Неточные совпадения
Сумрачен, пасмурен вышел и тихо пошел, не размышляя куда и зачем. Молча и дико смотрит вокруг, и все ему кажется в желтом каком-то тумане. Шумный говор, громкие крики
людей, стук и скрип тяжело нагруженных возов, резкий пронзительный стук
целых обозов с железом — не слышны ему. Холод по телу его пробегал, хоть знойный полдень в то время пало́м пáлил.
— Нельзя, голубчик, нельзя, — стоял на своем Морковников. — Ты продавец, я покупатель, — без того нельзя, чтобы не угоститься… я тебя угощаю… И перечить ты мне не моги, не моги… Нечего тут — расходы пополам… Это, батюшка, штуки немецкие, нашему брату, русскому
человеку, они не под стать… я угощаю — перечить мне не моги… Ну,
поцелуй меня, душа ты моя Никита Федорыч, да пойдем скорей. Больно уж я возлюбил тебя.
— Вот что я хотел сказать тебе… — снова начал Дмитрий Петрович. — Так как, значит, мы с тобой приятели… Не знаю, как у тебя, а у меня вот перед Богом, опричь тебя, другого близкого
человека нет в
целом свете… И люблю я тебя, Никита, ото всей души.
И вот
целой ватагой,
человек в сотню, с гамом, со свистом и неистовым хохотом кинулись они от Железного дома и смяли все, что ни попалось им на пути.
— Ах, милая моя, дорогая Марья Ивановна, — после короткого молчанья, нежно ласкаясь к ней и
целуя руку, заговорила Дуня. — Хоть бы глазком взглянуть на тех чудных
людей, хоть бы словечко одно услышать от них.
Иногда их собиралось по нескольку
человек разом, и тогда хозяева, запершись во внутренних комнатах, проводили с ними напролет
целые ночи.
— Взаимные
поцелуи Божьих
людей на собраниях. Эти лобзанья — великая тайна, — ответила Варенька.
— Чего ж тебе еще, глупенькая? — подхватила Матренушка. —
Целуй ручку, благодари барыню-то, да и пойдем, я тебе местечко укажу. А к дяде и не думай ходить — вот что. Живи с Божьими
людьми; в миру нечего тебе делать. Здесь будет тебе хорошо, никто над тобой ни ломаться, ни надругаться не станет, битья ни от кого не примешь, брани да попреков не услышишь, будешь слезы лить да не от лиха, а ради души спасенья.
Целые дни корпел он в вотчинной конторе, но, ежели случалось послать куда-нибудь по делам, всегда его посылали; ловкий был
человек, во всяких случáях находчив, умел обращаться с
людьми, умел и дела обделывать с ними.
— Да кому? Кому спрашиваю?
Целый караван!.. Нет такого
человека в ярманке, чтобы мог все купить… Кто, говорю, купил, кто?
— Этого не скажи, — молвил Патап Максимыч. — Немало есть на свете
людей, что плутовства и обманства в них
целые горы, а ума и с наперсток нет. Таких много… Из самых даже первостатейных да из знатных бывают. У иного, пожалуй, ум-от и есть, да не втолкан весь. Вот что, дружище!
— А я, искавши тебя, в богадельню заходила, — продолжала Варенька. — У Матренушки
целый собор… Хочешь послушать
людей «малого ведения»?.. Много их там. Непременно опять станут толковать про Данила Филиппыча, про Ивана Тимофеича. Ежели хочешь, пойдем. Только не в богадельню — в вишенье станем. При нас не станут много говорить. Пойдем, послушай.
По малом времени иерусалимский старец и Максим
целую ночь радели на святом кругу, а когда Божьи
люди спать разошлись, оба пошли на Арарат к Ноеву ковчегу.
— Тут вышло что-то странное, — отвечал Денисов. — Все это было так еще недавно, и много
людей, видевших его и говоривших с ним, еще живы; рассказы их противоречивы. Понять нельзя… Кто говорит, что пробыл он с
людьми Божьими только шесть дней, кто уверяет, что жил он с ними три года; а есть и такие, что уверяют, будто старец жил с ними
целых двенадцать лет, отлучаясь куда-то по временам.
Хозяйка, обе снохи и Акулина Егоровна стали обнимать и
целовать Дуню. Как ни удерживалась Дуня, а от этих искренних ласк незнакомых
людей слезы вдруг в три ручья покатились у нее из глаз, а подступившие рыданья совсем было задушили ее.
Самоквасов подошел к Дуне. Ни жива ни мертва стояла она и свету невзвидела, когда Петр Степаныч
поцеловал ее. Не видала она лица его, только чувствовала, как горячие трепещущие уста крепко ее
целовали. Нет, это не серафимские лобзанья, что еще так недавно раздавала она каждому на раденьях
людей Божиих.
Неточные совпадения
Сбивчивые и неосмысленные события бессвязно следуют одно за другим, и
люди, по-видимому, не преследуют никаких других
целей, кроме защиты нынешнего дня.
К довершению бедствия глуповцы взялись за ум. По вкоренившемуся исстари крамольническому обычаю, собрались они около колокольни, стали судить да рядить и кончили тем, что выбрали из среды своей ходока — самого древнего в
целом городе
человека, Евсеича. Долго кланялись и мир и Евсеич друг другу в ноги: первый просил послужить, второй просил освободить. Наконец мир сказал:
Издали может показаться, что это
люди хотя и суровых, но крепко сложившихся убеждений, которые сознательно стремятся к твердо намеченной
цели.
Но Архипушко не слыхал и продолжал кружиться и кричать. Очевидно было, что у него уже начинало занимать дыхание. Наконец столбы, поддерживавшие соломенную крышу, подгорели.
Целое облако пламени и дыма разом рухнуло на землю, прикрыло
человека и закрутилось. Рдеющая точка на время опять превратилась в темную; все инстинктивно перекрестились…
И Левина охватило новое чувство любви к этому прежде чуждому ему
человеку, старому князю, когда он смотрел, как Кити долго и нежно
целовала его мясистую руку.