Во всех трудных случаях обыкновенно появлялась мастерица Таисья, как было и теперь. Она уже была в сарайной, когда поднимали туда на руках Васю. Откуда взялась Таисья, как она проскользнула в сарайную
раньше всех, осталось неизвестным, да никто про это и не спрашивал. Таисья своими руками уложила Васю на кровать Сидора Карпыча, раздела, всего ощупала и сразу решила, что на молодом теле и не это износится.
Неточные совпадения
Пульс был нехороший, и Петр Елисеич только покачал головой. Такие лихорадочные припадки были с Нюрочкой и
раньше, и Домнушка называла их «ростучкой», — к росту девочка скудается здоровьем, вот и
все. Но теперь Петр Елисеич невольно припомнил, как Нюрочка провела целый день. Вообще слишком много впечатлений для одного дня.
И нынче
все на покосе Тита было по-старому, но работа как-то не спорилась: и встают рано и выходят на работу
раньше других, а работа не та, — опытный стариковский глаз Тита видел это, и душа его болела.
Раньше он
все дела вершал единолично, а теперь пришлось устраивать съезды заводских управителей, отдельные совещания и просто интимные беседы.
У Парасковьи муж Спирька очень уж баловался с бабами:
раньше путался с Марькой, а теперь ее бросил и перекинулся к приказчичьей стряпке Домнушке; вторая сноха ссорилась с Аграфеной и
все подбивала мужа на выдел; третья сноха замаялась с ребятами, а меньшак-брательник начал зашибать водкой.
В это же время контора отказала
всем в выдаче дарового хлеба из заводских магазинов, как это делалось
раньше, когда шел хлебный провиант на каждую крепостную душу.
Раньше воды хватало на
всю фабрику, а теперь и пруд обмелел и плотина обветшала, — пришлось ставить паровую машину.
— Что будешь делать… — вздыхал Груздев. — Чем дальше, тем труднее жить становится, а как будут жить наши дети — страшно подумать. Кстати, вот что… Проект-то у тебя написан и бойко и основательно,
все на своем месте, а только напрасно ты не показал мне его
раньше.
Раньше в этом треугольнике местным художником было нарисовано «всевидящее око», но Груздев велел его замазать, потому что неловко было заколачивать в такое око гвоздь для висячей лампы Венская мебель, ковры, занавески на окнах, драпировки на дверях, цветы —
все это казалось Нюрочке чем-то волшебным, точно она перенеслась в сказочный замок.
Домнушка, не замечавшая
раньше забитой снохи, точно в первый раз увидела ее и даже удивилась, что вот эта самая Татьяна Ивановна точно такой же человек, как и
все другие.
Это известие взволновало мать Енафу, хотя она и старалась не выдавать себя. В самом деле, неспроста поволоклась Фаина такую рань… Нужно было и самим торопиться. Впрочем, сборы были недолгие: собрать котомки, взять палки в руки — и
все тут.
Раньше мать Енафа выходила на могилку о. Спиридония с своими дочерьми да иноком Кириллом, а теперь захватила с собой и Аглаиду. Нужно было пройти пешком верст пятьдесят.
— Как несправедливо устроена
вся наша жизнь, Петр Елисеич! — сетовал Груздев, несколько успокоившись. — Живешь-живешь, хлопочешь,
все чего-то ждешь, а тут трах — и нет ничего… Который-нибудь должен
раньше умереть: или муж, или жена, а для чего, спрашивается, столько лет прожили вместе?
На мысу из барочного леса кое-как были сгорожены несколько балаганов, в которых жил старик сторож, а
раньше бабы-сушилки. Сейчас из сушилок оставалось
всего три старухи, которые разгребали превшее на солнце зерно.
— Да кто тебя раньше-то знал? — говорил Груздев. —
Всех знаю на сто верст кругом, а тебя не знал.
Но Голиковский и не думал делать признания, даже когда они остались в гостиной вдвоем. Он чувствовал, что девушка угадала его тайну, и как-то
весь съежился. Неестественное возбуждение Нюрочки ему тоже не нравилось: он желал видеть ее всегда такою, какою она была
раньше. Нюрочка могла только удивляться, что он при отъезде простился с ней так сухо. Ей вдруг сделалось безотчетно скучно. Впрочем, она вышла на подъезд, когда Голиковский садился в экипаж.
Так бы
все хорошо и кончилось, не случись дружная весна, — тепло ударило двумя неделями
раньше.
Паводок ушел, а
весь караван обмелел немного пониже бойца Горюна, где
раньше похоронил свое богатство Груздев.
Раньше на время делалась мертвой только одна фабрика, а теперь замерло вместе с фабриками и
все жилое.
— А еще — вы следите за мной исподтишка: вы
раньше всех встаете и ждете моего пробуждения, когда я отдерну у себя занавеску, открою окно. Потом, только лишь я перехожу к бабушке, вы избираете другой пункт наблюдения и следите, куда я пойду, какую дорожку выберу в саду, где сяду, какую книгу читаю, знаете каждое слово, какое кому скажу… Потом встречаетесь со мною…
— Слушайте, — пробормотал я совершенно неудержимо, но дружески и ужасно любя его, — слушайте: когда Джемс Ротшильд, покойник, парижский, вот что тысячу семьсот миллионов франков оставил (он кивнул головой), еще в молодости, когда случайно узнал, за несколько часов
раньше всех, об убийстве герцога Беррийского, то тотчас поскорее дал знать кому следует и одной только этой штукой, в один миг, нажил несколько миллионов, — вот как люди делают!
Неточные совпадения
Возку навоза начать
раньше, чтобы до раннего покоса
всё было кончено. А плугами пахать без отрыву дальнее поле, так чтобы продержать его черным паром. Покосы убрать
все не исполу, а работниками.
Теперь она верно знала, что он затем и приехал
раньше, чтобы застать ее одну и сделать предложение. И тут только в первый раз
всё дело представилось ей совсем с другой, новой стороны. Тут только она поняла, что вопрос касается не ее одной, — с кем она будет счастлива и кого она любит, — но что сию минуту она должна оскорбить человека, которого она любит. И оскорбить жестоко… За что? За то, что он, милый, любит ее, влюблен в нее. Но, делать нечего, так нужно, так должно.
Тентетников стал замечать, что на господской земле
все выходило как-то хуже, чем на мужичьей: сеялось
раньше, всходило позже.
У них не человечество, развившись историческим, живым путем до конца, само собою обратится, наконец, в нормальное общество, а, напротив, социальная система, выйдя из какой-нибудь математической головы, тотчас же и устроит
все человечество и в один миг сделает его праведным и безгрешным,
раньше всякого живого процесса, без всякого исторического и живого пути!
Так не
все ли тебе равно —
раньше или позже?