Неточные совпадения
— Понапрасну погинул, это уж что говорить! — согласилась баушка Лукерья, понукая убавившую шаг лошадь. —
Одна девка-каторжанка издалась упрямая и чуть его
не зарезала, черкаска-девка… Ну, приходит он к нам в казарму и нам же плачется: «Вот, — говорит, — черкаска меня ножиком резала, а я человек семейный…» Слезьми заливается. Как
раз через три дня его и порешили, сердешного.
Когда Окся принесла водки и колбасы, твердой как камень, разговоры сразу оживились. Все пропустили по стаканчику, но колбасу ел
один Кишкин да хозяин. Окся стояла у печки и
не могла удержаться от смеха, глядя на них: она в первый
раз видела, как едят колбасу, и даже отплюнула несколько
раз.
— Кабак тут
не причина, маменька… Подшибся народ вконец, вот из последних и канпанятся по кабакам. Все
одно за конпанией-то пропадом пропадать… И наше дело взять: какая нам такая печаль до Родиона Потапыча, когда с Ястребова ты в месяц цалковых пятнадцать получишь. Такого случая
не скоро дождешься… В другой
раз Кедровскую дачу
не будем открывать.
Беседа велась вполголоса, чтобы
не услышали другие рабочие. Мыльников повторил
раз пять
одно и то же, с необходимыми вариантами и украшениями.
Мыльников приводил свою Оксю два
раза, и она оба
раза бежала.
Одним словом, с бабой дело
не клеилось, хотя Петр Васильич и обещал раздобыть таковую во что бы то ни стало.
— Нет… Я про
одного человека, который
не знает, куда ему с деньгами деваться, а пришел старый приятель, попросил денег на дело, так нет. Ведь
не дал… А школьниками вместе учились, на
одной парте сидели. А дельце-то какое: повернее в десять
раз, чем жилка у Тараса.
Одним словом, богачество… Уж я это самое дело вот как знаю, потому как еще за казной набил руку на промыслах. Сотню тысяч можно зашибить, ежели с умом…
Так Анна и ушла ни с чем для первого
раза, потому что муж был
не один и малодушно прятался за других. Оставалось выжидать случая, чтобы поймать его с глазу на глаз и тогда рассчитаться за все.
Никто
не знал только
одного: Окся каждый
раз выносила из дудки куски кварца с золотом, завернутые в разном тряпье, а потом прятала их в дедушкиной конторке, — безопаснее места
не могло и быть. Она проделывала всю операцию с ловкостью обезьяны и бесстрастным спокойствием лунатика.
— Главное, всем деньги подавай: и штейгеру, и рабочим, и старателям. Как
раз без сапогов от богачества уйдешь… Да еще сколько украдут старателишки.
Не углядишь за вором… Их много, а я-то ведь
один.
Не разорваться…
Во всей этой истории
не принимал участия
один Ганька, чувствовавший себя как дворовая собака, попавшая в волчью стаю. Загорелые и оборванные старатели походили на настоящих разбойников и почти
не глядели на него. Петр Васильич несколько
раз ободрял его, подмигивая своим единственным оком. Когда волнение улеглось, Петр Васильич отвел Матюшку в сторону и заговорил...
Таким образом, Марья торжествовала. Она обещала привезти Наташку и привезла. Кишкин, по обыкновению, разыграл комедию: накинулся на Марью же и долго ворчал, что у него
не богадельня и что всей Марьиной родни до Москвы
не перевешать. Скоро этак-то ему придется и Тараса Мыльникова кормить, и Петра Васильича. На Наташку он
не обращал теперь никакого внимания и даже как будто сердился. В этой комедии ничего
не понимал
один Семеныч и ужасно конфузился каждый
раз, когда жена цеплялась зуб за зуб с хозяином.
Эта качка напоминала мне пока наши похождения в Балтийском и Немецком морях — не больше. Не привыкать уже было засыпать под размахи койки взад и вперед, когда голова и ноги постепенно поднимаются и опускаются. Я кое-как заснул, и то с грехом пополам: но
не один раз будил меня стук, топот людей, суматоха с парусами.
И что более всего удивляло его, это было то, что всё делалось не нечаянно, не по недоразумению,
не один раз, а что всё это делалось постоянно, в продолжение сотни лет, с той только разницей, что прежде это были с рваными носами и резанными ушами, потом клейменые, на прутах, а теперь в наручнях и движимые паром, а не на подводах.
Неточные совпадения
Одно плохо: иной
раз славно наешься, а в другой чуть
не лопнешь с голоду, как теперь, например.
Я
не люблю церемонии. Напротив, я даже стараюсь всегда проскользнуть незаметно. Но никак нельзя скрыться, никак нельзя! Только выйду куда-нибудь, уж и говорят: «Вон, говорят, Иван Александрович идет!» А
один раз меня приняли даже за главнокомандующего: солдаты выскочили из гауптвахты и сделали ружьем. После уже офицер, который мне очень знаком, говорит мне: «Ну, братец, мы тебя совершенно приняли за главнокомандующего».
Скотинин. Смотри ж,
не отпирайся, чтоб я в сердцах с
одного разу не вышиб из тебя духу. Тут уж руки
не подставишь. Мой грех. Виноват Богу и государю. Смотри,
не клепли ж и на себя, чтоб напрасных побой
не принять.
Стародум. Тут
не самолюбие, а, так называть, себялюбие. Тут себя любят отменно; о себе
одном пекутся; об
одном настоящем часе суетятся. Ты
не поверишь. Я видел тут множество людей, которым во все случаи их жизни ни
разу на мысль
не приходили ни предки, ни потомки.
Один только
раз он выражается так:"Много было от него порчи женам и девам глуповским", и этим как будто дает понять, что, и по его мнению, все-таки было бы лучше, если б порчи
не было.