Неточные совпадения
Все разом загалдели. Особенно волновались бабы, успевшие высчитать,
что на три артели
придется получить из конторы меньше двух рублей, — это на двадцать-то душ!.. По гривеннику не заработали.
— Ну,
что он? Поди, из лица весь выступил? А? Ведь ему это без смерти смерть. Как другая цепная собака: ни во двор, ни со двора не пущает. Не поглянулось ему? А?.. Еще сродни мне
приходится по мамыньке — ну, да мне-то это все едино. Это уж мамынькино дело: она с ним дружит. Ха-ха!.. Ах, андел ты мой, Андрон Евстратыч! Пряменько тебе скажу: вдругорядь нашу Фотьянку с праздником делаешь, — впервой, когда россыпь открыл, а теперь — словечком своим озолотил.
Дорога в Тайболу проходила Низами, так
что Яше
пришлось ехать мимо избушки Мыльникова, стоявшей на тракту, как называли дорогу в город. Было еще раннее утро, но Мыльников стоял за воротами и смотрел, как ехал Яша. Это был среднего роста мужик с растрепанными волосами, клочковатой рыжей бороденкой и какими-то «ядовитыми» глазами. Яша не любил встречаться с зятем, который обыкновенно поднимал его на смех, но теперь неловко было проехать мимо.
Громадное дело было доведено горными инженерами от казны до полного расстройства, так
что новому управляющему
пришлось всеми способами и средствами замазывать чужие грехи, чтобы не поднимать скандала.
Фабрика не успевала истолочь его и промыть, а рабочим
приходилось ждать очереди по месяцам,
что вызывало ропот и недовольство.
Но
что поделаешь, когда и тут
приходилось только сводить концы с концами, потому
что компания требовала только дивидендов и больше ничего знать не хотела, да и главная сила Балчуговских промыслов заключалась не в жильном золоте, а в россыпном.
Он очень полюбил молодого Зыкова и устроил так,
что десятилетняя каторга для него была не в каторгу, а в обыкновенную промысловую работу, с той разницей,
что только ночевать ему
приходилось в остроге.
— Устроил… — коротко ответил он, опуская глаза. — К себе-то в дом совестно было ее привезти, так я ее на Фотьянку, к сродственнице определил. Баушка Лукерья… Она мне по первой жене своячиной
приходится. Ну, я к ней и опеределил Феню пока
что…
Появлением Ястребова в доме Петра Васильича больше всех был огорчен Кишкин. Он рассчитывал устроить в избе главную резиденцию, а теперь
пришлось занять просто баню, потому
что в задней избе жила сама баушка Лукерья с Феней.
Дорога в верхотинах Суходойки и Ледянки была еще в казенное время правлена и получила название Маяковой слани, — это была сейчас самая скверная часть пути, потому
что мостовины давно сгнили и
приходилось людям и лошадям брести по вязкой грязи, в которой плавали гнилые мостовины.
Карачунский приехал раньше,
чем следовало, и ему действительно
приходилось подождать. Отворив дверь в заднюю избу, он на дороге столкнулся с Феней и даже как будто смутился, до того это было неожиданно. Феня тоже потупилась и вся вспыхнула.
— Да, да… Догадываюсь. Ну, я пошутил, вы забудьте на время о своей молодости и красоте, и поговорим как хорошие старые друзья. Если я не ошибаюсь, ваше замужество расстроилось?.. Да? Ну,
что же делать… В жизни
приходится со многим мириться. Гм…
Карачунский еще лишний раз убедился в этом и почувствовал вперед,
что ему
придется изменить своему слову для нового «родственника».
— Значит, Феня ему по самому скусу
пришлась… хе-хе!.. Харч, а не девка: ломтями режь да ешь. Ну а
что было, баушка, как я к теще любезной приехал да объявил им про Феню,
что, мол, так и так!.. Как взвыли бабы, как запричитали, как заголосили истошными голосами — ложись помирай. И тебе, баушка, досталось на орехи. «Захвалилась, — говорят, — старая грымза, а Феню не уберегла…» Родня-то, баушка, по нынешним временам везде так разговаривает. Так отзолотили тебя,
что лучше и не бывает, вровень с грязью сделали.
