вам не дадут. Состояние можно только получить по наследству,
да еще при большом счастье выиграть в карты.
Кучумов.
Да ведь
вы сами говорили,
что в нем ошиблись. То-то мне рожа-то его…
Василий. Поищем, так найдем.
Да что говорить-то! Даже еще и не приказано, и не всякий понимать может. Тоже и наука, а не то
что лежа на боку. Мы, может, ночи не спали, страху навиделись. Как
вы обо мне понимаете? Я до Лондона только одиннадцать верст не доезжал, назад вернули при машинах. Стало быть, нам много разговаривать нельзя. (Уходит.)
Васильков.
Да ведь у меня дела-то не то,
что у
вас по улицам собак гонять. Господа кавалеры,
вы меня извините, толкуйте с дамами; а мне некогда, у меня дел много, я пойду заниматься.
Кучумов. Кредит?
Да на
что вам кредит? Стыдно, стыдно! Надо было прямо обратиться ко мне.
Вам стыдно было попросить у меня денег, а не стыдно фее жить в таком шалаше!
Вы, фея наша легкокрылая,
вы забыли свое могущество.
Вам стоит сделать только один жест, и этот шалаш превратится во дворец.
Кучумов (берется за карман). Ах, Боже мой! Это только со мной одним случается. Нарочно положил на столе бумажник и позабыл. Дитя, прости меня! (Целует у нее руку.) Я тебе привезу их завтра на новоселье. Я надеюсь,
что вы нынче же переедете. Закажу у Эйнем пирог, куплю у Сазикова золотую солонку фунтов в пять и положу туда деньги. Хорошо бы положить все золотом для счастъя,
да такой суммы едва ли найдешь. Все-таки полуимпериалов с сотню наберу у себя.
Василий.
Да нешто для
вас не все равно! Кто бы ни приказал, а, значит, пущать не буду. А коли хотите знать, так вот
вам раз: и барин не велел, и барыня, и ни за
что к
вам не выдут.
Василий.
Да вот бумага-то на столе! Только
вы от хорошей зря не рвите! А я,
что ж, я уйду. (Уходит.)
Лидия. Смешно! Где ему!
Вы сами видели,
что он занимал деньги у Телятева и обещал большие проценты; а большие проценты дают только в нужде.
Да он и слишком глуп для такого дела. Не упоминать о нем будет гораздо покойнее.
Телятев.
Да чего же
вам лучше? Ваше положение солидное:
вы живете одни, в великолепной квартире, совершенно свободны,
вы богаты,
что я сам от
вас слышал, поклонников у
вас много, муж для
вас не существует.
Кучумов. А!
Вы здесь! И очень хорошо. Я давно хотел с
вами расчесться. Карточный долг для меня первое дело. (Вынимает бумажник.)
Что за вздор такой? Вероятно, я как-нибудь обложился, положил в левый карман. Ах,
да я не тот сюртук надел. Впрочем,
вы можете получить эти деньги с Надежды Антоновны.
— Константин Федорович! Платон Михайлович! — вскрикнул он. — Отцы родные! вот одолжили приездом! Дайте протереть глаза! Я уж, право, думал, что ко мне никто не заедет. Всяк бегает меня, как чумы: думает — попрошу взаймы. Ох, трудно, трудно, Константин Федорович! Вижу — сам всему виной! Что делать? свинья свиньей зажил. Извините, господа, что принимаю вас в таком наряде: сапоги, как видите, с дырами.
Да чем вас потчевать, скажите?
«Мастеровой революции — это скромно. Может быть, он и неумный, но — честный. Если вы не способны жить, как я, — отойдите в сторону, сказал он. Хорошо сказал о революционерах от скуки и прочих. Такие особенно заслуживают, чтоб на них крикнули:
да что вы озорничаете? Николай Первый крикнул это из пушек, жестоко, но — это самозащита. Каждый человек имеет право на самозащиту. Козлов — прав…»
Неточные совпадения
Хлестаков (придвигаясь).
Да ведь это
вам кажется только,
что близко; а
вы вообразите себе,
что далеко. Как бы я был счастлив, сударыня, если б мог прижать
вас в свои объятия.
Осип.
Да что завтра! Ей-богу, поедем, Иван Александрович! Оно хоть и большая честь
вам,
да все, знаете, лучше уехать скорее: ведь
вас, право, за кого-то другого приняли… И батюшка будет гневаться,
что так замешкались. Так бы, право, закатили славно! А лошадей бы важных здесь дали.
Почтмейстер.
Да что я? Как
вы, Антон Антонович?
Городничий (в сторону).О, тонкая штука! Эк куда метнул! какого туману напустил! разбери кто хочет! Не знаешь, с которой стороны и приняться. Ну,
да уж попробовать не куды пошло!
Что будет, то будет, попробовать на авось. (Вслух.)Если
вы точно имеете нужду в деньгах или в
чем другом, то я готов служить сию минуту. Моя обязанность помогать проезжающим.
Аммос Федорович.
Да, нехорошее дело заварилось! А я, признаюсь, шел было к
вам, Антон Антонович, с тем чтобы попотчевать
вас собачонкою. Родная сестра тому кобелю, которого
вы знаете. Ведь
вы слышали,
что Чептович с Варховинским затеяли тяжбу, и теперь мне роскошь: травлю зайцев на землях и у того и у другого.
