Неточные совпадения
Много ли
там хлеба сеют,
а здесь у вас приволье.
— Особенное тут дело выходит, Тарас Семеныч. Да… Не спросился Емельян-то, видно, родителя. Грех тут большой вышел…
Там еще, на заводе, познакомился он с одною девицей… Ну,
а она не нашей веры, и жениться ему нельзя, потому как или ему в православные идти, или ей в девках сидеть. Так это самое дело и затянулось: ни взад ни вперед.
Писарь выгнал Вахрушку с позором,
а когда вернулся домой, узнал, что и стряпка Матрена отошла. Вот тебе и новые порядки! Писарь уехал на мельницу к Ермилычу и с горя кутил
там целых три дня.
—
А какие
там люди, Сима, — рассказывал жене Галактион, — смелые да умные! Пальца в рот не клади… И все дело ведется в кредит. Капитал — это вздор. Только бы умный да надежный человек был,
а денег сколько хочешь. Все дело в обороте. У нас здесь и капитал-то у кого есть, так и с ним некуда деться. Переваливай его с боку на бок, как дохлую лошадь. Все от оборота.
— Ну,
а что твоя деревенская баба? — спрашивала Харитина, подсаживаясь к Галактиону с чашкой чая. — Толстеет? Каждый год рожает ребят?.. Ха-ха! Делать вам
там нечего, вот и плодите ребятишек. Мамаша, какой милый этот следователь Куковин!.. Он так смешно ухаживает за мной.
У Штоффа была уже своя выездная лошадь, на которой они и отправились в думу. Галактион опять начал испытывать смущение. С чего он-то едет в думу?
Там все свои соберутся,
а он для всех чужой. Оставалось положиться на опытность Штоффа. Новая дума помещалась рядом с полицией. Это было новое двухэтажное здание, еще не оштукатуренное. У подъезда стояло несколько хозяйских экипажей.
—
А я ведь знавал Михея-то Зотыча, — говорил он, подвигая стул ближе к Галактиону. — Еще
там, на заводах… Как же! У него три сына было, три молодца.
— Муж? — повторила она и горько засмеялась. — Я его по неделям не вижу… Вот и сейчас закатился в клуб и проиграет
там до пяти часов утра,
а завтра в уезд отправится. Только и видела… Сидишь-сидишь одна, и одурь возьмет. Тоже живой человек… Если б еще дети были… Ну, да что об этом говорить!.. Не стоит!
Заступницами Галактиона явились Евлампия и Харитина. Первая не хотела верить, чтобы муж был в Кунаре,
а вторая старалась оправдать Галактиона при помощи системы разных косвенных доказательств. Ну, если б и съездили в Кунару — велика беда! Кто
там из запольских купцов не бывал? Тятеньку Харитона Артемьича привозили прямо замертво.
Раз Прасковья Ивановна заставила Галактиона проводить ее в клуб. Это было уже на святках. Штофф устроил какой-то семейно-танцевальный вечер с туманными картинами, и Прасковья Ивановна непременно желала быть
там. Штофф давно приглашал Галактиона в этот клуб, но он все отказывался под разными предлогами,
а тут пришлось ехать поневоле.
— Это он только сначала о Полуянове,
а потом и до других доберется, — толковали купцы. — Что же это такое будет-то? Раньше жили себе, и никому дела до нас не было… Ну,
там пожар, неурожай, холера,
а от корреспондента до сих пор бог миловал. Растерзать его мало, этого самого корреспондента.
— Вы уж как
там знаете,
а я не могу, — упрямо повторял Полуянов на все увещания следователя. — Судите меня одного,
а другие сами про себя знают… да. Моя песенка спета, зачем же лишний грех на душу брать? Относительно себя ничего не утаю.
— Нет, погоди, я им еще покажу! — повторял он, сжимая кулаки. — Будут помнить Полуянова!..
А около тебя кто
там сидит?
Под этим настроением Галактион вернулся домой. В последнее время ему так тяжело было оставаться подолгу дома, хотя, с другой стороны, и деваться было некуда. Сейчас у Галактиона мелькнула было мысль о том, чтобы зайти к Харитине, но он удержался. Что ему
там делать? Да и нехорошо… Муж в остроге,
а он будет за женой ухаживать.