— Эй, Родион Потапыч, не плюй в колодец! — кричал вслед ему Мыльников. — Как бы самому же напиться не
пришлось… Всяко бывает. Я вот тебе такое золото обыщу,
что не поздоровится. А ты, Окся,
что пнем стала?
Чему обрадовалась-то?
Уже к самому вечеру вышли на настоящий песок, так
что пробу
пришлось делать уже в избушке.
С Петром Васильичем вообще что-то сделалось, и он просто бросался на людей, как чумной бык. С баушкой у них шли постоянные ссоры, и они старались не встречаться. И с Марьей у баушки все шло «на перекосых», — зубастая да хитрая оказалась Марья, не то
что Феня, и даже помаленьку стала забирать верх в доме. Делалось это само собой, незаметно, так
что баушка Лукерья только дивилась,
что ей самой
приходится слушаться Марьи.
Постройкой
приходилось торопиться, потому
что зима была на исходе, — только успеют вывезти бревна из лесу, а поставят сруб о Великом посте.
Заявлять свой прииск он не хотел, потому
что много хлопот с такими заявками, да и ждать
приходилось, пока сделают отвод.
Деньги Матюшки, как он ни крепился, уплывали да уплывали, потому
что за все и про все
приходилось расплачиваться за всю артель ему.
— Как нарочно? Фельдшер говорит,
что кости повреждены и, может быть,
придется даже отнять ногу…
Наташка в заключение так разрыдалась,
что Марье
пришлось отваживаться с ней.
Марье
пришлось прожить на Фотьянке дня три, но она все-таки не могла дождаться баушкиных похорон. Да надо было и Наташку поскорее к месту пристроить. На Богоданке-то она и всю голову прокормит, и пользу еще принесет. Недоразумение вышло из-за Петруньки, но Марья вперед все предусмотрела. Ей было это даже на руку, потому
что благодаря Петруньке из девчонки можно было веревки вить.
Таким образом, Марья торжествовала. Она обещала привезти Наташку и привезла. Кишкин, по обыкновению, разыграл комедию: накинулся на Марью же и долго ворчал,
что у него не богадельня и
что всей Марьиной родни до Москвы не перевешать. Скоро этак-то ему
придется и Тараса Мыльникова кормить, и Петра Васильича. На Наташку он не обращал теперь никакого внимания и даже как будто сердился. В этой комедии ничего не понимал один Семеныч и ужасно конфузился каждый раз, когда жена цеплялась зуб за зуб с хозяином.
Неточные совпадения
Осип. Любит он, по рассмотрению,
что как
придется. Больше всего любит, чтобы его приняли хорошо, угощение чтоб было хорошее.
Говорят,
что я им солоно
пришелся, а я, вот ей-богу, если и взял с иного, то, право, без всякой ненависти.
Бобчинский. Да если этак и государю
придется, то скажите и государю,
что вот, мол, ваше императорское величество, в таком-то городе живет Петр Иванович Бобчинскнй.
Но злаков на полях все не прибавлялось, ибо глуповцы от бездействия весело-буйственного перешли к бездействию мрачному. Напрасно они воздевали руки, напрасно облагали себя поклонами, давали обеты, постились, устраивали процессии — бог не внимал мольбам. Кто-то заикнулся было сказать,
что"как-никак, а
придется в поле с сохою выйти", но дерзкого едва не побили каменьями, и в ответ на его предложение утроили усердие.
Во время градоначальствования Фердыщенки Козырю посчастливилось еще больше благодаря влиянию ямщичихи Аленки, которая
приходилась ему внучатной сестрой. В начале 1766 года он угадал голод и стал заблаговременно скупать хлеб. По его наущению Фердыщенко поставил у всех застав полицейских, которые останавливали возы с хлебом и гнали их прямо на двор к скупщику. Там Козырь объявлял,
что платит за хлеб"по такции", и ежели между продавцами возникали сомнения, то недоумевающих отправлял в часть.