Неточные совпадения
— Матрена, голубчик, беги сейчас же к Агриппине Филипьевне… — торопливо говорила Заплатина своей горничной. — Да постой… Скажи ей только
одно слово: «приехал».
Понимаешь?.. Да ради бога, скорее…
Шестилетний мальчик не
понимал, конечно, значения этих странных слов и смотрел на деда с широко раскрытым ртом. Дело в том, что, несмотря на свои миллионы, Гуляев считал себя глубоко несчастным человеком: у него не было сыновей, была только
одна дочь Варвара, выданная за Привалова.
Отец и дочь
понимали друг друга по
одному движению, с полуслова.
С намерением или без намерения, Павла Ивановна увела Верочку в огород, где росла у нее какая-то необыкновенная капуста; Привалов и Надежда Васильевна остались
одни. Девушка
поняла невинный маневр Павлы Ивановны: старушка хотела подарить «жениху и невесте» несколько свободных минут.
Потом пролетит муха: «жжж…» Собака откроет сначала
один глаз, потом другой, прищурится немного и этак,
понимаете, вдруг «гхам!..».
— Только помните
одно: девицы не идут в счет, от них мало толку. Нужно настоящую женщину…
Понимаете? Нужно женщину, которая сумела бы завладеть Приваловым вполне. Для такой роли девицы не пригодны с своим целомудрием, хотя бывают и между ними очень умные субъекты.
— Я не
понимаю, как это хочется мужчинам говорить вечно
одно и то же… Неужели нельзя обойтись без комплиментов?
— Лоскутов был в чем-то замешан…
Понимаете — замешан в
одной старой, но довольно громкой истории!.. Да… Был в административной ссылке, потом объехал всю Россию и теперь гостит у нас. Он открыл свой прииск на Урале и работает довольно счастливо… О, если бы такой человек только захотел разбогатеть, ему это решительно ничего не стоит.
— Для вас прежде всего важно выиграть время, — невозмутимо объяснял дядюшка, — пока Веревкин и Привалов будут хлопотать об уничтожении опеки, мы устроим самую простую вещь — затянем дело. Видите ли, есть в Петербурге
одна дама. Она не куртизанка, как принято
понимать это слово, вот только имеет близкие сношения с теми сферами, где…
Но Привалов не хотел
понимать эти тонкие внушения и несколько раз к слову говорил, что предпочитает лучше совсем лишиться всякого наследства, чем когда-нибудь стать на
одну доску с своими опекунами.
— Я не
понимаю одного, — говорил Бахарев после долгой паузы, — для чего ты продолжаешь эти хлопоты по опеке?
Константин Бахарев был фанатик заводского дела, как Василий Бахарев был фанатиком золотопромышленности. Это были две натуры
одного закала, почему, вероятно, они и не могли
понять друг друга. Костя не знал и ничего не хотел знать, кроме своих заводов, тогда как Привалов постоянно переживал все муки неустоявшейся мысли, искавшей выхода и не находившей, к чему прилепиться.
— Да ведь он у вас был не
один десяток раз, и все-таки из этого ничего не вышло, а теперь он передал все дело мне и требует, чтобы все было кончено немедленно.
Понимаете, Игнатий Львович: не-мед-лен-но… Кажется, уж будет бобы-то разводить. Да Привалова и в городе нет совсем, он уехал на мельницу.
— У меня нет больше дочери. Мне остается позор… Господи!.. Этого еще
одного и недоставало!! Нет больше у меня дочери!..
Понимаешь: нет, нет, нет дочери…
— Теперь знаешь, какие слухи по городу ходят… Ха-ха!.. Сегодня мне
один дурак довольно прозрачно намекнул… Ей-богу!..
Понимаешь, подозревают тебя в близких отношениях к этому дураку Привалову… Ха-ха… Уж я хохотал-хохотал, когда остался
один… Ведь это, голубчик, получается целая пьеса…
— Мне кажется, что вы меня не так
поняли, Софья Игнатьевна, — заговорил Привалов. — Для осуществления моих планов нужен не
один человек, не два, а сотни и тысячи людей. Я глубоко убежден в том, что эта тысяча явится и сделает то, чего мы с вами не успеем или не сумеем.
— Все это хорошо и очень убедительно, но я не
понимаю одного: при чем тут именно я?
— Знаете ли, Сергей Александрыч, что вы у меня разом берете все? Нет, гораздо больше, последнее, — как-то печально бормотал Ляховский, сидя в кресле. — Если бы мне сказали об этом месяц назад, я ни за что не поверил бы. Извините за откровенность, но такая комбинация как-то совсем не входила в мои расчеты. Нужно быть отцом, и таким отцом, каким был для Зоси я, чтобы
понять мой, может быть, несколько странный тон с вами… Да, да. Скажите только
одно: действительно ли вы любите мою Зосю?
— Я
одного только не
понимаю, Сергей, — заговорил Бахарев, стараясь придать тону голоса мягкий характер, — не
понимаю, почему ты зимой не поехал в Петербург, когда я умолял тебя об этом? Неужели это так трудно было сделать?
— Не
понимаете?.. Сейчас
поймете!.. О, это все устроил Половодов; я, собственно, не виноват ни душой, ни телом. Послушайте, Сергей Александрыч, никогда и ни
одному слову Половодова не верьте… Это все он устроил — и меня подвел, и вас погубил.
— Несчастная… — шипела Хина, обращаясь к Зосе. —
Понимаете ли вы, что все наследство достанется
одному Давиду, а вам ничего…
Но, чтобы
понять всего человека, нужно взять его в целом, не с
одним только его личным прошедшим, а со всей совокупностью унаследованных им особенностей и характерных признаков, которые гнездятся в его крови.
От Стабровского Устенька вышла в каком-то тумане. Ее сразу оставила эта выдержка. Она шла и краснела, припоминая то, что говорил Стабровский. О, только он
один понимал ее и с какою вежливостью старался не дать этого заметить! Но она уже давно научилась читать между строк и понимала больше, чем он думал. В сущности сегодняшнее свидание с Харитиной было ее экзаменом. Стабровский, наконец, убедился в том, чего боялся и за что жалел сейчас ее. Да, только он один будет знать ее девичью тайну.
Неточные совпадения
Один только раз он выражается так:"Много было от него порчи женам и девам глуповским", и этим как будто дает
понять, что, и по его мнению, все-таки было бы лучше, если б порчи не было.
Наконец он не выдержал. В
одну темную ночь, когда не только будочники, но и собаки спали, он вышел, крадучись, на улицу и во множестве разбросал листочки, на которых был написан первый, сочиненный им для Глупова, закон. И хотя он
понимал, что этот путь распубликования законов весьма предосудителен, но долго сдерживаемая страсть к законодательству так громко вопияла об удовлетворении, что перед голосом ее умолкли даже доводы благоразумия.
Тут только
понял Грустилов, в чем дело, но так как душа его закоснела в идолопоклонстве, то слово истины, конечно, не могло сразу проникнуть в нее. Он даже заподозрил в первую минуту, что под маской скрывается юродивая Аксиньюшка, та самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала большой глуповский пожар и которая во время отпадения глуповцев в идолопоклонстве
одна осталась верною истинному богу.
Действовал он всегда большими массами, то есть и усмирял и расточал без остатка; но в то же время
понимал, что
одного этого средства недостаточно.
— Про себя могу сказать
одно: в сражениях не бывал-с, но в парадах закален даже сверх пропорции. Новых идей не
понимаю. Не
понимаю даже того, зачем их следует понимать-с.