Неточные совпадения
— Ладно. Володеть вами я желаю, — сказал князь, — а чтоб идти к вам жить —
не пойду! Потому вы живете звериным обычаем: с беспробного золота пенки снимаете, снох портите! А вот посылаю к вам заместо себя самого этого новотора-вора: пущай он вами
дома правит, а я отсель и им и вами помыкать
буду!
Легко
было немке справиться с беспутною Клемантинкою, но несравненно труднее
было обезоружить польскую интригу, тем более что она действовала невидимыми подземными путями. После разгрома Клемантинкинова паны Кшепшицюльский и Пшекшицюльский грустно возвращались по
домам и громко сетовали на неспособность русского народа, который даже для подобного случая ни одной талантливой личности
не сумел из себя выработать, как внимание их
было развлечено одним, по-видимому, ничтожным происшествием.
Они вспомнили, что в ветхом деревянном домике действительно жила и содержала заезжий
дом их компатриотка, Анеля Алоизиевна Лядоховская, и что хотя она
не имела никаких прав на название градоначальнической помпадурши, но тоже
была как-то однажды призываема к градоначальнику.
И если б
не подоспели тут будочники, то несдобровать бы «толстомясой», полететь бы ей вниз головой с раската! Но так как будочники
были строгие, то дело порядка оттянулось, и атаманы-молодцы, пошумев еще с малость, разошлись по
домам.
Среди этой общей тревоги об шельме Анельке совсем позабыли. Видя, что дело ее
не выгорело, она под шумок снова переехала в свой заезжий
дом, как будто за ней никаких пакостей и
не водилось, а паны Кшепшицюльский и Пшекшицюльский завели кондитерскую и стали торговать в ней печатными пряниками. Оставалась одна Толстопятая Дунька, но с нею совладать
было решительно невозможно.
Конечно, он
не был настолько решителен, как Бородавкин, то
есть не выстроил съезжего
дома вместо академии, но решительность, кажется, вообще
не была в его нравах.
Он ни во что
не вмешивался, довольствовался умеренными данями, охотно захаживал в кабаки покалякать с целовальниками, по вечерам выходил в замасленном халате на крыльцо градоначальнического
дома и играл с подчиненными в носки,
ел жирную пищу,
пил квас и любил уснащать свою речь ласкательным словом «братик-сударик».
В ту же ночь в бригадировом
доме случился пожар, который, к счастию, успели потушить в самом начале. Сгорел только архив, в котором временно откармливалась к праздникам свинья. Натурально, возникло подозрение в поджоге, и пало оно
не на кого другого, а на Митьку. Узнали, что Митька
напоил на съезжей сторожей и ночью отлучился неведомо куда. Преступника изловили и стали допрашивать с пристрастием, но он, как отъявленный вор и злодей, от всего отпирался.
Дома остались только старики да малые дети, у которых
не было ног, чтоб бежать.
Был у нее, по слухам, и муж, но так как она
дома ночевала редко, а все по клевушка́м да по овинам, да и детей у нее
не было, то в скором времени об этом муже совсем забыли, словно так и явилась она на свет божий прямо бабой мирскою да бабой нероди́хою.
С тяжелою думой разбрелись глуповцы по своим
домам, и
не было слышно в тот день на улицах ни смеху, ни песен, ни говору.
Выехал он в самый Николин день, сейчас после ранних обеден, и
дома сказал, что
будет не скоро.
Хотя главною целью похода
была Стрелецкая слобода, но Бородавкин хитрил. Он
не пошел ни прямо, ни направо, ни налево, а стал маневрировать. Глуповцы высыпали из
домов на улицу и громкими одобрениями поощряли эволюции искусного вождя.
Слобода смолкла, но никто
не выходил."Чаяли стрельцы, — говорит летописец, — что новое сие изобретение (то
есть усмирение посредством ломки
домов), подобно всем прочим, одно мечтание представляет, но недолго пришлось им в сей сладкой надежде себя утешать".
Достаточно ли
было определить их, сказав: «Всякий в
дому своем благополучно да почивает»?
не будет ли это чересчур уж кратко?
Всякий
дом есть не что иное, как поселенная единица, имеющая своего командира и своего шпиона (на шпионе он особенно настаивал) и принадлежащая к десятку, носящему название взвода.
Дома он через минуту уже решил дело по существу. Два одинаково великих подвига предстояли ему: разрушить город и устранить реку. Средства для исполнения первого подвига
были обдуманы уже заранее; средства для исполнения второго представлялись ему неясно и сбивчиво. Но так как
не было той силы в природе, которая могла бы убедить прохвоста в неведении чего бы то ни
было, то в этом случае невежество являлось
не только равносильным знанию, но даже в известном смысле
было прочнее его.
Через полтора или два месяца
не оставалось уже камня на камне. Но по мере того как работа опустошения приближалась к набережной реки, чело Угрюм-Бурчеева омрачалось. Рухнул последний, ближайший к реке
дом; в последний раз звякнул удар топора, а река
не унималась. По-прежнему она текла, дышала, журчала и извивалась; по-прежнему один берег ее
был крут, а другой представлял луговую низину, на далекое пространство заливаемую в весеннее время водой. Бред продолжался.
Неточные совпадения
Анна Андреевна. Ему всё бы только рыбки! Я
не иначе хочу, чтоб наш
дом был первый в столице и чтоб у меня в комнате такое
было амбре, чтоб нельзя
было войти и нужно бы только этак зажмурить глаза. (Зажмуривает глаза и нюхает.)Ах, как хорошо!
Городничий. Я бы дерзнул… У меня в
доме есть прекрасная для вас комната, светлая, покойная… Но нет, чувствую сам, это уж слишком большая честь…
Не рассердитесь — ей-богу, от простоты души предложил.
Квартальный. Прохоров в частном
доме, да только к делу
не может
быть употреблен.
Наскучило идти — берешь извозчика и сидишь себе как барин, а
не хочешь заплатить ему — изволь: у каждого
дома есть сквозные ворота, и ты так шмыгнешь, что тебя никакой дьявол
не сыщет.
Купцы. Ей-ей! А попробуй прекословить, наведет к тебе в
дом целый полк на постой. А если что, велит запереть двери. «Я тебя, — говорит, —
не буду, — говорит, — подвергать телесному наказанию или пыткой пытать — это, говорит, запрещено законом, а вот ты у меня, любезный,
поешь селедки!»