— Счастье не в воле, а в доле, — тихо и нежно сказала Манефа. — Неволя только крушит, а
воля человека губит… Да и на что же ты ропщешь? Не в темнице живешь, за затворами да запорами?.. Разве нет тебе воли во всем?.. Говори скорей, не томи меня, всю правду скажи. Слюбилась, что ли, с кем?
Неточные совпадения
Беспременно, говорит, накрою Чапурина в моленной на службе, ноне-де староверам
воля отошла: поеду, говорит, в город и докажу, что у Чапуриных в деревне Осиповке моленна, посторонни
люди в нее на богомолье сходятся.
— В работники хочешь? — сказал он Алексею. — Что же? Милости просим. Про тебя слава идет добрая, да и сам я знаю работу твою: знаю, что руки у тебя золото… Да что ж это, парень? Неужели у вас до того дошло, что отец тебя в чужи
люди посылает? Ведь ты говоришь, отец прислал. Не своей
волей ты рядиться пришел?
— То-то и есть! — сказал Стуколов. — Без умелых
людей как за такое дело приниматься? Сказано: «Божьей
волей свет стоит,
человек живет уменьем». Досужество да уменье всего дороже… Вот ты и охоч золото добывать, да не горазд — ну и купи досужество умелых
людей.
— Обидно этак-то, господин купец, — отвечал Артемий. — Пожалуй, вот хоть нашего дядю Онуфрия взять… Такого артельного хозяина днем с огнем не сыскать… Обо всем старанье держит, обо всякой малости печется, душа-человек: прямой, правдивый и по всему надежный. А дай-ка ты ему
волю, тотчас величаться зачнет, потому
человек, не ангел. Да хоша и по правде станет поступать, все уж ему такой веры не будет и слушаться его, как теперь, не станут. Нельзя, потому что артель суймом держится.
— Нет в ней смиренья ни на капельку, — продолжала Манефа, — гордыня, одно слово гордыня. Так-то на нее посмотреть — ровно б и скромная и кроткая, особливо при чужих
людях, опять же и сердца доброго, зато коли что не по ней — так строптива, так непокорна, что не глядела б на нее… На что отец, много-то с ним никто не сговорит, и того, сударыня, упрямством гнет под свою
волю. Он же души в ней не чает — Настасья ему дороже всего.
— Хорошо, хорошо, Алексеюшка, доброе слово ты молвил, — дрогнувшим от умиления голосом сказал Патап Максимыч. — Родителей покоить — Божью
волю творить… Такой
человек вовеки не сгибнет: «Чтый отца очистит грехи своя».
— Мое дело другое, сударыня. Ради христианского покоя это делаю, ради безмятежного жития. Поневоле так поступаю… А вы
человек вольный, творите
волю свою, якоже хощете… А я было так думала, что нам вместе жить, вместе и помереть… Больно уж привыкла я к вам.
Не оставит он втуне, если поперек его
воли пойдешь, а я
человек маленький, к тому же несмелый, меня обидеть не то что Патап Максимыч, всякий может.
Грех, что болезнь, иной раз и против
воли в
человека входит; грехи осуждать все едино, что над болезнями смеяться.
Су́против тех волхвований не устоять ни девице, ни вдовице, ни мужней жене: памяти лишится, разума лишится, во всем подчинится
воле того
человека, пока сам он не сурочит с нее чарованья…
— Чего дивить на них, матушка?.. — отозвалась Юдифа. —
Люди богатые, а богатому везде простор да своя
воля… Убогому — как велят, богатому — как, дескать, сами изволим.
И ежели после молитвы станет у тебя на душе легко и спокойно, прими это, Дуня, за
волю Господню, иди тогда безо всякого сомнения за того
человека, — счастье найдешь с ним.
Если ж душа у тебя после молитвы не будет спокойна и сердце станет мутиться, выкинь из мыслей того
человека, старайся не видеть его и больше Богу молись — избавил бы тебя от мыслей мятежных, устроил бы судьбу твою, как святой его
воле угодно.
— Холостая
воля — злая доля, — молвила Таисея. — Сам Господь сказал: «Не добро жити
человеку единому». Стало быть, всякому
человеку и надобно святой Божий закон исполнить…
То, что в продолжение этих трех месяцев видел Нехлюдов, представлялось ему в следующем виде: из всех живущих на
воле людей посредством суда и администрации отбирались самые нервные, горячие, возбудимые, даровитые и сильные и менее, чем другие, хитрые и осторожные люди, и люди эти, никак не более виновные или опасные для общества, чем те, которые оставались на воле, во-первых, запирались в тюрьмы, этапы, каторги, где и содержались месяцами и годами в полной праздности, материальной обеспеченности и в удалении от природы, семьи, труда, т. е. вне всех условий естественной и нравственной жизни человеческой.
Неточные совпадения
Г-жа Простакова. Не умирал! А разве ему и умереть нельзя? Нет, сударыня, это твои вымыслы, чтоб дядюшкою своим нас застращать, чтоб мы дали тебе
волю. Дядюшка-де
человек умный; он, увидя меня в чужих руках, найдет способ меня выручить. Вот чему ты рада, сударыня; однако, пожалуй, не очень веселись: дядюшка твой, конечно, не воскресал.
Он не мог согласиться с тем, что десятки
людей, в числе которых и брат его, имели право на основании того, что им рассказали сотни приходивших в столицы краснобаев-добровольцев, говорить, что они с газетами выражают
волю и мысль народа, и такую мысль, которая выражается в мщении и убийстве.
Он, столь мужественный
человек, в отношении ее не только никогда не противоречил, но не имел своей
воли и был, казалось, только занят тем, как предупредить ее желания.
— Я тебе говорю, что не сотни и не
люди бесшабашные, а лучшие представители народа! — сказал Сергей Иваныч с таким раздражением, как будто он защищал последнее свое достояние. — А пожертвования? Тут уж прямо весь народ выражает свою
волю.
«Да, одно очевидное, несомненное проявление Божества — это законы добра, которые явлены миру откровением, и которые я чувствую в себе, и в признании которых я не то что соединяюсь, а волею-неволею соединен с другими
людьми в одно общество верующих, которое называют церковью.