Неточные совпадения
— Какой
ты молодец стал… а! В отца
пошел, в отца… Когда к нам в Узел-то приехал?
— Знаю, что тяжело
тебе к ним
идти, — пожалела Марья Степановна, — да что уж будешь делать. Вот и отец то же говорит.
— Эк
тебя взяло с твоим остроумием… — ворчал Бахарев. — Э, да чего мне тут с вами киснуть, я к Хине лучше
пойду…
— Знаю, вперед знаю ответ: «Нужно подумать… не осмотрелся хорошенько…» Так ведь? Этакие нынче осторожные люди
пошли; не то что мы: либо сена клок, либо вилы в бок! Да ведь ничего, живы и с голоду не умерли. Так-то, Сергей Александрыч… А я вот что скажу: прожил
ты в Узле три недели и еще проживешь десять лет — нового ничего не увидишь Одна канитель: день да ночь — и сутки прочь, а вновь ничего. Ведь
ты совсем в Узле останешься?
Значит, заводы
пойдут сами собой, а сам-то
ты что для себя будешь делать?
Ну, да я на
тебя не сержусь, а приехал специально за
тобой потому, что
послала мамка.
Мама ждала-ждала, а потом и
послала за
тобой.
— Ну, к отцу не хочешь ехать, ко мне бы заглянул, а уж я тут надумалась о
тебе. Кабы
ты чужой был, а то о
тебе же сердце болит… Вот отец-то какой у нас: чуть что — и
пошел…
— А ведь я чего не надумалась здесь про
тебя, — продолжала Марья Степановна, усаживая гостя на низенький диванчик из карельской березы, — и болен-то
ты, и на нас-то на всех рассердился, и бог знает какие пустяки в голову лезут. А потом и не стерпела: дай
пошлю Витю, ну, и
послала, может, помешала
тебе?
— Да, да… Сегодня метла, завтра метла, послезавтра метла. Господи! да вы с меня последнюю рубашку снимете. Что
ты думаешь: у меня золотые горы для вас… а?.. Горы?.. С каким
ты мешком давеча
шел по двору?
— Не могу знать!.. А где я
тебе возьму денег? Как
ты об этом думаешь… а? Ведь
ты думаешь же о чем-нибудь, когда
идешь ко мне? Ведь думаешь… а? «Дескать, вот я приду к барину и буду просить денег, а барин запустит руку в конторку и вытащит оттуда денег, сколько мне нужно…» Ведь так думаешь… а? Да у барина-то, умная твоя голова, деньги-то разве растут в конторке?..
— Все это не то… нет, не то!
Ты бы вот на заводы-то сам съездил поскорее, а поверенного в Мохов
послал, пусть в дворянской опеке наведет справки… Все же лучше будет…
— Ну, ну, запричитал, старый хрен… Не с неба упал на
тебя!.. Завтра двадцатый день
пойдет, как с Саяна…
— Поправимся?! Нет, я
тебя сначала убью… жилы из
тебя вытяну!! Одно только лето не приехал на прииски, и все
пошло кверху дном. А теперь последние деньги захватил Работкин и скрылся… Боже мой!! Завтра же еду и всех вас переберу… Ничего не делали, пьянствовали, безобразничали!! На кого же мне положиться?!
— Сходи, Данилушка, проведай… Мне-то неловко к нему послов
посылать, а
тебе за попутьем сходить.
— Я думаю, что
ты сегодня сходишь к Сергею Александрычу, — сказала Хиония Алексеевна совершенно равнодушным тоном, как будто речь
шла о деле, давно решенном. — Это наконец невежливо, жилец живет у нас чуть не полгода, а
ты и глаз к нему не кажешь. Это не принято. Все я да я: не
идти же мне самой в комнаты холостого молодого человека!..
— Слышала стороной, что скудаешься здоровьем-то. Твоя-то Хина как-то забегала к нам и отлепортовала… Тоже вот Данилушка
пошел было к
тебе в гости, да не солоно хлебавши воротился. Больно строгого камардина, говорит, держишь… Приступу нет.
