Неточные совпадения
Умна и пытлива она
была необычайно; доброте и чистосердечию ее
не было меры и пределов: никто в целом
доме не мог припомнить ни одного случая, чтобы Маничка когда-нибудь на кого-нибудь рассердилась или кого-нибудь чем-нибудь обидела.
— А ни у кого у вас нет такой жены, да и ни у кого
не может
быть такой жены, — добавляло оно, следя за плававшей лебедью Бертой Ивановной. — А вот посмотрите, какой еще я куплю моей Бертиньке
дом — так тоже у вас ни у кого и
дома такого никогда
не будет.
Жило семейство Норков как нельзя тише и скромнее. Кроме каких-то двух старушек и пастора Абеля, у них запросто
не бывал никто. С выходом замуж Берты Ивановны, которая поселилась с своим мужем через два
дома от матери, ежедневным их посетителем сделался зять. Шульц вместе с женою навещал тещину семью аккуратно каждый вечер и
был настоящим их семьянином и сыном Софьи Карловны. Потом в
доме их, по известному читателям случаю, появился я, и в тот же день, вслед за моим выходом, Шульц привез художника Истомина.
Только я и знал об Истомине. В
доме Норков со дня своего первого посещения он
не был ни разу, да и нечего
было ему здесь и делать в этой тихой, скромнейшей семье.
Не знаю почему, но мне
было ужасно неприятно, что Истомин, после этого цинического разговора о дамской муфте, идет в
дом Норков, да еще вместе с нами, и в этот святой для целого семейства день совершеннолетия Мани.
— А я, Марья Ивановна,
не знал, что сегодня день вашего рождения и что я вас увижу нынче, — начал Истомин. — Я принес вам то, что у меня
было дома, и вы тоже
будете так снисходительны — возьмете это от меня на память о моем знакомстве с вами и о вашем совершеннолетии.
— Да, копилку, и очень красивая копилка; и у вас всегда все пуговицы к рубашкам пришиты, и вы можете спать всегда у белого плечика. — Чудесно!! И всему этому так и
быть следует, голубчик. У Берты Ивановны Шульц
есть дом — полная чаша; у Берты Ивановны Шульц — сундуки и комоды ломятся от уборов и нарядов; у Берты Ивановны Шульц — муж, нежнейший Фридрих, который много что скажет: «Эй, Берта Ивановна, смотрите, как бы мы с вами
не поссорились!» Берта Ивановна вся куплена.
Пятнадцатого числа Ида Ивановна взяла карету и поехала за Маней. В
доме давно все
было приготовлено к ее приему. Ида Ивановна перешла в комнату покойной бабушки, а их бывшая комната
была отдана одной Мане, чтобы ее уж ровно никто и ничем
не обеспокоил. Положено
было не надоедать Мане никаким особенным вниманием и
не стеснять ее ничьим сообществом, кроме общества тех, которых она сама пожелает видеть.
И он
не договорил, что он видел, еще более потому, что в это время стоявшего против дверей конюха кто-то ужасно сильно толкнул кулаком в брюхо и откинул его от стены на целую сажень. Слесарный ученик отлетел еще далее и вдобавок чрезвычайно несчастливо воткнулся головою в кучу снега, которую он сам же и собрал, чтобы слепить здесь белого великана, у которого в пустой голове
будет гореть фонарь, когда станут расходиться по
домам гости.
Со мною, разумеется,
не было ничего, ни одного зильбергроша, потому что я шла ведь, надеюсь, в семейный
дом, а
не на складчину.
Прошла неделя, Вермана схоронили; Шульц перебрался в свой
дом, над воротами которого на мраморной белой доске
было иссечено имя владельца и сочиненный им для себя герб. Шульц нигде
не хлопотал об утверждении ему герба и
не затруднялся особенно его избранием; он, как чисто русский человек, знал, что «у нас в Разсеи из эстого просто», и изобразил себе муравейник с известной надписью голландского червонца: «Concordia res parvae crescunt». [При согласии и малые дела вырастают (лат.).]
Но тем
не менее он, однако, опять наседал на гостей с новой бутылкой и самыми убедительными доводами. Наливая стакан своему домовому доктору, который выразил опасение,
не будет ли в новом
доме сыро, — Шульц говорил...
Далее в письме
было сказано, что «мы с Марией расстались, потому что я
не хотел видеть ее ни в саване, ни в сумасшедшем
доме».
«И с чего взял я, — думал он, сходя под ворота, — с чего взял я, что ее непременно в эту минуту
не будет дома? Почему, почему, почему я так наверно это решил?» Он был раздавлен, даже как-то унижен. Ему хотелось смеяться над собою со злости… Тупая, зверская злоба закипела в нем.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки! Я
не иначе хочу, чтоб наш
дом был первый в столице и чтоб у меня в комнате такое
было амбре, чтоб нельзя
было войти и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах, как хорошо!
Городничий. Я бы дерзнул… У меня в
доме есть прекрасная для вас комната, светлая, покойная… Но нет, чувствую сам, это уж слишком большая честь…
Не рассердитесь — ей-богу, от простоты души предложил.
Квартальный. Прохоров в частном
доме, да только к делу
не может
быть употреблен.
Наскучило идти — берешь извозчика и сидишь себе как барин, а
не хочешь заплатить ему — изволь: у каждого
дома есть сквозные ворота, и ты так шмыгнешь, что тебя никакой дьявол
не сыщет.
Купцы. Ей-ей! А попробуй прекословить, наведет к тебе в
дом целый полк на постой. А если что, велит запереть двери. «Я тебя, — говорит, —
не буду, — говорит, — подвергать телесному наказанию или пыткой пытать — это, говорит, запрещено законом, а вот ты у меня, любезный,
поешь селедки!»