Неточные совпадения
Рыбные промышленники, судохозяева
и всякого другого рода хозяева с большой охотой нанимают слепых:
и берут они дешевле,
и обсчитывать их сподручней,
и своим судом
можно с ними расправиться, хоть бы даже
и посечь, коли до того доведется. Кому без глаз-то пойдет он жалобиться? Еще вдосталь накланяется,
только, батюшки, отпустите. Марко Данилыч слепыми не брезговал — у него
и на ловлях,
и на баржах завсегда их вдоволь бывало… Потому, выгодно.
По вечерам
и ярманочные,
и городские трактиры битком набиты. Чаю выпивают количество непомерное. После, как водится, пойдут в ход закусочки, конечно, с прибавленьицем. В Москве — в Новотроицком, у Лопашева
и в других излюбленных купечеством трактирах —
можно только чай пить, но закусывать, а пуще того винца рюмочку выпить — сохрани Господи
и помилуй!.. Зазорное дело!.. У Макарья не то: там
и московским,
и городовым купцам, яко в пути находящимся, по все дни
и по вся ночи — разрешения на вся.
Да, пожалуй, по середам да пятницам скоромничать вздумает, — так разве это в христианском дому
можно?» Зато стал покупать дочерям книги не
только божественные, но
и мирские.
—
Только на этот конец надобно не на двадцать тысяч, а сколь
можно побольше
и в банках,
и у купцов окредитоваться.
— Двести лет назад
можно было в кабалу отдавать, а теперь нельзя, — сказал Дмитрий Петрович. — Господень закон
только вечен, а людские законы временные, потому они
и меняются.
— Видишь! — вскликнул он, входя к Меркулову
и поднимая кверху бутылку. — Стоит
только захотеть, все
можно доспеть!.. Холодненького не достал — так вот хоть этой немецкой кислятиной поздравлю друга любезного… Ай, батюшки!.. Как же это?.. Посудины-то нет… Из чего пить-то станем?.. А!.. Нашел!
— Мы с тобой не доживем, хоть бы писано на роду нам было по сотне годов прожить… Сразу старых порядков не сломаешь. Поломать сильной руке, пожалуй,
и можно, да толку-то из того не выйдет… Да хотя бы
и завелись новые порядки, так разве Орошины да Смолокуровы так вдруг
и переведутся?.. Станут
только потоньше плутовать, зато
и пошире.
Можно и листоушек сколько-нибудь приложить,
только не мене бы четырех вершков были, а то мелкие-то
и невзрачны, да, грехом,
и затеряться могут.
Только и толков,
только и споров, что
можно ли квашню на хмелевых дрождях поставить, с кожаной аль с холщовой лестовкой следует Богу молиться, нужно ли ради души спасения гуменцо на макушке выстригать.
— Отчего же со знающими людьми
и не покалякать? — молвил голова. — Это
можно.
Только вот вам совет мой: оброков не задерживайте, управляющего слушайтесь, а зачнете возиться да гомозиться — до беды недалеко.
Оттого
и глуп хохол, а все-таки пальца ему в рот не клади, вороны глупей, зато черта хитрей, поверить ему
можно только с опаской: соврать не соврет, да
и правды не скажет, а сам упрям, как бык али черт карамышевский.
— Дай Господи такую подвижницу, подай истинный свет
и новую силу в слове ее, — сложив руки, набожно сказал Николай Александрыч. — Ежели так,
можно будет ее допустить на собрание,
и если готова принять «благодать», то
можно и «привод» сделать…
Только ведь она у отца живет… Помнится мне, говорила ты, Машенька, что он раскольничает,
и совсем плотской язычник, духовного в нем, говорила ты, нет ни капельки.
— Да я
и не сужу, отче святый, — робко ответил отец Анатолий. — Как
можно мне судить о таком лице, как Божий архиерей? Ума достаточного не имею на то… К слову
только про штатных помянул, говоря про наши недостатки.
—
Только, чур, наперед уговор, — начал молчавший Орошин. — Ежель на чем порешим, кажду малость делать сообща, по совету, значит, со всеми. Друг от дружки дел не таить, друг дружке ножки не подставлять. Без того всем
можно разориться, а ежели будем вести дела вкупе, тогда
и барыши возьмем хорошие,
и досыта насмеемся над Лебякиным, над Колодкиным
и над зятьями Доронина.