— А, черрт… Брось
ты свою мельницу, — лепетал пьяный инженер, хватая Привалова за рукав. — Ей-богу, брось… Ну ее к нелегкому!.. А мы
тебя лучше женим… Господа, давайте женим Сергея Александрыча; тогда все
пойдет как по маслу.
Бахарев вышел из кабинета Ляховского с красным лицом и горевшими глазами: это было оскорбление, которого он не заслужил и которое должен был перенести. Старик плохо помнил, как он вышел из приваловского дома, сел в сани и приехал домой. Все промелькнуло перед ним, как в тумане, а в голове неотступно стучала одна мысль: «Сережа, Сережа… Разве бы я
пошел к этому христопродавцу, если бы не
ты!»
— Я не решаюсь советовать
тебе, Сергей, но на твоем месте сделала бы так: в Петербург
послала бы своего поверенного, а сама осталась бы в Узле, чтобы иметь возможность следить и за заводами и за опекунами.
—
Ты…
ты…
ты… — бессмысленно залепетал старик; у него в глазах
пошли яркие круги, и он застонал.
— Нет,
ты слушай… Если бы Привалов уехал нынче в Петербург, все бы дело наше вышло швах: и мне, и Ляховскому, и дядюшке — шах и мат был бы. Помнишь, я
тебя просил в последний раз во что бы то ни стало отговорить Привалова от такой поездки, даже позволить ему надеяться… Ха-ха!.. Я не интересуюсь, что между вами там было, только он остался здесь, а вместо себя
послал Nicolas. Ну, и просолил все дело!
— Ого-го!.. Вон оно куда
пошло, — заливался Веревкин. — Хорошо, сегодня же устроим дуэль по-американски: в двух шагах, через платок… Ха-ха!..
Ты пойми только, что сия Катерина Ивановна влюблена не в папахена, а в его карман. Печальное, но вполне извинительное заблуждение даже для самого умного человека, который зарабатывает деньги головой, а не ногами. Понял? Ну, что возьмет с
тебя Катерина Ивановна, когда у
тебя ни гроша за душой… Надо же и ей заработать на ярмарке на свою долю!..
—
Ты куда это?
Пойдем к маменьке, она давно хочет сразиться с
тобой в картишки… Старухи теперь в преферанс играют с Верочкой. Ну же,
пойдем…
— Устрой, господи, все на пользу! — крестился старик. — На что лучше… Николай-то Иваныч золотая душа, ежели его в руках держать. Вере-то Васильевне, пожалуй, трудновато будет совладать с им на первых порах… Только же и слово сказал: «в семена
пойду!» Ах
ты, господи батюшко!
— Ну, твое счастье… Прежде старики сами выбирали женихов детям да невест, а нынче
пошло уж другое.
Тебе лучше знать, что
тебе нравится; только не ошибись…
Неточные совпадения
Батюшка пришлет денежки, чем бы их попридержать — и куды!..
пошел кутить: ездит на извозчике, каждый день
ты доставай в кеятр билет, а там через неделю, глядь — и
посылает на толкучий продавать новый фрак.
Анна Андреевна.
Пойдем, Машенька! я
тебе скажу, что я заметила у гостя такое, что нам вдвоем только можно сказать.
Наскучило
идти — берешь извозчика и сидишь себе как барин, а не хочешь заплатить ему — изволь: у каждого дома есть сквозные ворота, и
ты так шмыгнешь, что
тебя никакой дьявол не сыщет.
Анна Андреевна. Где ж, где ж они? Ах, боже мой!.. (Отворяя дверь.)Муж! Антоша! Антон! (Говорит скоро.)А все
ты, а всё за
тобой. И
пошла копаться: «Я булавочку, я косынку». (Подбегает к окну и кричит.)Антон, куда, куда? Что, приехал? ревизор? с усами! с какими усами?
Разговаривает все на тонкой деликатности, что разве только дворянству уступит;
пойдешь на Щукин — купцы
тебе кричат: «Почтенный!»; на перевозе в лодке с чиновником сядешь; компании захотел — ступай в лавочку: там
тебе кавалер расскажет про лагери и объявит, что всякая звезда значит на небе, так вот как на ладони все видишь.