Неточные совпадения
Тотчас по отъезде генеральши в нашей компании начались на ее счет
самые злые насмешки, из чего я тогда же вывел для себя, сколь невыгодно выходить из собрания
первым, а не последним.
В имении дяди меня на
первых же порах ожидали еще новые, гораздо более удивительные вещи. Брат моей матери, князь Семен Одоленский, беспардонный либерал
самого нелиберального времени, был человек, преисполненный всяческих противоречий и чудачеств.
Я вот вас сейчас подвезу до Никитских ворот и попрошу о маленьком одолжении, а
сам поскорее на службу; а вы зато заведете
первое знакомство, и в то же время вам будет оказана услуга за услугу.
Избрав себе такой выжидательный способ действий, я не ошибся в моих надеждах на благодетельный случай: он не заставил себя долго ожидать и явился именно яко тать в нощи. Этим распочинается
самая скверная полоса, закончившая собою
первую половину моей жизни.
Положение мое делалось еще беспомощнее, и я решился во что бы то ни стало отсюда не выходить. Хотя, конечно, и квартира Леонида Григорьевича была не бог знает какое надежное убежище, но я предпочитал оставаться здесь, во-первых, потому, что все-таки рассчитывал на большую помощь со стороны Постельникова, а во-вторых, как известно, гораздо выгоднее держаться под
самою стеной, с которой стреляют, чем отбегать от нее, когда вовсе убежать невозможно.
Изволите знать
сами, великий государь Петр
Первый в регламенте духовном их наименовал: «оные архиерейские несытые собаки»…
— Ну, вот и прекрасно! значит у нас обоих на
первых же порах достигается
самое полное соглашение: вы так и донесите, что мы оба, посоветовавшись, решили, что мы оба ничего не знаем.
Вошел; во-первых, муха!
самая неумеримая муха!
— Да он ведь у нас администратор от
самых младых ногтей и
первый в своем участке школы завел, — его всем в пример ставят. Не откроет ли он вам при своих дарованиях секрета, как устроить, чтобы народ не умирал без медицинской помощи?
Я, помню,
сам в Остзейском крае два года стоял при покойном императоре, так эти господа немцы нам
первые друзья были.
— Да… но вы забываете, что ведь между нами с Перловым лежит бездна: он всех хочет перевешать, а я ведь против смертной казни, и, в случае чего-нибудь, я бы
первых таких господ
самих перевешал, — отвечал, отворачиваясь, Готовцев.
Кити еще более стала умолять мать позволить ей познакомиться с Варенькой. И, как ни неприятно было княгине как будто делать первый шаг в желании познакомиться с г-жею Шталь, позволявшею себе чем-то гордиться, она навела справки о Вареньке и, узнав о ней подробности, дававшие заключить, что не было ничего худого, хотя и хорошего мало, в этом знакомстве,
сама первая подошла к Вареньке и познакомилась с нею.
— Это все вздор и клевета! — вспыхнул Лебезятников, который постоянно трусил напоминания об этой истории, — и совсем это не так было! Это было другое… Вы не так слышали; сплетня! Я просто тогда защищался. Она
сама первая бросилась на меня с когтями… Она мне весь бакенбард выщипала… Всякому человеку позволительно, надеюсь, защищать свою личность. К тому же я никому не позволю с собой насилия… По принципу. Потому это уж почти деспотизм. Что ж мне было: так и стоять перед ней? Я ее только отпихнул.
Неточные совпадения
Софья. Сегодня, однако же, в
первый раз здешняя хозяйка переменила со мною свой поступок. Услышав, что дядюшка мой делает меня наследницею, вдруг из грубой и бранчивой сделалась ласковою до
самой низкости, и я по всем ее обинякам вижу, что прочит меня в невесты своему сыну.
Тут только понял Грустилов, в чем дело, но так как душа его закоснела в идолопоклонстве, то слово истины, конечно, не могло сразу проникнуть в нее. Он даже заподозрил в
первую минуту, что под маской скрывается юродивая Аксиньюшка, та
самая, которая, еще при Фердыщенке, предсказала большой глуповский пожар и которая во время отпадения глуповцев в идолопоклонстве одна осталась верною истинному богу.
Такое разнообразие мероприятий, конечно, не могло не воздействовать и на
самый внутренний склад обывательской жизни; в
первом случае обыватели трепетали бессознательно, во втором — трепетали с сознанием собственной пользы, в третьем — возвышались до трепета, исполненного доверия.
Cемен Константинович Двоекуров градоначальствовал в Глупове с 1762 по 1770 год. Подробного описания его градоначальствования не найдено, но, судя по тому, что оно соответствовало
первым и притом
самым блестящим годам екатерининской эпохи, следует предполагать, что для Глупова это было едва ли не лучшее время в его истории.
Произошел обычный прием, и тут в
первый раз в жизни пришлось глуповцам на деле изведать, каким горьким испытаниям может быть подвергнуто
самое упорное начальстволюбие.