Неточные совпадения
Четвертое же и самое веское из характерных определений дьякону Ахилле
было сделано самим архиереем, и притом в весьма памятный для Ахиллы
день, именно в
день изгнания его, Ахиллы, из архиерейского хора и посылки на дьяконство в Старый Город.
По этому определению дьякон Ахилла назывался «уязвленным». Здесь
будет уместно рассказать,
по какому случаю стало ему приличествовать сие последнее название «уязвленного».
Дни и ночи он расхаживал то
по своей комнате, то
по коридору или
по двору, то
по архиерейскому саду или
по загородному выгону, и все распевал на разные тоны: «уязвлен, уязвлен, уязвлен», и в таких беспрестанных упражнениях дождался наконец, что настал и самый
день его славы, когда он должен
был пропеть свое «уязвлен» пред всем собором.
День, другой и третий прошел, а отец Туберозов и не заговаривает об этом
деле, словно свез он посохи в губернию да там их оба
по реке спустил, чтоб и речи о них не
было.
— Извольте хорошенько слушать, в чем
дело и какое его
было течение: Варнавка действительно сварил человека с разрешения начальства, то
есть лекаря и исправника, так как то
был утопленник; но этот сваренец теперь его жестоко мучит и его мать, госпожу просвирню, и я все это разузнал и сказал у исправника отцу протопопу, и отец протопоп исправнику за это… того-с, по-французски, пробире-муа, задали, и исправник сказал: что я, говорит, возьму солдат и положу этому конец; но я сказал, что пока еще ты возьмешь солдат, а я сам солдат, и с завтрашнего
дня, ваше преподобие, честная протопопица Наталья Николаевна, вы
будете видеть, как дьякон Ахилла начнет казнить учителя Варнавку, который богохульствует, смущает людей живых и мучит мертвых.
Изложил сие
дело владыке обстоятельно что не ходил я к староверам не
по нерадению, ибо то даже
было в карманный себе ущерб; но я сделал сие для того дабы раскольники чувствовали, что чести моего с причтом посещения лишаются.
По сем
дне, повергавшем меня всеми ощущениями в беспрерывное разнообразие, я столь
был увлечен описанием того, что мною выше описано, что чувствовал плохую женку мою в душе моей, и поелику душа моя лобзала ее, я не вздумал ни однажды подойти к ней и поцеловать ее.
В марте месяце сего года, в проезд чрез наш город губернатора, предводителем дворянства
было праздновано торжество, и я, пользуясь сим случаем моего свидания с губернатором, обратился к оному сановнику с жалобой на обременение помещиками крестьян работами в воскресные
дни и даже в двунадесятые праздники и говорил, что таким образом великая бедность народная еще более увеличивается, ибо
по целым селам нет ни у кого ни ржи, ни овса…
Однако звучно да
будет мне
по вся
дни сие недавно слышанное мною: „молчи“.
Лекарь ничего не ответил и продолжал свистать, а дьякон, покачав головой, плюнул и, развязав шнурочек, которым
был подпоясан
по своему богатырскому телу, снял с этого шнурочка конскую скребницу и щетку и начал усердно и с знанием
дела мыть гриву своего коня, который, гуляя на чембуре, выгибал наружу ладьистую спину и бурливо пенил коленами воду.
Здесь они закапывались в пыль, так что их почти нельзя
было и заметить, и лежали обыкновенно каждый
день в полной уверенности, что их никто не побеспокоит; при появлении перешагнувшего через них Дарьянова они даже не шевельнулись и не тронулись, а только открыли
по одному из своих янтарных глаз и, проводив сонным взглядом гостя, снова завели их выпуклыми серыми веками.
Это
был день именин исправницы, наступивший вскоре за тем
днем, когда Ахилла, в своей,
по вере, ревности, устроил публичный скандал с комиссаром Данилкой.
И Термосесов начал диктовать Препотенскому просьбу на имя Борноволокова, просьбу довольно краткую, но кляузную, в которой не
было позабыто и имя протопопа, как поощрителя самоуправства, сказавшего даже ему, Даниле, что он воспринял от дьякона достойное
по своим
делам.