— Большим кораблям большое плавание,
а мы около бережку будем ползать… Перед отъездом мы с попом Макаром молебствие отслужили угодникам бессребренникам. Как же, все по порядку. Тоже и мы понимаем, как и што следует: воздадите кесарево кесарю… да. Главная причина, Галактион Михеич, что жаль мелкие народы. Сейчас-то они вон сто процентов платят,
а у меня будут платить всего тридцать шесть… Да
там еще кланялись сколько, да еще отрабатывали благодарность,
а тут на, получай, и только всего.
—
А вы не сердитесь на нашу деревенскую простоту, Харитина Харитоновна, потому как у нас все по душам…
А я-то так кругом обязан Ильей Фирсычем, по гроб жизни. Да и так люди не чужие… Ежели, напримерно, вам насчет денежных средств, так с нашим удовольствием. Конешно, расписочку
там на всякий случай выдадите, — это так, для порядку,
а только несумлевайтесь. Весь перед вами, в
там роде, как свеча горю.
— Э, батенька, волка ноги кормят! Из Петербурга я проехал через Оренбург в степь, дела есть с проклятым Шахмой,
а теперь качу в Заполье. Ну, как у вас
там дела?
Спорить и прекословить мужу Анфуса Гавриловна теперь не смела и даже была рада этому, потому что все-таки в дому был настоящий хозяин,
а не прежний пьяница. Хоть на старости лет пожить по-настоящему, как добрые люди живут. Теперь старушка часто ездила навещать Симу, благо мужа не было дома.
Там к чему-то околачивалась Харитина. Так и юлит, так и шмыгает глазами, бесстыжая.
— Это уж наше дело, что
там будет, — загадочно ответила Харитина, имевшая такой серьезный вид. —
А тебя не спросим.
— Ты ступай в кухню,
там переночуешь,
а завтра вместе уедем.
Даже старая нянька Матрена, примирившаяся в конце концов с тем, чтобы Устенька жила в ученье у поляков, и та была сейчас за нее. Что же, известно, что барышня Дидя порченая, ну,
а только это самые пустяки. Всего-то дела свозить в Кунару,
там один старичок юродивый всякую болезнь заговаривает.
— Уж так бы это было хорошо, Илья Фирсыч! Другого такого змея и не найти, кажется. Он да еще Галактион Колобов — два сапога пара. Немцы
там, жиды да поляки — наплевать, — сегодня здесь насосались и отстали,
а эти-то свои и никуда не уйдут. Всю округу корчат, как черти мокрою веревкой. Что дальше, то хуже. Вопль от них идет. Так и режут по живому мясу. Что у нас только делается, Илья Фирсыч! И что обидно: все по закону, — комар носу не подточит.
—
А ведь
там у меня того… значит, в горнице-то, нечестивый Ахав сидит.
Избавившись от дочери, Нагибин повел жизнь совершенно отшельническую. Из дому он выходил только ранним утром, чтобы сходить за провизией. Его скупость росла, кажется, по часам. Дело дошло до того, что он перестал покупать провизию в лавках,
а заходил в обжорный ряд и
там на несколько копеек выторговывал себе печенки, вареную баранью голову или самую дешевую соленую рыбу. Даже торговки из обжорного ряда удивлялись отчаянной скупости Нагибина и прозвали его кощеем.
Обыкновенно орда по зимам кормилась около русских деревень,
а теперь и
там ничего не было.
—
А контракт? Ведь контракт-то сам Мышников писал:
там только и говорится о фрахте,
а о совместных закупках товара ничего не сказано, да и капиталов таких нет.
— Галактион, есть у тебя совесть? То есть, тьфу… Какая
там совесть! Ведь ты тогда пропал бы, если бы мы тебя не выручили,
а теперь что делаешь?
—
А вот и знаю!.. Почему, скажи-ка, по ту сторону гор, где и земли хуже, и народ бедный, и аренды большие, —
там народ не голодует,
а здесь все есть, всего бог надавал, и мужик-пшеничник голодует?.. У вас
там Строгановы берут за десятину по восемь рублей аренды,
а в казачьих землях десятина стоит всего двадцать копеек.