Неточные совпадения
Приходили с
тех пор Анне Анисимовне не раз крутые времена с тремя детьми, и знала Анна Анисимовна, что забывший ее милый
живет богато, губернаторов принимает, чуть пару в бане шампанским не поддает, но никогда ни за что она не хотела ему напомнить ни о детях, ни о старом долге.
Все здесь давало чувствовать, что хозяйки устраивались тут для
того, чтобы
жить, а не для
того, чтобы принимать гостей и заботиться выказываться пред ними с какой-нибудь изящной стороны.
С
тех пор Нестор Игнатьевич вел студенческую жизнь в Латинском квартале Парижа,
то есть
жил бездомовником и отличался от прочих, истинных студентов только разве
тем, что немножко чаще их просиживал вечера дома за книгою и реже таскался по ресторанам, кафе и балам Прадо.
— Ну, какое сравнение разговаривать, например, с ними, или с простодушным Ильею Макаровичем? — спрашивала Дора. — Это — человек, он
живет, сочувствует, любит, страдает, одним словом, несет жизнь; а
те, точно кукушки, по чужим гнездам прыгают; точно ученые скворцы сверкочат: «Дай скворушке кашки!» И еще этакие-то кукушки хотят, чтобы все их слушали. Нечего сказать, хорошо бы стало на свете! Вышло бы, что ни одной твари на земле нет глупее, как люди.
—
То есть как это? Не может
жить без опеки?
Все одна докучная басня: «
жили были кутыль да журавль; накосили они себе стожок сенца, поставили посередь польца, не сказать ли вам опять с конца?» — зарядила сорока «Якова», и с
тем до всякого.
— О, нет! Три или четыре раза за все лето, и
то брат 'его затаскивал. У нас случилось много русских и Долинский был так любезен, прочел у нас свою новую повесть. А
то, впрочем, и он тоже нигде не бывает. Они всегда вдвоем с вашей сестрой. Вместе бродят по окрестностям, вместе читают, вместе
живут, вместе скрываются от всех глаз!.. кажется, вместе дышат одной грудью.
— А так! У них пению время, а молитве час. Они не требуют, чтоб люди уродами поделались за
то, что их матери не в
тот, а в другой год родили. У них божие идет богови, а кесарево кесареви. Они и
живут, и думают, и любят, и не надоедают своим женщинам одною докучною фразою. Мне, вы знаете, смерть надоели эти наши ораторы! Все чувства боятся! Сердчишек не дал бог, а они еще мечами картонными отмахиваются. Любовь и привязанность будто чему-нибудь хорошему могут мешать? Будто любовь чему-нибудь мешает.
Сама старушка, вместе с двумя желтенькими курочками и черным голландским петухом,
жила в крошечной комнатке в другом флигельке, выходившем в
тот же садик.
— Как мне надоела эта петербургская фраза! Так говорят
те, которые ровно никого и ничего не любят; а бы не такой человек. Вы мне скажите, какая разница в ваших теперешних чувствах к людям с
теми чувствами, которые
жили в вас прежде?
„И
тех, которых нет с нами. Ты также помилуй, и с ними
живи“, — пела Жервеза после первой молитвы. — „Злых и недобрых прости, и всех научи нас друг друга любить, как правду любил Ты, за нас на кресте умирая“.
Она ей не уступала без боя
того, что считала своим достоянием по человеческому праву, и не боялась боевых мук и страданий; но, дорожа своими силами, разумно терпела там, где оставалось одно из двух — терпеть и надеяться, или быть отброшенной и злобствовать, или
жить только по великодушной милости победителей.
Ушло и нет его, а между
тем, оно
живет в душе—былое…
Сам я, я думаю, что я, лет тридцать как всего возникшее творенье, а может быть… я
жил еще в Картуше, в Магомете, или в
том трусе, который прибежал один из термопильского ущелья!..
Это общество
жило в Париже очень рассеянно, все члены его в насмешку назывались «Tawianczykami» от имени
того же известного мистика Тавянского, которого они считались последователями.
— Ах, нет-с! То-то именно нет-с. В наши годы можно о себе серьезней думать. Просто разбитые мы все люди: ни счастья у нас, ни радостей у нас, утром ждешь вечера, с вечера ночь к утру торопишь,
жить не при чем, а руки на себя наложить подло. Это что же это такое? Это просто терзанье, а не жизнь.
Неточные совпадения
Хлестаков. Право, не знаю. Ведь мой отец упрям и глуп, старый хрен, как бревно. Я ему прямо скажу: как хотите, я не могу
жить без Петербурга. За что ж, в самом деле, я должен погубить жизнь с мужиками? Теперь не
те потребности; душа моя жаждет просвещения.
Почтмейстер. Сам не знаю, неестественная сила побудила. Призвал было уже курьера, с
тем чтобы отправить его с эштафетой, — но любопытство такое одолело, какого еще никогда не чувствовал. Не могу, не могу! слышу, что не могу! тянет, так вот и тянет! В одном ухе так вот и слышу: «Эй, не распечатывай! пропадешь, как курица»; а в другом словно бес какой шепчет: «Распечатай, распечатай, распечатай!» И как придавил сургуч — по
жилам огонь, а распечатал — мороз, ей-богу мороз. И руки дрожат, и все помутилось.
Бобчинский. Да если этак и государю придется,
то скажите и государю, что вот, мол, ваше императорское величество, в таком-то городе
живет Петр Иванович Бобчинскнй.
Чтобы ему, если и тетка есть,
то и тетке всякая пакость, и отец если
жив у него,
то чтоб и он, каналья, околел или поперхнулся навеки, мошенник такой!
Так как я знаю, что за тобою, как за всяким, водятся грешки, потому что ты человек умный и не любишь пропускать
того, что плывет в руки…» (остановясь), ну, здесь свои… «
то советую тебе взять предосторожность, ибо он может приехать во всякий час, если только уже не приехал и не
живет где-нибудь инкогнито…