Неточные совпадения
— Что же, ведь это ничего: то есть я хочу сказать, что когда кокетство не выходит из границ, так это ничего. Я потому
на этом и остановился, что предел не нарушен: знаешь, все это у нее так просто и имеет свой особенный букет — букет девичьей старого господского дома, Я должен тебе сознаться, я очень люблю эти старые патриархальные черты господской дворни… «зеленого, говорит, только нет у нее». Я ей
сегодня подарю зеленое платье — ты позволишь?
— Никаких страстей, она прекрасное дитя, и ее волнения бывают с ней не часто, но вчера она чем-то разгорячилась и плакала до обморока, и потому Alexandrine
сегодня увезла ее
на хутор… Это всегда помогает Вере: она не любит быть с отцом…
«Он бежит меня и tant mieux [тем лучше (франц.).]». Она истерически бросила за окно пахитоску и, хрустнув пальцами обеих рук, соскользнула
на диван, закрыла глаза и заснула при беспрестанных мельканиях слов: «Завтра, завтра, не
сегодня — так ленивцы говорят: завтра, завтра». И вдруг пауза, лишь
на рассвете в комнату является черноглазый мальчик в розовой ситцевой рубашке, барабанит и громко поет...
Прошел месяц, в течение которого дела в городе, приютившем Горданова с Висленевым, подвинулись вперед весьма значительно. Первые вести оттуда читаем в письме, которое департаментский сторож подал
сегодня на подносике вице-директору Григорию Васильевичу Акатову, родному брату Глафиры Васильевны Бодростиной.
— Какая у вас
сегодня свежая и ароматная кожа. А впрочем, черт возьми! — добавил он, взглянув
на часы, — j'ai plusieures visites а faire! [мне нужно сделать несколько визитов! (франц.)]
Ну так и делать было нечего, и старик-отец сказал: «Иди же ты, проклятая, иди откуда ты
сегодня пришла, теперь
на тебе никто не женится, а сраму я с тобою не хочу».
«Вот оно настоящий-то сорви-голова! — подумал Поталеев. — Так вот оно
на ком она споткнулась? да и ничего нет мудреного, живучи
на одном дворе. Мудрено только одно, что мне это прежде не пришло в голову. Да полно, и женится ли он
на ней вправду? Ведь он
сегодня совсем пьян, а мало ли что спьяна говорится».
Александра Ивановна в течение многих лет жизни с глухонемою падчерицей никогда не могла привыкнуть к этим ее особенным улыбкам, и они особенно неприятно подействовали
на нее
сегодня, после шалости Веры в осиннике.
Генеральша давно была очень расстроена всем, что видела и слышала в последнее время; а
сегодня ее особенно тяготили наглые намеки
на ее практичность и
на ее давнюю слабость к Висленеву, и старые раны в ее сердце заныли и запенились свежею кровью.
— А вот, наконец, и мой мажордом; теперь, chère princesse, [Дорогая княгиня (франц.).] мы можем ехать. Вы не развязывайте ваших вещей, monsieur Joseph: мы
сегодня же выезжаем. Вот вам деньги, отправьтесь
на железную дорогу и заготовьте семейное купе для меня с баронессой и с княгиней, и возьмите место второго класса себе.
В таком положении были дела их до самой той минуты, когда Глафира Васильевна попросила Жозефа подождать ее за ее дверью, и он, сидя
на лестничном окне, перепустил перед своими мысленными очами ленту своих невеселых воспоминаний. Но вот сердце Жозефа встрепенулось; он услыхал сзади себя бодрый голос Глафиры, которой он приготовил
сегодня эффектнейший, по его соображениям, сюрприз, вовсе не ожидая, что и она тоже, в свою очередь, не без готовности удивить его.
— Фу, черт возьми! Но это невозможно
сегодня! — возразил он, и
на это уже вовсе не удостоился ответа, между тем как приготовления к отъезду видимо довершались, и monsieur Borné был даже вытеснен ради этих сборов из удобного помещения Глафиры к себе
на душную вышку, где он едва мог стоять выпрямясь.
Бодростина никогда ему не отказывала в ссуде, но и никогда не давала ему более, чем он просил, да и поступи она иначе, он бы этим ужасно обиделся. Так и
на этот раз она дала ему требуемые десять талеров и, отпуская его из дому, наказала, чтоб он не забалтывался и помнил, что они
сегодня же вечером выезжают.
— А ты, братец, совершенный гороховый шут, — ответил ему смущенный его курбетами Бодростин, едва оторвавшись от своих тяжелых мыслей
на минуту. — Помилуй скажи, только бог знает что наделал нам здесь вчера и уже опять продолжаешь делать
сегодня такое же самое, что я в жизнь не видал.
— Нужны, да, нужны, особенно для таких, как те стриженые барышни, которые, узнав от Ванскок о моем предложении и о ее благородном отказе, осаждали меня вчера и
сегодня, чтоб я вместо Ванскок «фиктивно» женился
на них. Да, да, да: для этих браки нужны, а для меня и благородной Ванскок — нет: мы и так хороши.
— Хорошо, — сказал Тарас и потом, подумав, обратился к козакам и проговорил так: — Жида будет всегда время повесить, когда будет нужно, а
на сегодня отдайте его мне. — Сказавши это, Тарас повел его к своему обозу, возле которого стояли козаки его. — Ну, полезай под телегу, лежи там и не пошевелись; а вы, братцы, не выпускайте жида.
Вчера было глупость мне в голову пришла, когда я тебе
на сегодня велел приходить: хотел было я через тебя узнать насчет Митьки-то, если б ему тысячку, ну другую, я бы теперь отсчитал, согласился ли бы он, нищий и мерзавец, отселева убраться совсем, лет на пять, а лучше на тридцать пять, да без Грушки и уже от нее совсем отказаться, а?
Неточные совпадения
Аммос Федорович. А вот я их
сегодня же велю всех забрать
на кухню. Хотите, приходите обедать.
А день
сегодня праздничный, // Куда пропал народ?..» // Идут селом —
на улице // Одни ребята малые, // В домах — старухи старые, // А то и вовсе заперты // Калитки
на замок.
В один стожище матерый, //
Сегодня только сметанный, // Помещик пальцем ткнул, // Нашел, что сено мокрое, // Вспылил: «Добро господское // Гноить? Я вас, мошенников, // Самих сгною
на барщине! // Пересушить сейчас!..» // Засуетился староста: // — Недосмотрел маненичко! // Сыренько: виноват! — // Созвал народ — и вилами // Богатыря кряжистого, // В присутствии помещика, // По клочьям разнесли. // Помещик успокоился.
Вообще во всей истории Глупова поражает один факт:
сегодня расточат глуповцев и уничтожат их всех до единого, а завтра, смотришь, опять появятся глуповцы и даже, по обычаю, выступят вперед
на сходках так называемые «старики» (должно быть, «из молодых, да ранние»).
Но летописец, очевидно, и в свою очередь, забывает, что в том-то, собственно, и заключается замысловатость человеческих действий, чтобы
сегодня одно здание
на"песце"строить, а завтра, когда оно рухнет, зачинать новое здание
на том же"песце"воздвигать.