Неточные совпадения
С первого взгляда было очень трудно определить национальность этого человека, но, во всяком случае,
лицо его не рисовалось тонкими чертами романской расы и скорее всего могло напомнить собою одушевленные типы славянского юга.
Долинский даже переменялся в
лице, когда Анна Михайловна относилась к
нему с вопросом.
— Какое это у вас
лицо, гляжу я? — говорил один раз, прощаясь
с ним, Вырвич.
В
его первой комнате быстро мелькнула белая фигура. Долинский приподнялся на локоть. Что это такое? Спрашивал
он себя, не зная, что подумать. На пороге
его спальни показалась Анна Михайловна. Она была в белом ночном пеньюаре, но голова ее еще не была убрана по ночному. При первом взгляде на ее
лицо видно было, что она находится в сильнейшем волнении,
с которым никак не может справиться.
На станцию приехали вовремя. Долинский отправился к кассе купить билеты и сдать в багаж, а Анна Михайловна
с Дашею уселись в уголке на диван в пассажирской комнате.
Они обе молчали и обе страдали. На прекрасном
лице Анны Михайловны это страдание отражалось спокойно; хорошенькое личико Даши болезненно подергивалось, и она кусала до крови свои губки.
— Да, ее все так зовут. Необыкновенно интересное
лицо; она ни
с кем не знакома, но ее все русские знают и никто ее иначе не называет, как une tete d'or. Мой брат познакомился где-то
с Долинским, и
он бывал у нас, а сестра ваша, кажется, совсем дикарка.
M-me Бюжар, старушка
с очень добродушным
лицом, взялась приносить постояльцам обед и два раза в день навещать
их и исполнять все, что будет нужно для больной русской синьоры.
В собственной семье
он был очень милым и любимым
лицом, но лицом-таки ровно ничего не значащим; в обществе,
с которым водилась
его мать и сестра,
он значил еще менее.
Если б оконная занавеска не была опущена, то Долинскому не трудно было бы заметить, что Даша покраснела до ушей и на
лице ее мелькнула счастливая улыбка. Чуть только
он вышел за двери, Дора быстро поднялась
с изголовья, взглянула на дверь и, еще раз улыбнувшись, опять положила голову на подушку… Вместо выступившего на минуту по всему ее
лицу яркого румянца,
оно вдруг покрылось мертвою бледностью.
Вера Сергеевна рассказала свое свидание
с Анной Михайловной, как будто совсем не смотря на Долинского. но, впрочем, на
лице его и не видно было никакой особенно замечательной перемены.
— Что ты там сидел так долго? — спросила
его Даша, встречая на крыльце,
с лицом в одно и то же время и веселым, и несколько тревожным.
Долинский остановился, бережно взял со стола барахтавшегося на спинке жука и поднес
его на ладони к открытой форточке. Жук дрыгнул своими пружинистыми ножками, широко расставил в стороны крылья, загудел и понесся.
С надворья в
лицо Долинскому пахнула ароматная струя чрезмерно теплого воздуха; ласково шевельнула она
его сухими волосами, как будто что-то шепнула на ухо и бесследно разлилась по комнате.
Уставшие глаза Долинского смотрели
с тихою грустью и беспредельною добротою, и как-то совсем ничего земного не было в этом взгляде; в
лице его тоже ни один мускул не двигался, и даже, кажется, самое сердце не билось.
В зале, в которую
они вошли, стоял у окна какой-то пожилой господин
с волосами, крашенными в светло-русую краску, и немецким
лицом, и
с ним Вера Сергеевна.
Он уже не видал Доры и даже редко вспоминал о ней, но зато совершенно привык спокойно и
с верою слушать, когда Зайончек говорил дома и у графини Голензовской от
лица святых и вообще людей, давно отошедших от мира.
Прошло полчаса, и Заиончек вдруг выпрямился, остановился и медленно вынул из кармана фуляровый платок,
с выбитым на
нем планом всех железных дорог в Европе. Прошла еще минута, и Заиончек просиял вовсе;
он тихо высморкался (что у
него в известных случаях заменяло улыбку), повернулся на одной ноге и,
с солиднейшим выражением
лица, отправился к Долинскому.
Анна Анисимовна со своими детьми живет у Анны Михайловны в бывших комнатах Долинского. Отношения
их с Анной Михайловной самые дружеские. Анна Анисимовна никогда ничего не говорит хозяйке ни о Дорушке, ни о Долинском, но каждое воскресенье приносит
с собою от ранней обедни вынутую заупокойную просфору. Долинского она терпеть не может, и при каждом случайном воспоминании о
нем лицо ее судорожно передвигается и принимает выражение суровое, даже мстительное.
«У меня температура, — вероятно, около сорока», — соображал Самгин, глядя на фыркающий самовар; горячая медь отражала вместе
с его лицом какие-то полосы, пятна, они снова превратились в людей, каждый из которых размножился на десятки и сотни подобных себе, образовалась густейшая масса одинаковых фигур, подскакивали головы, как зерна кофе на горячей сковороде, вспыхивали тысячами искр разноцветные глаза, создавался тихо ноющий шумок…
Неточные совпадения
Ляпкин-Тяпкин, судья, человек, прочитавший пять или шесть книг, и потому несколько вольнодумен. Охотник большой на догадки, и потому каждому слову своему дает вес. Представляющий
его должен всегда сохранять в
лице своем значительную мину. Говорит басом
с продолговатой растяжкой, хрипом и сапом — как старинные часы, которые прежде шипят, а потом уже бьют.
Городничий (в сторону,
с лицом, принимающим ироническое выражение).В Саратовскую губернию! А? и не покраснеет! О, да
с ним нужно ухо востро. (Вслух.)Благое дело изволили предпринять. Ведь вот относительно дороги: говорят,
с одной стороны, неприятности насчет задержки лошадей, а ведь,
с другой стороны, развлеченье для ума. Ведь вы, чай, больше для собственного удовольствия едете?
По правую сторону
его жена и дочь
с устремившимся к
нему движеньем всего тела; за
ними почтмейстер, превратившийся в вопросительный знак, обращенный к зрителям; за
ним Лука Лукич, потерявшийся самым невинным образом; за
ним, у самого края сцены, три дамы, гостьи, прислонившиеся одна к другой
с самым сатирическим выраженьем
лица, относящимся прямо к семейству городничего.
Черты
лица его грубы и жестки, как у всякого, начавшего тяжелую службу
с низших чинов.
Спустили
с возу дедушку. // Солдат был хрупок на ноги, // Высок и тощ до крайности; // На
нем сюртук
с медалями // Висел, как на шесте. // Нельзя сказать, чтоб доброе //
Лицо имел, особенно // Когда сводило старого — // Черт чертом! Рот ощерится. // Глаза — что угольки!