— Такое ланпопό вздулось, что по-настоящему
дня два показаться на улицу нельзя
будет.
В доме Бизюкина утро этого
дня было очень неблагополучно: акцизница хватилась бывшего на ней вчера вечером дорогого бриллиантового колье и не нашла его. Прислуга
была вся на ногах; хозяева тоже. Пропажу искали и в беседке, и
по всему дому, и нигде не находили.
А в городе в это время неустанными усилиями Термосесова
была уже затравлена длинная петля. Жалоба мещанина Данилки возымела ход, ничтожное происшествие стало
делом, требующим решения
по законам.
Шумные известия о напастях на дьякона Ахиллу и о приплетении самого протопопа к этому ничтожному
делу захватили отца Савелия в далеком приходе, от которого до города
было по меньшей мере двое суток езды.
Думали только о том, как послать письмо? Почта шла через два
дня, а эстафета
была бы,
по мнению обоих чиновников,
делом слишком эффектным, и притом почтмейстерша, друг Термосесова, которого,
по указанию Ахиллы, все подозревали в доносе на Туберозова, могла бы писать этому деятелю известия с тою же эстафетой.
— Как же-с! Ужасное
дело было; мог
быть повешен
по самому первому пункту в законе.
На второй
день было готово домовище и,
по старому местному обычаю, доселе сохраняющемуся у нас в некоторых местах при положении священников в гроб, началась церемония торжественная и страшная.
После похорон Туберозова Ахилле оставалось совершить два
дела: во-первых, подвергнуться тому, чтоб «иной его препоясал», а во-вторых, умереть,
будучи,
по словам Савелия, «живым отрицанием смерти». Он непосредственно и торопливо принялся приближать к себе и то и другое. Освободившись от хлопот за погребальным обедом, Ахилла лег на своем войлоке в сеничном чулане и не подымался.
День был такой же, как ночь: холодное солнце то выглянет и заблещет, то снова занавесится тучами; ветер то свирепеет и рвет, то шипит змеей
по земле.
В
дело вмешался протоиерей Грацианский: он обратился к народу с речью о суеверии, в которой уверял, что таких чертей, которые снимают платки и шинели, вовсе нет и что бродящий ночами
по городу черт
есть, всеконечно, не черт, а какой-нибудь ленивый бездельник, находящий, что таким образом, пугая людей в костюме черта, ему удобнее грабить.
Ротмистр Порохонцев мог только вычеркнуть слово «дерзостном», а «буйство» Ахиллы сделалось предметом
дела,
по которому рано или поздно должно
было пасть строгое решение.
Неточные совпадения
Городничий. Да, и тоже над каждой кроватью надписать по-латыни или на другом каком языке… это уж
по вашей части, Христиан Иванович, — всякую болезнь: когда кто заболел, которого
дня и числа… Нехорошо, что у вас больные такой крепкий табак курят, что всегда расчихаешься, когда войдешь. Да и лучше, если б их
было меньше: тотчас отнесут к дурному смотрению или к неискусству врача.
Он больше виноват: говядину мне подает такую твердую, как бревно; а суп — он черт знает чего плеснул туда, я должен
был выбросить его за окно. Он меня морил голодом
по целым
дням… Чай такой странный: воняет рыбой, а не чаем. За что ж я… Вот новость!
Трубят рога охотничьи, // Помещик возвращается // С охоты. Я к нему: // «Не выдай!
Будь заступником!» // — В чем
дело? — Кликнул старосту // И мигом порешил: // — Подпаска малолетнего //
По младости,
по глупости // Простить… а бабу дерзкую // Примерно наказать! — // «Ай, барин!» Я подпрыгнула: // «Освободил Федотушку! // Иди домой, Федот!»
По осени у старого // Какая-то глубокая // На шее рана сделалась, // Он трудно умирал: // Сто
дней не
ел; хирел да сох, // Сам над собой подтрунивал: // — Не правда ли, Матренушка, // На комара корёжского // Костлявый я похож?
Идем
по делу важному: // У нас забота
есть, // Такая ли заботушка, // Что из домов повыжила, // С работой раздружила нас, // Отбила от еды.