— Как вам угодно, а я всегда готова, — ответила Дуня. —
Только, уж сделайте милость, устройте, сколько
можно, наши дела. Ведь я ничего в них не понимаю
и сделать ничего не умею. А кроме вас, у меня нет никого, кто бы помог.
— Человек он добрый
и по всему хороший, опять же нарочито благочестивый, — ответила Дарья Сергевна. — Ежели
только не в отлучке, непременно приедет. А ежели отъехал,
можно племянника его позвать, Ивана Абрамыча. Парень хоша
и молодой, а вкруг дяди во всем Божественном шибко наторел. А оно
и пристойней бы
и лучше бы было, ежели бы чин погребения мужчина исправил. Женщине ведь это
можно разве при крайней нужде.
— Ну вот
и прекрасно, вот мы
и устроим, как
только можно лучше, — целуя Дуню, припавшую головкой к его плечу, сказал глубоко тронутый Патап Максимыч.
— Такой не имеется, — отвечал Герасим Силыч. — Да едва ли
можно такую найти старинных писем. Сколько годов я по иконной части делишки веду, чуть не всю Россию изъездил из конца в конец
и всего-навсе две
только старые иконы Амвросия Медиоланского видел. А теперь их нет: одну за перстосложение отобрали, другая в пожаре сгорела.
— С таким капиталом
можно повести дела, — молвил Чапурин. — Переписывайся в здешние купцы да заводи торги.
Только чур не шалопайничать — по скитам ради озорства не ездить, не повесничать там. Пора остепениться, любезный Петр Степаныч. А то
и не увидишь, как дедушкины двести тысяч вылетят в трубу.
— Да уж я постараюсь, чтобы пустяками-то он не занимался, — сказал Никифор Захарыч. — Доброго слова он завсегда послушается, а бранью да насмешками…
только пуще его раздражишь. Узнал я его хорошо,
и сдается мне, что
можно исправить его
и приспособить ко всякому делу.
Он потрепал по спине Аркадия и громко назвал его «племянничком», удостоил Базарова, облеченного в староватый фрак, рассеянного, но снисходительного взгляда вскользь, через щеку, и неясного, но приветливого мычанья, в котором
только и можно было разобрать, что «я…» да «ссьма»; подал палец Ситникову и улыбнулся ему, но уже отвернув голову; даже самой Кукшиной, явившейся на бал безо всякой кринолины и в грязных перчатках, но с райскою птицею в волосах, даже Кукшиной он сказал: «Enchanté».
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Но
только какое тонкое обращение! сейчас
можно увидеть столичную штучку. Приемы
и все это такое… Ах, как хорошо! Я страх люблю таких молодых людей! я просто без памяти. Я, однако ж, ему очень понравилась: я заметила — все на меня поглядывал.
Оно
и правда:
можно бы! // Морочить полоумного // Нехитрая статья. // Да быть шутом гороховым, // Признаться, не хотелося. //
И так я на веку, // У притолоки стоючи, // Помялся перед барином // Досыта! «Коли мир // (Сказал я, миру кланяясь) // Дозволит покуражиться // Уволенному барину // В останные часы, // Молчу
и я — покорствую, // А
только что от должности // Увольте вы меня!»
Можно только сказать себе, что прошлое кончилось
и что предстоит начать нечто новое, нечто такое, от чего охотно бы оборонился, но чего невозможно избыть, потому что оно придет само собою
и назовется завтрашним днем.
Он не был ни технолог, ни инженер; но он был твердой души прохвост, а это тоже своего рода сила, обладая которою
можно покорить мир. Он ничего не знал ни о процессе образования рек, ни о законах, по которому они текут вниз, а не вверх, но был убежден, что стоит
только указать: от сих мест до сих —
и на протяжении отмеренного пространства наверное возникнет материк, а затем по-прежнему,
и направо
и налево, будет продолжать течь река.
Из всех этих слов народ понимал
только: «известно»
и «наконец нашли».
И когда грамотеи выкрикивали эти слова, то народ снимал шапки, вздыхал
и крестился. Ясно, что в этом не
только не было бунта, а скорее исполнение предначертаний начальства. Народ, доведенный до вздыхания, — какого еще идеала
можно требовать!