Напрасно он обидел меня тогда, ну, да
господь с ним…» Я даже сперва-то ушам своим не поверила, а он опять: «Мы, — говорит, — мамынька, Алену Евстратьевну зашлем сперва к Нилу-то Поликарпычу, она насчет разговору-то у нас простовата.
Неточные совпадения
После ужина все, по старинному прадедовскому обычаю, прощались
с бабушкой, то есть кланялись ей в землю, приговаривая: «Прости и благослови, бабушка…» Степенная, важеватая старуха отвечала поясным поклоном и приговаривала: «
Господь тебя простит, милушка». Гордею Евстратычу полагались такие же поклоны от детей, а сам
он кланялся в землю своей мамыньке. В старинных раскольничьих семьях еще не вывелся этот обычай, заимствованный из скитских «метаний».
— А я вот что тебе скажу, милушка… Жили мы, благодарение
Господу, в достатке, все у нас есть, люди нас не обегают: чего еще нам нужно? Вот ты еще только успел привезти эту жилку в дом, как сейчас и начал вздорить… Разве это порядок? Мать я тебе или нет? Какие ты слова
с матерью начал разговаривать? А все это от твоей жилки… Погляди-ко, ты остребенился на сватьев-то… Я своим умом так разумею, что твой Маркушка колдун, и больше ничего. Осиновым колом
его надо отмаливать, а не сорокоустом…
— Кабы мне ноги
Господь дал, да я бы на четвереньках на Смородинку уполз, — часто говорил Маркушка, и
его тусклые глаза начинали теплиться загоравшимся огнем. — Я и по ночам вижу эту жилку… как срубы спутают, как Кайло
с Пестерем забой делают… Ох, хоть бы одним глазком привел
Господь взглянуть на Смородинку!..
— Гордей Евстратыч… да ведь Зотей-то тебе не чужой. Чего
с него взять-то, ежели
его Господь обидел?..
А Гордей Евстратыч что-то держал на уме, потому что совсем забросил прииск, куда заглядывал какой-нибудь раз в неделю;
он теперь редко бывал дома, а все водил компанию
с разными приезжими
господами, которым Татьяна Власьевна давно и счет потеряла.
Однажды
он сидел в гостях у знакомого золотопромышленника, где набралось всякого народа; тут же сидел какой-то
господин в золотых очках и
с толстой золотой цепочкой у часов.
— Чтой-то, милушка, уж этакой-то человек. Уж кому же после этого верить! — говорила старуха. — Вон отец Крискент,
его дело сторона, а
он прямо говорит: «
Господь вам, Татьяна Власьевна, послал Владимира Петровича, именно за вашу простоту…» И Матрена Ильинична
с Агнеей Герасимовной то же самое в голос говорят…
Только обойдя всех адвокатов, Брагин вспомнил, что Михалко и Архип были в городе, и отправился
их разыскивать. Брагины всегда останавливались в гостинице
с номерами для
господ проезжающих, и отыскать
их Гордею Евстратычу было нетрудно. Михалко был дома, но спал пьяный, а Архип оказался в больнице.
— Эх, брат, ничего ты еще не понимаешь! — сказал он. — Лягушек жалеть не надо,
господь с ними! Мать пожалей, — вон как ее горе ушибло!
—
Господь с ними, с этими сильными мира сего! Им говоришь, а они подозревают тебя и думают, что лжешь, того не понимая, что разве легко это говорить! — воскликнул он и, не сев с Егором Егорычем в сани, проворно ушел от него.
Неточные совпадения
Хлестаков. Вздор — отдохнуть. Извольте, я готов отдохнуть. Завтрак у вас,
господа, хорош… Я доволен, я доволен. (
С декламацией.)Лабардан! лабардан! (Входит в боковую комнату, за
ним городничий.)
Городничий (в страхе).Что вы,
господь с вами! это не
он.
Осип, слуга, таков, как обыкновенно бывают слуги несколько пожилых лет. Говорит сурьёзно, смотрит несколько вниз, резонер и любит себе самому читать нравоучения для своего
барина. Голос
его всегда почти ровен, в разговоре
с барином принимает суровое, отрывистое и несколько даже грубое выражение.
Он умнее своего
барина и потому скорее догадывается, но не любит много говорить и молча плут. Костюм
его — серый или синий поношенный сюртук.
Аммос Федорович (строит всех полукружием).Ради бога,
господа, скорее в кружок, да побольше порядку! Бог
с ним: и во дворец ездит, и государственный совет распекает! Стройтесь на военную ногу, непременно на военную ногу! Вы, Петр Иванович, забегите
с этой стороны, а вы, Петр Иванович, станьте вот тут.
Трубят рога охотничьи, // Помещик возвращается //
С охоты. Я к
нему: // «Не выдай! Будь заступником!» // — В чем дело? — Кликнул старосту // И мигом порешил: // — Подпаска малолетнего // По младости, по глупости // Простить… а бабу дерзкую // Примерно наказать! — // «Ай,
барин!» Я подпрыгнула: // «Освободил Федотушку! // Иди домой, Федот!»