Неточные совпадения
— Да очень
понимаю… Делать
мне нечего здесь,
вот и весь разговор. Осталось только что в Расею крупчатку отправлять… И
это я устроил.
— Дело
вот в чем, Галактион Михеич… Гм… Видите ли, нам приходится бороться главным образом с Прохоровым… да. И
мне хотелось бы, чтобы вы отправились к нему и повели необходимые переговоры.
Понимаете,
мне самому
это сделать неудобно, а вы посторонний человек. Необходимые инструкции
я вам дам, и остается только выдержать характер. Все дело в характере.
—
Я? Пьяный? — повторил машинально Галактион, очевидно не
понимая значения
этих слов. — Ах, да!.. Действительно, пьян… тобой пьян. Ну, смотри на
меня и любуйся, несчастная. Только
я не пьян, а схожу с ума. Смейся надо
мной, радуйся. Ведь ты знала, что
я приду, и вперед радовалась? Да,
вот я и пришел.
— Ну, ну, ладно… Притвори-ка дверь-то. Ладно… Так
вот какое дело. Приходится везти
мне эту стеариновую фабрику на своем горбу…
Понимаешь? Деньжонки у
меня есть… ну, наскребу тысяч с сотню. Ежели их отдать — у самого ничего не останется. Жаль… Тоже наживал… да.
Я и хочу так сделать: переведу весь капитал на жену, а сам тоже буду векселя давать, как Ечкин. Ты ведь знаешь законы, так как
это самое дело, по-твоему?
— И
я не лучше других.
Это еще не значит, что если
я плох, то другие хороши. По крайней мере
я сознаю все и мучусь, и даже
вот за вас мучусь, когда вы
поймете все и
поймете, какая ответственная и тяжелая вещь — жизнь.
— Что, Галактион Михеич, худо?.. То-то
вот и есть. И сказал себе человек: наполню житницы, накоплю сокровища. Пей, душа, веселись!.. Так
я говорю? Эх, Галактион Михеич! Ведь
вот умные люди, до всего, кажется, дошли, а
этого не
понимают.
— Нет, постойте…
Вот ты, поп Макар, предал
меня, и ты, Ермилыч, и ты, Тарас Семеныч, тоже… да. И
я свою чашу испил до самого дна и
понял, что есть такое суета сует, а вы
этого не
понимаете. Взгляните на мое рубище и
поймете: оно молча вопиет… У вас будет своя чаша… да. Может быть, похуже моей… Я-то уж смирился, перегорел душой, а вы еще преисполнены гордыни… И первого
я попа Макара низведу в полное ничтожество. Слышишь, поп?
— Ну, ладно… Смеется последний, как говорят французы.
Понимаешь, ведь
это настоящий пост: смотритель Запольской железной дороги. Чуть-чуть поменьше министра… Ты
вот поедешь по железной дороге, а
я тебя за шиворот: стой! куда?
— Ничего вы не
понимаете, барышня, — довольно резко ответил Галактион уже серьезным тоном. — Да, не
понимаете… Писал-то доктор действительно пьяный, и барышне такие слова, может быть, совсем не подходят, а только все
это правда. Уж вы
меня извините, а действительно мы так и живем… по-навозному. Зарылись в своей грязи и знать ничего не хотим… да. И еще нам же смешно,
вот как
мне сейчас.
—
Вот именно к таким средним людям и принадлежит Казимир, папа.
Я это понимаю. Ведь
эта безличная масса необходима, папа, потому что без нее не было бы и выдающихся людей, в которых, говоря правду,
я как-то плохо верю. Как
мне кажется, время таинственных принцев и еще более таинственных принцесс прошло.
Счастливцев. Вот жизнь, Геннадий Демьяныч!
Вот это я понимаю. А то что: пешком… Сам себя презираешь. Не знаю, как вы, а я презираю такую жизнь. Я всегда за богатых людей. Кто шампанское пьет, хорошие сигары курит, тот и человек, а остальное — ничтожество. Так ведь, Геннадий Демьяныч?
Неточные совпадения
—
Вот это самое
я и говорю, — сказала она, умышленно не
понимая иронии его тона и спокойно заворачивая длинную душистую перчатку.
— Ну,
я очень рад был, что встретил Вронского.
Мне очень легко и просто было с ним.
Понимаешь, теперь
я постараюсь никогда не видаться с ним, но чтоб
эта неловкость была кончена, — сказал он и, вспомнив, что он, стараясь никогда не видаться, тотчас же поехал к Анне, он покраснел. —
Вот мы говорим, что народ пьет; не знаю, кто больше пьет, народ или наше сословие; народ хоть в праздник, но…
— Нет,
я не враг.
Я друг разделения труда. Люди, которые делать ничего не могут, должны делать людей, а остальные — содействовать их просвещению и счастью.
Вот как
я понимаю. Мешать два
эти ремесла есть тьма охотников,
я не из их числа.
—
Вот, сказал он и написал начальные буквы: к, в, м, о: э, н, м, б, з, л, э, н, и, т? Буквы
эти значили:«когда вы
мне ответили:
этого не может быть, значило ли
это, что никогда, или тогда?» Не было никакой вероятности, чтоб она могла
понять эту сложную фразу; но он посмотрел на нее с таким видом, что жизнь его зависит от того,
поймет ли она
эти слова.
— Для тебя, для других, — говорила Анна, как будто угадывая ее мысли, — еще может быть сомнение; но для
меня… Ты
пойми,
я не жена; он любит
меня до тех пор, пока любит. И что ж, чем же
я поддержу его любовь?
Вот этим?