Неточные совпадения
— Когда здесь, в проезд государя,
были маневры, она говорит, что слышала, как дрожали стекла от пушек, но произносить… я не слыхала ни звука, а тетушка говорит, что она один раз слышала, как Вера грубо
крикнула одно слово… но Бог знает,
было ли это слово или просто непонятный звук…
Меридианов
был пьян, тяжел и весел. Столкнувшись с Ванскок, которая нарочно толкнула его локтем, он сначала ничего не понял и отступил, но потом, воззрясь ей вслед красными от вина и бессонницы глазами,
крикнул...
— Нет, пьяный святочный ряженый, — ответил почти гневно Водопьянов. — Взять его вон! Кто пустил сюда этого пьяного святочного ряженого? Неужели уж до того дошло, что и у ее гроба нет рачения и присмотра? Вон, вон выгнать сейчас этого пьяного ряженого! —
кричал огорченный вдовец и рванулся к тому, но его не
было.
И повернул он дочь к двери, и она пошла, но на пороге вдруг пред всеми Спиридонов в своем рыжем плаще: он
был пьян, качался на ногах и, расставив руки в притолки, засмеялся и
закричал...
— Она точно так же ничего не видала, и вдруг Лета рукой щелк по руке старика, — и с этим «Сумасшедший Бедуин» неожиданно ударил Висленева по руке, в которой
была табакерка, табак взлетел; все, кроме отворотившейся Ларисы, невольно закрыли глаза. Водопьянов же в эту минуту пронзительно свистнул и сумасшедшим голосом
крикнул: «Сюда, малютка! здесь Испанский Дворянин!» — и с этим он сверкнул на Ларису безумными глазами, сорвал ее за руку с места и бросил к раскрытой двери, на пороге которой стоял Подозеров.
— И не
буду, майор, не
буду, — успокоил его Горданов, фамильярно касаясь его плеча, но эта новая шутка еще больше не понравилась Форову, и он
закричал...
— Прочь! —
кричал Форов. — Не выводите меня из терпения. Закон больных щадит, и государственным преступникам теперь разрешают
быть при больной жене.
— Да зачем Его и беспокоить такою малостью? Я исполнил свой долг, сделал, что мне следовало сделать, и
буду крепок… — А вон, глядите-ка — воскликнул он в калитке, увидя нескольких полицейских, несшихся взад и вперед на извозчиках. — Все курьеры, сорок пять тысяч курьеров; а когда, подлецы, втихомолку мутят да каверзят, тогда ни одного протоканальи нигде не видать… Садись! — заключил он, грубо
крикнув на квартального.
Катерина Астафьевна бросалась то на огород, то за ворота,
крича: «Ах, господи, ах, Николай угодник, что делать?» Синтянина же, решив взять ни на что несмотря больного к себе, побежала в кухню искать слугу Подозерова, а когда обе эти женщины снова столкнулись друг с другом, вбегая на крыльцо, вопрос уже
был решен без всякого их участия.
А Кишенский не мог указать никаких таких выгод, чтоб они показались Глафире вероятными, и потому прямо писал: «Не удивляйтесь моему поступку, почему я все это вам довожу: не хочу вам лгать, я действую в этом случае по мстительности, потому что Горданов мне сделал страшные неприятности и защитился такими путями, которых нет на свете презреннее и хуже, а я на это даже не могу намекнуть в печати, потому что, как вы знаете, Горданов всегда умел держаться так, что он ничем не известен и о нем нет повода говорить; во-вторых, это небезопасно, потому что его протекторы могут меня преследовать, а в-третьих, что самое главное, наша петербургская печать в этом случае уподобилась тому пастуху в басне, который, шутя,
кричал: „волки, волки!“, когда никаких волков не
было, и к которому никто не вышел на помощь, когда действительно напал на него волк.
Почувствовав, что поезд тронулся и покатился, Иосаф Платонович заметался, затрясся, кинулся внутрь вагона, наступив на ноги двум спавшим пассажирам, потом метнулся назад, высунулся в окно, звал,
кричал и наконец, быстро оторвавшись от окна, кинулся опрометью к двери и едва
был удержан на вагонной ступени кондуктором: иначе он непременно слетел бы вниз и
был бы или разрезан на рельсах, или сдавлен между буферами.
Сухой Мартын изшатался и полуодурелый сошел с дерева, а вместо него мотался на бревне злой Дербак. Он сидел неловко; бревно его беспрестанно щемило то за икры, то за голени, и с досады он становился еще злее, надрывался, и не зная, что делать,
кричал, подражая перепелу: «быть-убить, драть-драть, быть-убить, драть-драть». Высокие
ели и сосны, замыкавшие кольцом поляну, гудели и точно заказывали, чтобы звучное эхо не разносило лихих слов.
Неудержимо несясь с этими кликами безумного из комнаты в комнату, он стремительно обежал все пункты, где надеялся найти Глафиру Васильевну, и унять его не
было никакой возможности. Горданов сам
был смущен и потерян. Он не ожидал такой выходки, пытался
было поймать Жозефа и схватить его за руку, но тот отчаянно вырвался и, бросаясь вперед с удвоенною быстротой,
кричал...
Он быстро проснулся, узнал в чем дело и, взяв вдову за ее дрожащую руку, сказал: «О,
будь покойна», — и затем твердым голосом
крикнул: «Входите! Кто там? Входите!»